Г. Носовский - Шахнаме: Иранская летопись Великой империи XII-XVII веков

Туда, где раскинул свой стан Сиавуш, помчится разумный, испытанный муж с таким повеленьем: "Покорствуя мне, надень на заложников цепи. В огне сожги все дары и по ветру развей… Туранцев ко мне ты отправишь затем, велю отрубить я им головы всем. А сам, распалив жажду мести в груди, с дружиной своей на Туран напади. Обрушьте на недругов лютый свой гнев… Когда занесешь ты губительный меч и станешь селения грабить и жечь – встревоженный… начнет Афрасьяб поневоле войну"» [876:2г], с. 156-157.

Ростем пытается объясниться с Кавусом и просит его не принуждать Сиавуша к началу карательной войны. Дескать, я заранее знаю, что Сиавуш не послушается царского приказа. Услышав такое, Кей-Кавус приходит в ярость.

«Речь выслушал царь, и сверкнули глаза, и гнева его разразилась гроза. Ростему сказал: … "Виной, что забыл он о мщении – ты… Не ищешь возвысить державу и трон. Останься, а Тус-полководец пойдет с дружиной, с литаврами в ратный поход. Отправлю я в Балх (на Балтику? – Авт. ) верховного гонца со словом суровым царя и отца. А если веленье мое Сиавуш отвергнуть решится, то дерзостный муж пусть рать предводителю Тусу вручит, а сам с приближенными к нам поспешит. Я с ним по заслугам тогда поступлю, подобной строптивости не потерплю! И другом тебя уж не стану я звать, не будешь ты впредь за меня воевать"…

И тотчас Ростем покидает царя, насупившись, негодованьем горя» [876:2г], с. 159.

Тем самым, конфликт Сиавуша (Курбского) и шаха Кавуса (Грозного) резко обостряется, выходит на новый уровень и становится явным. Русские источники так рассказывают об этом так.

Мнение самого Грозного царя о бунте доносит до нас известная переписка Ивана IV с Курбским. В частности, разгневанный Грозный пишет Курбскому: «Аще ЦАРЮ НЕ ПОВИНУЮТСЯ ПОДОВЛАСТНЫЕ, и никогда же от междоусобных браней престанут. Се убо зло обаче САМО СЕБЕ ХАПАТИ… злая творити междоусобными бранями и САМОВОЛЬСТВОМ… О ГЕРМАНСКИХ ЖЕ ГРАДАХ глаголешь, яко тщанием разума изменников наших ОТ БОГА ДАНЫ НАМ» [651], с. 34-35,38.

Далее Грозный на протяжении целой страницы укоряет Курбского и других воевод в том, что они фактически не выполнили царского приказа подавить религиозный и политический бунт в Германии военной силой. Грозный не видит к этому никаких помех, за исключением заговора в среде собственных приближенных. «И аще не бы ваша злобесная претыкания была, и з божиею помощию УЖЕ БЫ ВСЯ ГЕРМАНИЯ БЫЛА ЗА ПРАВОСЛАВИЕМ" [651], с. 38. Когда Грозный заставил все-таки своих воевод начать усмирение, пятнадцать немецких городов были немедленно и без труда взяты [651], с. 38. Но затем дело опять застопорилось из-за интриг.

Фактически то же самое нам рассказывает и иранский Эпос. Следующий раздел называется так: «Ответ Кей-Кавуса на послание Сиавуша».

«Посланца избрал Кей-Кавус и ему в дорогу велел собираться. К письму спеша приступить, он писца подозвал… Враждою и гневом посланье полно, подобно стреле острожалой оно… "Ужели завет мой ты ныне забыл, ужели угас твой воинственный пыл? ВРАГА ТЫ ЖАЛЕЕШЬ, а мало ли бед на нас он обрушил в дни прежних побед? Не вздумай искать примиренья, край в пучину несчастия вновь не ввергай. Поддавшись по младости лет на обман, ты участи горькой обрек бы Иран! Немедля пришли ты заложников нам, их крепко связав по рукам и ногам. Не диво, что хитрому веришь врагу…

ПОСЛАЛ Я ТЕБЯ НЕ МИРИТЬСЯ, А МСТИТЬ, ты ж царскую волю дерзнул преступить! Красавицам думы твои отданы – недаром стремишься избегнуть войны! Дарами врага соблазнился Ростем – должно быть, его не насытить ничем! А ты, возмечтавший о мире юнец, надеешься, верно, на царский венец? … Чтоб царствовать – завоевателем будь! Тус храбрый к тебе с удальцами спешит, тобой несвершенное он совершит…

Когда примиришься с врагом – небосвод в возмездье пошлет нам немало невзгод… СМУТА НАРУШИТ ПОКОЙ. На поле сражения выведи рать – и долее слов бесполезных не трать!… А если жалеешь заклятых врагов, злоречием их устрашен, – будь готов рать Тусу вручить и вернуться в свой дом. Но впредь недостоин ты зваться бойцом!"

