Сергей Антонов - Темные туннели. В интересах революции. Непогребенные

Последний раз он выходил из Метро несколько лет назад всего на пятнадцать минут и не очень-то присматривался к тому, что осталось от Москвы. Сейчас он тоже собирался ограничиться беглым обзором, но неожиданно для самого себя надолго замер у выхода из вестибюля.

Перед ним лежала засыпанная снегом площадь с навсегда застывшими на рельсах ободранными трамваями, с которых было снято все, что могло представлять хоть какой-нибудь интерес для обнищавших жителей Метро. Слева на него смотрели пустыми глазницами полуразрушенные пятиэтажки. Кирпичные дома по правой стороне площади бы ли уничтожены полностью.

Картина глобального разрушения не просто показалась Чеславу величественной, — она была близка тому, что творилось в его душе. Те, по чьей вине мегаполис превратился в мертвую зону, были, как и он, гениями. Для них наверняка не существовало условностей, которые слабоумные людишки называют добром и злом. Самое важное для гения это не масштабы его творчества, а следование собственным алгоритмам без оглядки на так называемые моральные ценности. А что в итоге — разрушение или созидание, — вопрос второстепенный.

Мимо коменданта прошли заключенные, толкавшие перед собой мерзко скрипевшие тачки с ломами и лопатами. Корбут вернулся на станцию, сдернул с потного лица маску противогаза. Махнул рукой испуганно смотревшему на него охраннику. Тот бросился к рубильнику.

Гермоворота вздрогнули и медленно вернулись в прежнее положение.

Сколько ни прислушивались Томский с товарищами, из основного туннеля больше не доносилось ни звука. Карацюпа перестал лаять, но замер, как приклеенный, на прежнем месте. Вглядываясь в темноту, пес злобно порыкивал. Побросав ложки, все взяли автоматы наизготовку.

— По-моему, это справа, — прошептал Аршинов. — Пойдем, Толян, глянем, что да как.

Русаков приказал Банзаю оставаться в тупичке и следить за пленным. Тот дергался и пытался выплюнуть кляп. Кольцов остался вместе с ним в тупичке. Остальные вышли в туннель и осветили его сразу несколькими фонарями…

Никакого намека на присутствие живого существа.

Русаков шепнул Толе: надо разделиться на две группы и обследовать туннель в оба конца… Договорить комиссар не успел. Послышался шорох. На этот раз сомнений не осталось — звук исходил со стороны Автозаводской.

Маленький отряд осторожно двинулся вперед. Первым дыру в стене заметил Лумумба. Луч его фонарика уперся в сегменты железобетонных тюбингов, разбросанных вдоль рельсов. Скользнул по обрывкам кабелей, похожих на поникшие ветви засохшего дерева. Осветил рваные концы труб.

— Странно. — Комиссар коснулся рукой искореженной арматуры. — Точно знаю, что раньше этой дыры не было.

Томского эта новость не удивила. Концы труб поблескивали. Не успели заржаветь, а значит, дыра появилась недавно. Гораздо сложнее было ответить на другой вопрос: кто и зачем проделал странное отверстие в стене? Кто мог знать, что за ней есть свободное пространство, а не просто толща грунта?

Прорыть тут такой лаз, разворотив толстенные стальные трубы, разорвав кабеля, мог только некто, обладающий поистине чудовищной силищей и идущий вслепую, напролом. В отверстиях для крепления тюбингов застряли остатки болтов. Тот, кто прорвался в туннель через эту дыру, разорвал эти болты надвое.

Чтобы разгадать загадку дыры, требовалось совсем немного — раздвинуть обрывки кабелей и войти внутрь. Толя, оказавшийся к лазу ближе всех, посветил фонарем внутрь. На языке вертелось слово, которым можно было описать все, что увидел.

Земляные стены, скошенные под разными углами…

Неровный пол…

Свисающие сверху толстые серые канаты…

Все они сходились в дальнем углу таинственного помещения, образуя три яйцеобразных тюка. Ему, наконец, удалось подыскать нужные слова.

Не дыра, а нора. Не тюки, а коконы.

Русаков рассматривал нору из-за плеча Томского. Толя сделал шаг вперед, и тут один кокон зашевелился. Серая поверхность треснула в стороны, а в образовавшейся дыре показалась человеческая рука. Кто-то впился скрюченными пальцами в края отверстия с обеих сторон, с трудом раздвигая в стороны материал кокона. Рывок, и Томский увидел лицо. Такое же темное, как у Максима, с характерными для африканцев толстыми губами и приплюснутым носом.

— Помогите! Пауки…

Как только упакованный в кокон негр произнес последнее слово, все сразу встало на свои места. Серая масса конечно же была паутиной, а нора — жилищем паука-мутанта. Чудовище не убило человека сразу, потому что было сыто. Обездвижило и оставило на будущее. Томский забрался в пещеру, стараясь не зацепить серые канаты. Зашевелился второй кокон. Дернулся третий.

— Сколько вас? — прошептал Томский.

— Трое. Помогите! Они скоро вернутся…

Края отверстия, проделанного в коконе, сомкнулись, закрыв лицо несчастного. Толик обернулся к товарищам:

— Надо их вытащить оттуда. Только старайтесь не касаться паутины.

Сказать это было гораздо проще, чем сделать. Лумумбе и Федору пришлось приложить немало усилий. Серую, толстую как страховочный трос паутину резали штык-ножами. Русаков и Вездеход вытащили в туннель первого освобожденного, Аршинов и Томский — второго и третьего. Пока пленники очищались от липкой паутины, Томский вернулся в пещеру. Ему не давала покоя мысль о потолке паучьей норы. Если длину и ширину пещеры можно было легко определить, то с высотой все обстояло сложнее. Свет фонарика тонул во мраке, не в силах пробиться сквозь его толщу.

— Толян, ты чего там высматриваешь? — заглянул в пещеру комиссар. — Чем быстрее смотаемся отсюда, тем лучше будет. Валим!

И тут громыхнула автоматная очередь. За ней — вторая. Толик выпрыгнул в туннель. Федор и Аршинов палили в сторону Автозаводской. Огромный, покрытый коричневой шерстью паук мчался на людей, отталкиваясь от пола всеми восемью суставчатыми лапами.

Пули, несомненно, достигали цели, но не останавливали монстра. Лишь после того, как стрелять начали Томский и Русаков, паук замедлил свой стремительный бег. Заметался от одной стены туннеля к другой. Подпрыгнул, начал взбираться наверх и вдруг разорвался на части, забрызгав стены серо-желтой слизью и ошметками плоти.

— Один есть! — радостно взревел Аршинов.

Томский не сразу понял, что имел в виду прапор, а когда наконец-то сообразил, у него похолодело внутри. По своду туннеля к месту поединка неслись еще три паука. Они были гораздо меньше первого, но двигались еще быстрее.

Пули врезались вокруг них в железобетон, высекая фонтаны искр. Удачной очередью Томский срезал первого паука. Чудище рухнуло на рельсы и задергалось в агонии. Второй паук сумел проскользнуть над Томским и свалился на Федора. Сбитый с ног бородач не растерялся, а принялся молотить паука прикладом.