Федор Вихрев - Третья сила. Сорвать Блицкриг!

— Понял, чего ж не понять, — ответил он…

Проводил я Олега с группой охотиться, а сам пошел смотреть, чего там набралось у меня в трофеях. Нехватка горючего и водителей ставила вопрос о нашей дальнейшей судьбе. Пока дошел до своего экипажа, в голове сформировался простенький план: сыграть в «гаишника» на дороге — глядишь, и бензовоз попадется, а чтобы не рисковать попусту, решил сначала стрелять, а потом задавать вопросы.

Два Андрея тем временем набивали ленты к пулемету.

— Надо бы проехаться по дороге, может, найдем чего хорошего.

— Товарищ лейтенант, нас ведь в плен гнали, да? — спросил мой земляк.

— Да, наверное.

— Тогда, наверное, и лагерь для пленных где-то рядом должен быть? Ведь не пешком же через пол-Германии топать?

— Логично. Вас было слишком мало для того, чтоб специально вагоны подавать, значит, где-то есть накопитель!

С этими мыслями я пошел к Доку, посовещаться. Рядом с ним оказались и Змей с Тэнгу. Я им и пересказал наш диалог с белобрысым. Мужики загорелись идеей налета на лагерь. А тут как раз и Ника с Соджетом раскололи пленного. Поставив оставшихся в известность, мы выехали на поиски. Двигаться решили группой из трофейного броневика, пулеметного Т-26 и мотоцикла в сторону Березы.

Дорога шла несколько в объезд крепости. Отмахав около десяти километров, мы выехали из лесного массива на открытое место и увидели вдалеке прямоугольный загон, плотно забитый людьми. На глаз пленных было около восьмисот человек. По углам огражденной территории располагались пулеметные точки, брустверы которых были выложены мешками с землей. Рядом виднелись железнодорожный тупик и несколько палаток. Метрах в двухстах от забора я остановился и открыл люк, Док сделал то же самое. Убедившись, что со стороны лагеря за башней бронеавтомобиля не видно моих рук, показал Доку на него, изобразил палатку и крест на груди.

— Надеюсь, он меня правильно понял, — пробурчал я, спускаясь в люк.

Мужики постоянно куда-то слынивают. То одно чудо на колесах приволокли, то другое. Довольные как черти. Все им, как детям малым, игрушки подавай, и побольше, побольше. А бедной женщине что остается? Вот именно — хозяйство. Жрать хотят все, и наши, и ваши. То есть и мои мальчишки, и солдатики местные. Вот и организовала я команду поваров-самоучек. Однако мои мальчишки натаскали всяких запчастей, а котелков бы еще где достать? Хлеба — нет, соли — нет, населена роботами… М-да, клиника…

Из нормальной еды — двенадцать банок тушенки, еще восемь без этикеток и двадцать восемь галет. И все это — на нашу дружную гоп-компанию! Бывшие пленные голодными глазами смотрят. Теперь я поняла, почему они так на нас с Олегом косились после боя, тоже жрать хотели, а сказать — субординация, мать ее!

С горем пополам кое-как поделила, заныкав для своих «исчезающих Джо» по полбанки тушенки и одной галете.

А потом объявила командирский произвол: если жрачку с очередного рейда не притянут — будут жрать собственные кроссовки! Все!

Саня, вернувшийся из очередного вояжа раньше Олега, предложил порыскать по окрестностям в поисках лагеря-накопителя для пленных. Логично — колонну, которую мы отбили, не могли гнать через всю Польшу пешком. Где-то здесь обязан быть накопитель. Да и людей у нас уже катастрофически не хватает. Убьем двух зайцев одним выстрелом. Район поиска мы знали из допросов пленных немцев, так что, предупредив Нику, вышли на охоту. Саня, как водится, на «Бюссинг-НАГе», я занял пулеметный Т-26, а Змей с Тэнгу — на мотоцикле. Обзор в «двадцать шестом» никуда не годится, поэтому я открыл люк и дальше пошел, высунувшись из башни, по старой привычке еще из той жизни.

