Александр Михайловский - Путь в Царьград

Подношу к губам микрофон рации:

— Сэм-один, десантирование на азиатский берег приостановить до особого распоряжения. Как поняли? Прием.

В ответ проскрипело:

— Я Сэм-один, вас понял, высадку десанта приостанавливаю до особого распоряжения…

Эсминец «Адмирал Ушаков», короткой серией на сорок пять секунд из обеих башен, закончил обрабатывать форт Кум-Кале-2, запирающий горловину пролива с азиатской стороны. Перемудрили, товарищи артиллеристы, явно перемудрили. Форты, построенные в середине XVIII века, не выдержали ярости фугасных снарядов, сделанных в конце XX века. Вон и Седдул-бахир, точнее, то, что от него осталось. А осталось не так уж и много — осыпавшиеся груды камня и битого кирпича, закопченная воронка на месте порохового погреба. Десантировать тут морскую пехоту нет смысла, проще завтра с утра прислать группу на вертолете для зачистки и обследования. Отменяем десант и втягиваемся в пролив.

А впереди уже полыхает зарево — вертушки со снайперской точностью штурмуют форты, расположенные в глубине пролива. «Ушаков», который идет в ордере сразу за «Сметливым», готов в любой момент открыть огонь по указанным целям.

Но тут полная тишина, ибо вертолетчики отлично справляются сами. Один раз на берегу мелькнула группа всадников, с борта «Ушакова» по ним ударила шестиствольная скорострелка АК-630. Когда рассеялись дым и пыль, на земле остались бьющиеся в агонии лошади и изломанные человеческие тела. Позднее мы узнали, что там закончил свою жизнь главнокомандующий береговой обороной Турции, британский адмирал на османской службе сэр Генри Феликс. Его посеченное осколками тело, как и тело его британского адъютанта, на третьи сутки доставили в Константинополь греческие ополченцы.

Проходим мимо первой пары внутренних фортов Дарданос — Мессудие. Огромные дульнозарядные орудия британского производства опрокинуты мощными взрывами. Пожалуй, без подъемного крана и какой-то матери восстановить эти батареи будет невозможно. Тем более эти орудия системы Армстронга так дурно сконструированы, что представляют куда большую опасность для своих расчетов, чем для неприятеля. Разрыв орудийного ствола для них — обычное дело. Молодец поручик, вся его информация точна, бьем вроде бы наугад, но попадаем точно в цель.

Впереди пролив делает поворот, а перед ним, на европейском берегу, напротив города Чанаккале, целая группа фортов — четыре или пять. Это самое узкое место пролива. Над фортами, подобно разъяренной мошкаре, вьются ударные вертушки. «Ушаков» беглым огнем бьет вперед, по замыкающим пролив фортам Анадолу и Нагара. Там пылают пожары и грохочут взрывы — ну, в общем, все как обычно.

А на палубу «Кузнецова» садятся израсходовавшие боезапас ударные вертолеты. Быстрая перезарядка НАРами пусковых контейнеров — и вот они снова взмывают в воздух, уступая место транспортным Ка-29. Смотрю на часы: ого, а операция-то уже идет больше часа. Укрепления Дарданелл почти прорваны, скоро и нашему спецназу пора заняться своим привычным делом.

На очереди операция «Фараон», и транспортные вертолеты в следующий раз поднимутся только с «воинами племени летучих мышей» на борту. А безлошадная морская пехота будет служить нам в этом деле в качестве средств усиления.

Ночь, район Стамбула Галата.

Поручик Дмитрий Никитин (он же Димитриос Ономагулос).

Я много раз читал и перечитывал книгу моего любимого писателя Жюля Верна «20 тысяч лье под водой». Но я не мог себе даже представить, что мне самому доведется побывать на борту подводного корабля, который, пожалуй, кое в чем был совершеннее «Наутилуса» капитана Немо. На «Алросе», так назывался этот корабль, не было фонтанов и картинных галерей. Но в отличие от «Наутилуса», он не был предназначен для путешествия. Это было самое совершенное орудие убийства, и горе тому, кто станет мишенью «Алросы».

Впрочем, поближе познакомиться с подводным кораблем потомков мне не довелось.

После того как недалеко от Принцевых островов вертолет завис над всплывшей «Алросой» и на той же беседке меня аккуратно погрузили на палубу корабля, я сразу же был приглашен на совещание, которое вел старший лейтенант Синицын, командир группы подводных бойцов элитного подразделения моих коллег из будущего. Они собирались… Да-да, не удивляйтесь, ворваться в султанский дворец и захватить самого Абдул-Гамида!

Первый раз я услышал об этом на совещании у адмирала Ларионова. Поначалу подумал, что адмирал шутит — горстка людей против всего гарнизона турецкой столицы! Но мне объяснили, что с гарнизоном никто воевать и не собирается, а с охраной дворца они сумеют справиться.

Или у этих людей чудовищное самомнение, или… Мне даже стало страшно — если они способны на такое, то никто из власти предержащих в этом мире не может теперь спать спокойно.

Мне же была поставлена особая задача. Суть ее заключалась в следующем. Я должен был незаметно высадиться в пригороде Стамбула Галате и установить связь с одним из моих людей, который имеет возможность время от времени посещать султанский дворец. Потом я познакомлю его с командиром бойцов из будущего, и он расскажет тому о системе охраны дворца Долмабахче, расположении внутренних и внешних постов (насколько они ему известны) и о возможных местах проникновения в резиденцию султана.

Но это было далеко не самым главным. Об основной моей задаче мне рассказал полковник Бережной, когда мы остались с ним вдвоем. И задание заключалось в следующем. Мне надлежало встретиться с резидентом русской разведки в Стамбуле, находящимся там под чужим именем. И вступить с ним в контакт в качестве официального представителя командования эскадры пришельцев из будущего. Для связи с майором Гордеевым мне была выдана радиостанция. Это та самая черная коробочка с торчащим из нее гибким стержнем, с помощью которой наши потомки могут общаться друг с другом на большом расстоянии. Связист с погонами подпоручика в течение получаса обучил меня правилам пользования этим удивительным прибором. Оказалось, что это не так уж сложно, главное — запомнить последовательность действий. На всякий случай мне была дана инструкция с изображением самой радиостанции и кнопок на ней. Во время своего путешествия на вертолете в Мраморное море, я, как прилежный гимназист, заучивал правила пользования этой радиостанцией.

Кроме нее полковник Бережной передал мне фотографии судов и летательных аппаратов потомков. Фотографии были удивительные, цветные, словно картины, исполненные самым искусным художником.

И вот уже видна цель моего путешествия. Ночь была как на заказ — темная, безлунная. Не знаю как, но, несмотря на темноту, подводная лодка всплыла точно в том месте, какое я указал на карте. Во тьме мерцали едва видные с моря огоньки Галаты. Моряки быстро наполнили каким-то газом резиновую лодку, установили на ней небольшой моторчик с винтом на конце блестящей штанги и пригласили меня пройти в лодку. Вместе с механиком, обслуживающим моторчик, в лодку сели два бойца старшего лейтенанта Синицына, вооруженные своим странным оружием, чем-то похожим на ружье-недомерок с кривым магазином для патронов под ним. На голове у них были большие очки, похожие на глаза огромной лягушки. С собой они взяли две какие-то трубы, ответив на мой вопрос об их предназначении, что это «шмель», который «кусается больно», и что «береженого Бог бережет».