Сборник Array - Коллекция «Этнофана» 2011 - 2013

— Как?

— Да, меня интересует, как ты смог украсть жемчужину.

— Но я не понимаю…

— Трое моих охранников утверждают, что ты словно бы появился из ниоткуда. Но разве это возможно? — Анилей слегка рассмеялся показным смехом. — Разве может человек исчезать, появляться и снова исчезать?

— Нет, мой господин. — Теперь я понимал его интерес ко мне. Его интересовал тот человек с разноцветными глазами, что перемещался мгновенно на расстояние. — Ни одному человеку такое не под силу.

— Ну вот, и я так решил. И отрезал правую руку одному из охранников, в назидание за ложь и глупые сказки. Я решил, что они придумывают эти бредни, дабы скрыть свою вину и оплошность. Но, однако, я был немало поражен, когда после этого, никто из них не изменил свое мнение. Они продолжали утверждать, что некий человек, возникнув из воздуха, украл жемчужину, и также внезапно скрылся. Если кратко, то они все лишились обоих рук, но по-прежнему уверяли меня, что это правда. Забавно, не так ли?

— Увы, я не могу с этим согласиться, господин Анилей. Я считаю это жестоким.

— Жизнь жестока, и ты на своей шкуре это испытал. Итак, их непреклонность вызвала во мне сомнения. Можешь себе представить, что я на какой-то момент поверил им? Может и вправду есть такой человек? Сегодня здесь, а завтра там. Очень интересно.

— Если бы я только мог помочь вам, господин Анилей, но увы… Я видел этого человека. Он действительно перемещался, то исчезая, то появляясь. Я случайно наткнулся на него в том переулке, где меня избили. Видимо он выронил жемчужину, и все подумали, что это я украл ее. Я молчал прежде, потому что боялся, что мне не поверят.

— И я действительно не верю тебе. Ты пытаешься свалить все на некоего человека, чтобы тебя освободили, и ты по-прежнему оставался с этой загадочной силой, которой обладаешь.

— Но у меня нет никакой силы…

— Возможно, ты просто не хочешь с ней делится. Рискну предположить, что даже ценой своей жизни. Я мог бы освободить тебя, взамен на твое содействие. Если ты не можешь дать мне эту силу, то мог бы работать на меня. Присоединяйся ко мне, Эфраим.

— Я хотел бы помочь вам, но…

— Хорошо. Твоя жизнь для тебя не так ценна, как я надеялся. А как насчет твоей сестры? — Анилей обернулся к стоящим позади него людям. — Подойдя сюда, Мара, не бойся. Поговори со своим братом.

Сердце мое замерло. Она здесь, в этом жутком подземелье. Что они сделала с ней? Нет, только не с ней, не с моей бедной девочкой. Это какой-то нескончаемый кошмар. Что делать? Как из этого выбраться. Я падал в бездну, и утягивал с собой сестру. Она подошла, вся дрожащая и испуганная. Лицо ее было всё в недавних слезах. Мне было больно на нее смотреть. Ей было тяжело все это переживать. Моя вина…

— Я не понимаю, что происходит… Почему они так с тобой? Когда я вернулась с рынка, наш дом очищался от проказы. Я не знала куда пойти… что делать… Не знала когда ты вернешься… Люди сказали обратиться за помощью к властям. — Ее речь постоянно прерывалась всхлипываниями. — Они сказали, что мне… помогут, пока ты не вернешься. Дадут кров на ночь… А потом налетели римские стражи. Говорили что-то о краже… Я не понимаю, Эфраим, почему все это… Ты же не мог этого сделать… Я знаю тебя…

— Прости меня, Мара. Я… не брошу тебя. Всё образумится. Это нелепая ошибка… Мы еще все наладим. Верь, мне.

— Эти люди говорят, что ты ограбил их, но… это невозможно. Если бы они тебя знали… — Она обратилась к Анилею. — Прошу вас, помогите моему брату. Он невиновен. Наш отец…

— Ваш отец был изменником и подстрекателем. И скоро его не станет, уж поверьте. Я отправил ему весточку от себя. — Анилей мягко отстранил от моей камеры Мару, всхлипывания которой превратились в мольбы, и вновь обратился больше ко мне, чем к ней. — Через неделю или чуть больше, вас стоит попрощаться с отцом, если вы конечно доживете до этого дня. Но сестру свою вы еще можете спасти. Разве вам не жалко ее? Итак, жду ответа?

— Прошу вас, господин Анилей, я… сделаю всё, но не трогайте Мару. Если бы я обладал той силой, о которой вы говорите, разве бы я был здесь?

— Может тебя довольно сильно приложили, и тебе лишь нужно время? Заживешь и поскачешь из своей камеры…

— Я не могу вам доказать, но… Хорошо… Я могу быть полезен.

— Так вы согласны работать на меня? Использовать свою силу, как я скажу?

— Если вы не тронете Мару, господин Анилей, я… буду вашим. Мне только нужно… заживить свои раны, как вы верно подметили.

— Нет. Твоя сестра будет под моим надзором. Ты сможешь ее изредка навещать, но даже не думай вновь использовать свою силу против меня. Расплачиваться придется ей. Подумай над этим.

— Я весь ваш, господин Анилей.

Мне не оставалось ничего, как принять его предложение. Это был единственный способ выбраться отсюда и защитить Мару. Но ему нужна была сила того человека, а не моя. Я не знаю, что будет, когда раны заживут, и Анилей потребует демонстрации… оттягивать насколько можно, а там может все и образумится. Анилей не оставил мне выбора, приведя сюда сестру. А отец… Если Анилей сказал правду, то… Отец итак был одной ногой в могиле, я лишь ускорил… Нет, я его убил. Но Мара… У нее остался только я. Бросить ее я не могу. Никогда! Анилею нужна сила — и я достану ему ее.

В стране все еще было тихо, но эта тишина становилась гнетущей. Уверенность в скорой удаче не покидала Нахума. Страна должна была вот-вот взорваться. Сквозь сомнения и неуверенность, посещающие его иногда, ему слышались слова Отверженного, полные веры в скором освобождении Иудеи от римского угнетения. Восток был древнее, его цивилизация — старше, он имел более глубокие связи с богом. Востока боялись, — он влек к себе и внушал страх. В нем нуждались, его использовали, а в благодарность и в отместку — то благоволили к нему, то презирали.

С бешеным рвением принялся он за подготовку этой священной войны после той ночи, когда Фракиец был убит. Ему, как и другим, было противно вдыхать испарения кожи, находящихся в стране римлян — они заражали страну. Возможно, что римляне — хорошие хозяева, что хороши их дороги, их водопроводы, но святая земля Иудея становится прокаженной, если в ней жить не по-иудейски.

Он проезжал по городам Галилеи, среди ее широких спокойных ландшафтов, через горы и долины, по берегам рек, через приозерную и приморскую области, мимо виноградников, оливковых и фиговых рощ. Многие, слыша его речи, эти огненные, уверенные слова, призывающие к уничтожению свиноедов, вырывавшиеся из него, словно пламя и камни из горы, объявили, что в Израиле появился новый пророк.