Мы отошли где-то километров десять от нашего лагеря, когда, выбравшись из лесного массива, броневик остановился и сдал назад.

Вышли на поле. Рядом с лагерем виднелись железнодорожный тупик и несколько палаток. Саня притормозил, открыл люк и, указав мне на тупик, изобразил палатку и крест на груди. Так, ну, палатки, надо полагать, — гарнизона. Кроме тех, что сейчас на вахте, немцам заняться нечем, дрыхнут наверняка. Ну, сейчас вам будет пробуждение!

— Экипажу приготовиться! Сергей, работаем по палаткам, — крикнул я башнеру и мехводу. — Леша, идем на полном, и дави всех на фиг!

Слава богу, Док понял правильно. Т-26 рванул по направлению к палаткам. Я ударил короткой очередью из пушки по ближайшему пулеметному гнезду, затем по второму. Не промахнулся. Охрана, увидев такое дело, даже не пыталась отстреливаться — только пятки засверкали, они даже оставшиеся пулеметы бросили. От отдельно стоящей большой постройки к припаркованному рядом с ней легковому автомобилю побежали четверо, причем один из них явно сопротивлялся, но безуспешно. Я продолжал истреблять убегающих, Док вплотную занялся теми, кто был около палаток. А Змей на мотоцикле погнался за легковушкой. Мне даже показалось, что Тэнгу наклоняется в люльке, как заправский колясочник в мотогонках.

Когда немцы разбежались достаточно далеко, я вернулся к лагерю. Красноармейцы еще были на месте, слишком уж прочной выглядел двухрядный забор из колючки, да и собаки бегали между рядами здоровые и жутко злые на вид.

— Товарищи красноармейцы! Сейчас мы откроем ворота, и вы покинете это место. Желающие могут присоединиться к нам и продолжать истреблять немецко-фашистских захватчиков, а трусы могут разбегаться на все четыре стороны! Обещаю, стрелять в спину не буду! Кто считает, что самостоятельно будет продолжать свой путь, покиньте лагерь как можно скорее, кто останется с нами — стройтесь на дороге, будем изображать колонну пленных — нам надо добывать оружие и топливо.

Резко развернувшись вправо, «двадцать шестой» пошел к палаткам. Огня я пока что не открывал, рассчитывая подойти поближе, но охрана лагеря, видимо, что-то заподозрила, и один из пулеметов начал стрелять по моему танку. Ничего серьезнее у немцев здесь не было. По ожившему пулемету отработал Саня, а мы — все равно уже фрицы заметались — открыли огонь из обеих башен по палаткам. Похоже, немцы не очень понимали, что происходит. Спросонья они выскакивали из палаток, кто как был, но понять, кто их атакует, не могли. Ну, принадлежность «тэшки» понятна, но немецкий бронеавтомобиль, ведущий огонь по охране лагеря? Да и мотоцикл Змея был явно немецким…

А нам было плевать на их ступор. Леша, мехвод, крутил танк, как юлу, пытаясь давить всех и все. Да и два пулемета не оставляли немцам шансов убраться с дороги этого сумасшедшего танка. Картины мелькали одна за другой и оседали где-то в сознании. Вот из одной палатки выскочил офицер и, что-то крича, стреляет по танку из пистолета. Пока я доворачивал башню — чертов маховик, — Леша, резко повернув, вдавил немца в белорусскую землю. Вон несколько фрицев кинулись к стоящей неподалеку легковушке. Я уже был готов открыть огонь, когда увидел, как один из них — его почему-то держали — попытался вырваться, но не смог. За ними кинулся Змей. Тэнгу примостился в коляске и, похоже, не обращал внимания на шум боя вокруг. А вот «Бюссинг-НАГ» сносит ограждение лагеря, и пленные — сначала медленно и неуверенно, а потом все быстрей и быстрей вырываются из этого столь ненавистного им места. Вид броневика с его крестами приводит и их в замешательство, и Саня, высунувшись из люка, что-то кричит им, указывая направление на дорогу. Постепенно и так слабое сопротивление немцев прекратилось. Бой стих. Леша подвел танк к Саниной машине. Я открыл люк, вылез из башни.