Наталья Павлищева - Фаворитка

Все, что ни делается – к лучшему. Значит, так и должно быть.

Мокрый снег сменился дождем, я заболела снова и все же выдержала кровопускание. Лежала слабая, бледная и мечтала вернуться домой…

Но для этого нужно было все же сорвать заговор Сен-Мара.

Зря я не удавила этого червяка в карете, которую он назвал тюрьмой на колесах. Сейчас не было бы вопросов.

Но Сен-Мар был жив и здоров. Король болен, но все равно решил ехать в Руссильон в армию. Кардинал тоже едва живой, собрался за ними. Все, как должно быть. Ходу истории плевать на то, что я больше не увижу герцога де Меркера, а если и увижу, то он лишь холодно кивнет из вежливости, ну, может, помашет шляпой, как полагается галантному кавалеру. Но голубые глаза останутся ледяными, как и тон, и его крепкая рука больше не поднимет меня с пола и не обхватит за талию в танце на маскараде в Ратуше.

Все верно, каждому овощу свое время. Ему – галантный XVII век, мне сумасшедший, зато свой, XXI.

Я словно очнулась от тяжелой болезни, проснулась. Мне нужно доделывать дело и переходить обратно. Мне не место в Париже мушкетеров, пусть он останется только в памяти, как и герцог Людовик де Меркер, голубоглазый красавец с волнующим голосом.

Все, что должно произойти в январе, – произошло.

Никакой куртуазной любви, никаких свиданий, я занималась политикой, которая, правда, густо замешана на человеческих отношениях. Вот отличие нашего мира от этого века. В ХХ веке политика замешана на взаимоотношениях мировых корпораций, а в XVII еще играют роль личные отношения.

Заговорщики подписали договор с испанцами при попустительстве короля, одобрении королевы и бессилии кардинала, который всего лишь знал о договоре, но не мог воспрепятствовать.

Брат короля Гастон Орлеанский, которого все зовут Мсье, на сей раз сумел обойти кардинала. Гастон не может не влезать в заговоры, хотя совершенно непонятно, что нынешний ему дает. Ришелье при смерти, король тоже. В очередной раз скомпрометировав себя, Мсье окончательно потеряет надежду стать регентом, а значит, доступ к власти. Но не бунтовать он не может, такова уж его натура.

Едва живой король, презрев болезнь, отправился в Руссильон, спасать провинцию от испанцев. Это ловушка? Учитывая заговор и договор, вполне возможно.

Кардинал по примеру короля, презрев свои болезни, отправился в Нарбонн следом. Ришелье плох, у него абсцесс на правой руке, если эскулапы не вырежут, то будет гангрена. Я помню, что ему осталось жить до осени, но когда еще эта самая осень…

Сен-Мар, конечно, умчался с королем, хотя страстно отговаривал его от безумной поездки. Интересно почему, не желал покидать свою Марию?

Ни для кого не секрет, что отношения короля и его фаворита испортились, но если раньше король просто ревновал любимчика к женщинам, то теперь Главный его просто раздражает.

Но Сен-Мар хитер, он прекрасно помнит, как кардинал «приставил» его самого к королю – именно в долгом походе, чтобы поссорить Его Величество с фавориткой, оставшейся Париже. Наверняка Главный испугался, что история может повториться, в походе король вполне способен увлечься кем-то другим, ведь он теперь редко пускает в свою спальню Сен-Мара, тому приходится довольствоваться чтением книг, прячась в прихожей.

Эта новость меня изумила – Сен-Мар читает!.. Не Шекспира случайно? Вдруг это мое положительное влияние?

Но дело плохо, все заговорщики в походе, мы в Париже, и возможности сорвать заговор никакой. А времени все меньше.

В апреле мы уже не находили себе места. До июня оставалось меньше двух месяцев, если не вывести на чистую воду Сен-Мара до конца мая, то заговор состоится, и тогда…

Герцогиня читала присланное письмо, то хмурясь, то улыбаясь. Я внимательно наблюдала, зная, что его привезли из Сен-Жерменского дворца. О чем это пишет госпожа де Лансак? Или это пара Брассак расстаралась?

Если честно, мне по-человечески жаль королеву. Столько лет она словно в осаде, при малейшей попытке жить своей жизнью ей то давали понять, что развод не за горами из-за отсутствия наследника (откуда ему взяться, если король обходил спальню супруги стороной?), то когда все же родила одного, а потом второго сына, грозят разлучить с детьми.

Конечно, все, включая Мари, твердят, что Анне Австрийской дети нужны только ради собственного положения, мол, иначе развод и девичья фамилия, то бишь, возвращение в Испанию. Но я думаю, что королева действительно любит своих очаровательных малышей, старший из которых станет Королем-Солнце.

Я не сомневаюсь, что расстарался в спальне все же король, ведь младший Филипп в будущем станет абсолютной его копией. А старший Людовик… но ведь бывают дети, похожие на мать, а не на отца, или вообще на дедушку с бабушкой. У матери нынешнего короля Марии Медичи предки итальянцы, почему бы дофину не взять их черты? В королевских домах Европы все настолько перемешаны между собой, все друг другу довольно близкие родственники, что внезапная похожесть кого-то на кого-то не должна удивлять.

Иногда мне начинало казаться, что королева сама виновата в своих проблемах. Почему бы сразу не хлопнуть дверью и не вернуться в Испанию? Можно было бы там уйти в монастырь или назло этому ипохондрику выйти замуж и нарожать розовощеких детишек от какого-нибудь местного аристократа, опозорив тем самым наихристианнейшего короля?

Но она зачем-то держится за свое место зубами. Было бы за что держаться! У королевы двор скучнейший, и это во Франции, где у амура не лук со стрелами, а пулемет.

Анна Австрийская и дома воспитывалась столь строго, что и нынешняя жизнь ей должна казаться вольностью, но все же за столько лет могла бы перевоспитаться?

Я вспомнила рассказы Мари о жизни королевы до приезда в Париж. Конечно, это все почти секретные сведения, но именно секреты при дворе известны лучше всего.

Испанский король Филипп III и его жена королева Маргарита полностью подчинялись первому министру герцогу Лерма, который держал королевскую чету на положении послушников монастыря. Никакого образования, кроме зачатков языков, пара слов на латыни и бесконечные молитвы, черные платья без малейшего намека на нарядность, питание буквально впроголодь и круглосуточный надзор старых ханжей, для которых шаг быстрее старушечьего уже преступление против правил приличия. Даже детям ни бегать, ни прыгать, ни, упаси господи, кричать не позволялось.

Попав в четырнадцать лет во Францию, юная супруга короля (Людовик уже был королем) оказалась в ином мире, где царило веселье, дозволялось многое и на еще большее закрывали глаза. Мария Медичи, рассчитывавшая, что у спокойного, меланхоличного Людовика, который все время занят какими-то делами, более присущими ремесленникам, чем королю, будет тихая и спокойная жена-испанка, похожая на мышку, просчиталась. Анна Австрийская оказалась красива броской красотой голубоглазой блондинки и весьма восприимчивой к радостям французского двора.