К письму приложили владыки печать, гонцу повелели послание мчать» [876:2г], с. 160-161.

Послание доставлено Сиавушу. Гонец иранского царя на словах передал ему, что именно происходило во дворце шаха, и как шел разговор с Ростемом. Сиавуш впадает в глубокое раздумье. Он колеблется, не зная, как поступить. Не хочет возвращаться, поскольку страшится жестокости Кавуса, а с другой стороны боится ослушаться великого шаха. Не приняв пока никакого решения, Сиавуш призывает к себе двух витязей – Бехрама и Зенге, чтобы посоветоваться. Целых две страницы в Шахнаме отведены стенаниям Сиавуша. В его голове зреет мысль о предательстве.

Дальнейшие события, согласно иранскому Эпосу, развиваются практически точно по сценарию, известному нам из русских летописей.

Сиавуш (Курбский), наконец, принимает решение. Он отказывается повиноваться своему шаху (Грозному) и фактически переходит на сторону туранского царя Афрасьяба (Сигизмунда). Мы цитируем.

«"К войне принуждает меня Кей-Кавус, но клятвопреступником стать я страшусь… Я клятвой священной скрепил договор (с туранцами – Авт. )… По свету о том разнесется молва, что предан был мною Турана глава… ПОЙДУ ОТЫЩУ УГОЛОК НА ЗЕМЛЕ, УКРОЮСЬ ОТ ШАХА, ИСЧЕЗНУ ВО МГЛЕ…

Зенге… спеши к Афрасьябу… без остановки скачи. Заложников всех и Турана дары… доставь и владыке вручи самому, про все, что случилось, поведай ему.

Бехрам… Войска и защиту родных рубежей… я власти вверяю твоей до тех пор, пока не прибудет с дружиною Тус. Ему передай ты и войско, и груз"…

Узнав, что задумал свершить Сиавуш – в смятеньи Бехрам, полный доблести муж… Льет слезы кровавые славный Зенге. В тоске на царевича оба бойца глядят… Бехрам отвечает: "НЕ ПРАВ ТЫ, О КНЯЗЬ! ПРИЮТА НЕ СЫЩЕШЬ, С ОТЦОМ РАЗЛУЧАСЬ. Посланье пиши, убеди ты царя вернуть оскорбленного богатыря.

Шлет в битву родитель – ты должен идти. Коль миг не упустишь, все можно спасти… Прощенья просить у отца – не позор. Заложников вышли вдогонку письму – рассеешь ты в сердце властителя тьму. А если заложников жаль – отпусти… Царю покоримся, не спорить же с ним! Туранскому войску разгром учиним. Будь ласков с отцом, колебанья забудь… ОПОМНИСЬ, ВО МРАК НЕ ВВЕРГАЙ НАШИ ДНИ. Раскинулось древо величья, взгляни! Его ты иссушишь упорства огнем, но после ты кровью заплачешь о нем. Себя не лишай ты престола, венца… Властителя нрав – что огонь; ничего не значат хула и угрозы его"…

НО МУДРЫХ СОВЕТОВ ОН (Сиавуш – Авт. ) СЛУШАТЬ НЕ СТАЛ, не то ему горестный рок начертал. Ответил он: … "Ужель два народа я ввергну в войну и руки в безвинную кровь окуну? Шах в гневе, нужна ему пленников кровь. Минувшим меня попрекает он вновь. Покинуть мне поле сраженья? Рать с врагом не столкнув, пред владыкой предстать? Обрушит он яростный гнев на меня и дух мой повергнет в пучину огня… Сам буду себе и посол и вожак. ЗДЕСЬ, В ПОЛЕ ОСТАВЛЮ И СТАВКУ, И СТЯГ"…