Николай Грубов - Человеческий предел

– Помогите, пожалуйста, я не могу идти.

Вот это фокус! Я и не вспомнил про него, ни тогда когда шел бой, ни тогда когда он закончился. Да и другие видимо тоже почувствовали себя виноватыми и гурьбой бросились на голос.

А он оказывается, выпрыгнув вслед за мной из Уазика, выпрыгнул неудачно, так как ему нужно было кроме автомата нести и сумку с деньгами. Упав на ногу, умудрился то ли сломать ее, то ли вывихнуть. Резкая боль в ноге затормозила инстинкт самосохранения и он, падая, стукнулся головой об камень, что и повлекло за собой «отключку» сознания. Так и пролежал без движения все это время. Ребята в той стороне местность не осматривали, а я, честно говоря, забыл про него.

Ситуация совсем не юморная, но смеяться хотелось, и не мне одному. Видимо отходняк после столь скоротечного и напряженного боя сказывался у всех нас.

– Так, ребятки, смех смехом, но ситуация явно не смешная и нам надо убираться отсюда. Вот только что делать с убитыми будем? Наших ясно, везем домой. А с этими, что-то мне подсказывает, надо поступить также. Короче, везем к себе, а там решим, что с ними делать. Тут была стрельба, но что было, точно никто не знает и никто не должен знать.

Убитые местные, и родственники захотят отомстить, чего нам на нашу попу только и не хватает. Лучше скрыть этот факт. С директора взятки гладки. Никто не знает, он направил или не он? Мы тут ничего предъявить ему не сможем. Пусть с него, если что и спрашивают родственники, куда дел ребят. С машиной проще, снял номера и все. Поди, докажи, что она не наша.

Значит так, давайте грузите всех убитых и всё что нашли из вещей в машину, нашу подбитую цепляем на буксир и тащимся в расположение.

Через полчаса уже нас здесь не было.

Сергей, видя, что прапорщику от воспоминаний стало не по себе, и он постоянно облизывает пересохшие губы, поспешил налить в стакан воды и пододвинул его к Мусалиеву. Тот как будто только этого и ждал, с жадностью выпив воду, он продолжил вспоминать недавние события. Его рассказ порой напоминал рассуждения заблудившегося на открытом месте человека и вопросы, которые задавал сам себе и сам же на них отвечал, были скорее вопросами внутрь себя, и не требовали ответа от собеседника. Сергей не пытался даже пробовать отвечать на эти вопросы-рассуждения, полагая, что это всегда успеется. Для него важнее был сам рассказ, который поневоле вовлек его в события таких непростых для этих людей дней, и все что происходило с этими людьми, воспринималось так, как будто он сам присутствовал здесь, и совместно с ними делал все возможное, чтобы уберечь от лиха себя, своих детей, и даже лошадей.

Вот и сейчас рассказчик ушел в себя и свои рассуждения:

– Плохо, что теряем людей, плохо, что отстрел себе подобных становится обычным делом и уже не шокирует даже бывших мирных, совсем не солдат, людей. Ну а что делать? Не стрелять, значит, нам тогда и не жить. Вот в кого я бы с удовольствием пострелял, так это в тех, кто все это устроил. Тех, кому наплевать на людей, кто ради сомнительной репутации «государства» отправляет солдат на убой. Кто, думая, что таким образом можно кого-то там напугать, явно не учитывают, что и те тоже умеют стрелять и оружие у них не хуже.

Неужели нельзя мирным путём решить все проблемы, неужели люди столь кровожадны, что убивают не задумываясь. И ведь как быстро учатся и привыкают к этому. Порой за деньги, а иногда просто ради какой-то, понятной только этим людям идеи. Стреляют, взрывают, травят – убивая себе подобных. А зачем? Можно же крутость свою доказать и другими методами.

Мусалиев хоть и отвлекался порой на рассуждения о посторонних делах, но все равно не забывал, что он рассказывает про своих товарищей и даже в какой-то степени соратников, про их действия. Рассказывая, он как бы приглашал Сергея тоже поучаствовать мысленно в их непростых делах, и проникнуться идеей, что все это направлено на обеспечение безопасности людей, желающих отгородиться от злой и несправедливой действительности, окружавшей не только их маленькую общину, но и остальных граждан государства тоже.

– Ты Сергей, конечно, как военный человек, понимаешь насколько трудно все организовать и подготовить к выходу в путь, когда вокруг такое количество людей, техники, животных, различных материальных ценностей. Да просто жрачку подготовить, как для людей, так и для животных. Представляешь? Откуда все взялось, зачем все это? Получилось великое переселение, почти как у гуннов в доисторические времена. Тем, как мне кажется, даже легче было. Поэтому выезд все откладывается и откладывается, накладка за накладкой, взять хотя бы эти новые похороны, ремонт пострадавших автомобилей, выколачивание бензина.

Желание выговориться переполняло прапорщика, и Сергей его понимал. Надо человеку поплакаться, пожаловаться на горькую судьбишку, поругать начальника, а заодно и государственных чиновников. Так могло продолжаться долго, но тут Мусалиев подняв указательный свой палец проговорил:

– Я немного отвлекся, извини, пожалуйста. Так вот я вспомнил, что у нас появилась еще одна автомашина, Газ-66, и вопрос с кузницей, оборудование которой я не мог никуда загрузить, так как все машины переполнены, решался положительно. Без кузницы в лагере долго не проживешь, как мне сказал Отец, так как они собирались жить там не меньше года, а может и более долгий срок. Ведь работники конефермы планировали со временем перебраться туда полностью. Как-никак количество лошадей будет расти и их надо где-то размещать, как-то обслуживать. Уход за одной лошадью проблема для хозяина, а когда их около ста....

Здешние конюшни можно будет и дальше использовать, но только для тех лошадей, которых, или на продажу готовят, или на какие-то соревнования. Подготовка к подобным мероприятиям требует много времени, сил и средств, а главное специалистов, без знаний и умений которых в этом коллективе никак не обойтись. Вот и такой, казалось бы, обычный специалист, как кузнец, без навыков и практики ничего не стоит, и с улицы его не возьмешь. Поэтому кузница у них была своя, и не плохая, также и кузнец неплохой был. Плохо только что он и не собирался с нами ехать. Тоже проблема, а еще уголь с собой везти надо. Его вообще много надо, раз и зимой там жить. Решили, что за углем смотаются попозже и куда-то поближе, и это после моего напоминания об этом, сами не дотумкали.

Капитан тоже не отстает со своей идеей «Фикс», видимо его заклинило на мысли отомстить и он оба раза, когда я его посещал, напоминал что время идет, а толка с нас он не видит. Я его убеждал, что не всегда сразу надо мстить, а Конфуций прямо так и говорил: «если идешь мстить, то копай две могилы» и вообще, нам бы вперед разобраться с насущными проблемами, а потом можно и отмщением заняться. Но капитан только нехорошо на меня смотрел и скрипел зубами.