Архангельская Мария - Пес войны

В одно прекрасное утро Гирхарт пригласил к себе одного из участников приснопамятного разговора по имени Риджарт. Тот явился сразу же, как и положено являться на зов коронованных особ. Не зная, что его ждёт, Риджарт, судя по всему, пребывал в превосходном настроении, но радостная улыбка сползла с его лица, когда он встретил ледяной взгляд императора.

- Что это такое? - холодно спросил Гирхарт вместо приветствия, швырнув ему через стол свиток пергамента.

Тот недоумённо развернул. Это было адресованное ему письмо, начинавшееся словами "Мой дорогой Совёнок" и подписанное "Твой Кузнечик", и в нём подробно и в самом непринуждённом тоне излагались "за" и "против" разных способов убийства императора. Побледневший Риджарт поднял глаза на Гирхарта.

- Ну, и что это такое? - повторил Гирхарт. - Вы можете это объяснить, господин финансовый советник?

- Это... Ваше Величество, это клевета! Это подделка!

Гирхарт знал, что это подделка, более того, он знал, кто её изготовил по приказу Шармаса. Но сейчас он недоверчиво поднял бровь:

- Вот как?

- Клянусь Вам, Ваше Величество!

- Вы знаете, кто это написал?

- Нет, Ваше Величество!

- Письмо было перехвачено на тининской границе. У вас там есть родственники? Друзья?

- Я... Я не знаю, Ваше Величество.

- Странно. Тинин сейчас - часть нашей Империи. Вступить в переписку с его жителями или даже поехать туда больше не является государственной изменой. Так что же, вы даже не пытались разыскать ни родных, ни друзей?

- Пытался, Ваше Величество, - выдавил несчастный Риджарт, - но безрезультатно.

- Что ж, предположим, что я вам верю. Но всё же факт остаётся фактом: это письмо адресовано вам, причём его тон не оставляет сомнений, что автор с вами на дружеской ноге. У вас есть объяснение этому обстоятельству?

- Я могу лишь предположить, Ваше Величество, - Риджарт уже взял себя в руки, хотя и оставался белым, как полотно. - Вероятно, это козни моих врагов, стремящихся опорочить меня в глазах Вашего Величества.

- Да-да, разумеется, - кивнул Гирхарт. - Враги и завистники, конечно, есть у каждого, так что можно смело валить всё на них.

- Ваше Величество, - финансовый советник сцепил руки, - я умоляю Вас, дайте мне возможность оправдаться. Клянусь, я сумею доказать свою невиновность.

- И, может быть, даже сумеете назвать мне имя написавшего?

- Да, Ваше Величество, - смело кивнул Риджарт.

- Ну, что ж... Даю вам десять дней сроку. И помните - вы взяли на себя серьёзные обязательства, Риджарт. Очень серьёзные.

Риджарт откланялся и ушёл. Гирхарт задумчиво посмотрел ему вслед. Теперь заговорщики будут действовать быстро, даже если поймут, что это провокация. В делах о государственной измене можно обойтись вообще без улик, хватает одного подозрения, а доказательства добываются в процессе следствия. И если власти что-то узнали, единственный способ спастись - опередить их. А значит, всё решится в ближайшие несколько дней.

Праздник Урожая отмечают все, каким бы богам они не молились. Поэтому с падением Коэны обычай устраивать в середине осени большие гулянья не отошёл в прошлое, тем более что коэнские боги с разрушением своего оплота отнюдь не ушли, а лишь потеснились, давая место многочисленным пришельцам со всех концов света, приведённым бывшими рабами, ныне же - свободными гражданами Сегейрской империи. Как и прежде, столы накрывались прямо на улицах, вино лилось рекой, ненадолго уравнивая между собой слуг и господ. Сегодня самый последний из полевых работников мог поцеловать хозяйку, не забыв, правда, убедиться, что её супруга нет поблизости.

На дни празднования императорский двор перебрался из душного города в раскинутые на берегу Инни шатры. Министры и советники, офицеры стражи и писцы, генералы и распорядители дворцовых служб, напившись в дым и сбросив с себя оковы пусть не слишком жёсткого, но всё же этикета, веселились от души, братаясь прямо за столами, затягивая песни, почти ни одну из которых не удавалось допеть до конца, или затевая какие-то нелепые состязания, вроде того, кто дальше всех плюнет вином. Не праздновать сегодня означало гневить богов, и Гирхарту очень хотелось присоединиться к общему веселью, но он не мог. Судя по всему, один из праздничных дней заговорщики и выбрали для осуществления своих замыслов. Резон в этом был: пока все проспятся после попойки, пока опохмелятся, пока сообразят проверить, почему император так долго не выходит из своего шатра, да доберутся до города... За это время можно многое сделать, особенно если подготовиться заранее. Но сидеть за столом и гадать, какой кусок отравлен - не самое приятное занятие. Гирхарт честно зубоскалил вместе со всеми, делал вид, что пьёт в ответ на многочисленные тосты, но внутри был, как сжатая пружина. Одна ошибка - и он проиграет, на этот раз - навсегда.

Он покосился в сторону стола под украшенным цветами и зеленью навесом, предназначенного для самых высокопоставленных дам. Веселье там было не такое разухабистое, но смех и взвизги долетали и оттуда. Гирхарт видел свою богоданную супругу, сидевшую на почётном месте. Вина она не пила, но выглядела такой же весёлой и беззаботной, как и окружающие её женщины. Просторные одежды скрывали ещё не выпирающий, но уже заметно округлившийся живот. Да, во многом можно упрекнуть Эджельстану, но не в отсутствии самообладания. Тоже ведь наверняка нервничает, но по виду нипочём не скажешь. Царская дочь...

Наконец, к облегчению Гирхарта, пир закончился. Отзвучала последняя здравица, Гирхарт поднялся и, нетвёрдо ступая, направился к дамскому столу. Заметив его, Эджельстана привстала.

- Господин мой...

Гирхарт сделал неопределённый жест.

- О, не вставайте. Я пришёл пожелать Вам спокойной ночи.

- Неужели Вы хотите и эту ночь провести в одиночестве?

Гирхарт хмыкнул про себя. Спать один он не собирался, оповещать об этом Эджельстану - тоже. Сама как-нибудь догадается.

- Вам нужно беречься, дорогая. В Вашем положении...

- В таком случае, приятных снов, господин мой, - императрица мило улыбнулась. - И благодарю Вас за заботу.

Гирхарт слегка поклонился и пошёл к своему шатру. Задремавший было прямо за столом, но вовремя проснувшийся слуга поспешил следом.

В шатре на первый взгляд ничего изменилось. Слуга зажёг светильник и был отпущен спать. В приоткрытый полог заглянула хорошенькая рабыня. Гирхарт поманил её пальцем, и та с готовностью подошла. Вместе они выскользнули через незаметную щель со стороны леса. Остаться в шатре на ночь Гирхарт не рискнул ни разу.

Они устроились под ближайшими деревьями, откуда был виден уютно светящийся изнутри шатёр, прямо на траве. Ночь прошла весьма приятно. Когда девушка заснула, Гирхарт укрыл её плащом от утреннего холодка, а сам вытянулся рядом, глядя в светлеющее небо. Сейчас, конечно, рассветало не так рано, как в середине лета, но ведь и спать они отправились далеко за полночь. Свет в шатре погас, было тихо, только откуда-то долетал могучий храп. Между деревьев просочился туман, и из этого тумана бесшумно соткалась человеческая фигура. Гирхарт приподнялся на локте, нащупывая кинжал, но это оказался Шармас.