Федор Вихрев - Третья сила. Сорвать Блицкриг!

…Мой «Штурм», громко лязгая гусеницами и подсвистывая двигателем, медленно ехал в конце колонны техники бригады. Оглянувшись, я заметил одинокую фигуру девушки в шинели возле «эмки». Она стояла и смотрела нам вслед, время от времени вытирая слезы. Расстояние все увеличивалось, и скоро отдельные движения стали неразличимы. Только за поворотом я перестал смотреть в ее сторону. На душе было тяжко. «Увижу ли я еще когда-нибудь эти голубые глаза? Услышу ли ее голос? Не знаю. Впереди ждет слишком много событий. Слишком много боев еще нужно пройти. И всегда и везде победа должна быть со мной. Я не обещал Оксане, что буду с ней. Я даже не говорил с ней о любви, и уж тем более у нас ничего такого не было. Только поцеловал в губы на прощание. И она оставила мне адрес. Я напишу. Я обязательно напишу, а когда война закончится, я заберу ее с собой», — крутились мысли в моей голове, а самоходка ползла в сторону фронта…

— …Майор Бондаренко! Вас генерал армии вызывает в Круглую башню! — оторвал меня от мыслей об Оксане голос лейтенанта, приехавшего с Мехлисом.

— У входа легковушка стоит для вас с Суховым.

— Ясно. А что от меня надо, не знаешь? — Я вразвалочку подошел к самоходке и стал приводить в порядок форму.

Глаза лейтенанта стали неестественно огромными. Он, видимо, привык, что на подобные известия реагируют по-другому. Когда я обошел здание, Сухов уже сидел на месте водителя автомобильчика неизвестной породы. Путь к Круглой башне занял около десяти минут. Правда, из-за гололеда тормозили уже бампером в крыльцо, но машина еще проявляла признаки жизни. Мы вошли внутрь здания. Было натоплено. За столом сидели Мехлис, комэск Титов и неизвестный мне морской офицер. Напротив, у стены, стояли три человека в красноармейской форме без знаков отличия. За спиной сидящих, тоже вдоль стены, стояли Мындро и оба Недорубовых, к ним мы и присоединились. Лев Захарович, посмотрев на количество собравшихся, встал и начал читать с листа.

— В связи с искуплением вины перед трудовым народом Союза Советских Социалистических Республик, чрезвычайная комиссия Народного Комиссариата Государственного Контроля в присутствии и при поддержке представителей Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Флота, по ходатайству непосредственного командования, постановила: с осужденных Рычагова Павла Васильевича, Смушкевича Якова Владимировича, Локтионова Александра Дмитриевича судимость снять. В связи со снятием судимости исполняющий обязанности Военного комиссара города Виипури, генерал армии Мехлис Лев Захарович призывает названных граждан в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В связи с наличием квалификации пилотов, подтвержденной деятельностью во время искупления вины, красноармейцам Рычагову и Смушкевичу присваивается звание сержант, красноармейцу Локтионову – младший сержант. Вопрос о восстановлении прежних званий и возвращении наград, заработанных до ареста, откладывается до заседания комиссии вне зоны непосредственного соприкосновения с противником. Вылеты названным пилотам запрещены до особого распоряжения. Председатель комиссии генерал армии Мехлис. Прошу представителей частей и подразделений зафиксировать подписями ознакомление с решением комиссии.

Мы подошли и расписались, где указано.

— Товарищ генерал, а почему им полеты запрещены? — спросил Титов. — Дайте другим искупить вину, а то они всех финнов с неба спустят… И так уже по два сбитых у сержантов и один у младшего. А они у вас вроде штурмовики… — улыбнулся нарком госконтроля.

Степан

Лихорадка подготовки к встрече финнов несколько спала, и потому я вместо беготни и разборок с техникой и подчиненными имею возможность немного побездельничать.

Над городом – предгрозовая тишина, скоро грянет, а пока… Пока я, в ожидании очередной ледовой колонны, сижу, устроившись поудобней, и думаю «ни о чем». Почему-то вспомнилась работа: и та, что была ТАМ, у нас, и та, что кипит здесь. И чем больше времени мы здесь находимся, тем больше я понимаю, НАСКОЛЬКО изменились люди за последние шестьдесят лет. И, увы, не в лучшую сторону. А заодно приходит понимание, что единственное, чем мы можем помочь нашей стране, так это приложить максимум усилий для уменьшения потерь. Тех, что невосполнимые – человеческие…

Саня

В середине пятого дня нашего пребывания в освобожденном Выборге (ну не поворачивается у меня язык называть город «Виипури»!) из Кронштадта прибыла по льду колонна грузовиков с едой и снарядами. Всего лишь четыре ЗИС-5 со средними санями, тонны на полторы груза. В охранении я заметил два БА-10 и полуторку со счетверенными «максимами» в кузове. К газону и броникам также были прицеплены сани, только малые, с нагрузкой килограмм по пятьсот-шестьсот. После разгрузки колонна, пополнившаяся почти всеми нашими ЗИСами и эстэзэшками, отправилась обратно. Кроме раненых, которых раньше также вывозили авиацией и аэросанями, мы отправили в этот раз всех захваченных пленных и не успевших эвакуироваться в начале войны советских граждан. После этого колонны по полсотни, а то и больше грузовиков стали приходить каждый день. Машины успевали за день доехать от Кронштадта до нас и вернуться. Ко всем ЗИС-5, -6 и -32 были прицеплены средние сани, к 36-м — еще и дополнительно малые. Гусеничные тягачи ходили отдельной колонной — они успевали за день только в одну сторону, зато за ними саней прицепляли гораздо больше. Постепенно прибывала стрелковая дивизия, которая и должна была теперь держать Выборг. Кроме ее подразделений, явно были дополнительные артиллерийские батареи и роты морской пехоты. Финны за это время несколько раз вяло пытались атаковать. Немцы, по данным разведчиков, копили силы. За все время на льду было три нападения, закончившихся уничтожением диверсантов — колонны всегда сопровождались бронеавтомобилями и ЗСУ.

Видимо, финнам сильно надоели маячащие на льду колонны грузовиков и тягачей под прикрытием зениток и легких танков. А поскольку достать с воздуха или по земле у них не получалось, то к вопросу прерывания снабжения выборгской группировки они подошли кардинально — начавший таять лед решили сломать парой ледоколов под прикрытием броненосца «Вейнемяйнен». Правда, к этому времени стрелковая дивизия, бригада морской пехоты и два артполка полностью передислоцировались к нам, да и припасов навезли на две недели активных боев всей группировке, а движение, из-за уменьшения толщины льда, заметно снизилось. Караван ледоломщиков работал довольно далеко от берега, поэтому помешать ему мы не могли — трещины появлялись даже под гусеницами «тридцатьчетверок».