Анатолий Матвиенко - На службе зла. Вызываю огонь на себя

Утром 28 августа взъерошенный, небритый и со сдвинутым набок галстуком Юрченков в амплуа шансонье и предсказателя Рожэ Бонтана давал показания штурмбаннфюреру СС. Предупрежденный офицерами Аненербе, что нельзя шокировать немецкую публику неутвержденными начальством пророчествами, провидец взахлеб рассказывал о мистическом переживании. Ночью увидел танковую колонну вермахта и дорожный указатель на перекрестке — прямо Варшава, направо Краков. Эсэсовец с серьезнейшим видом законспектировал предсказательский бред, похвалил за своевременное информирование и категорически запретил хоть слово из этого произносить со сцены во время вечернего выступления в Гамбурге. Пророчества про геморрой тети Песи и цирроз печени пана Тадеуша — сколько угодно. Но не про германскую армию на польских дорогах.

Демарш Юрченкова-Бонтана был, видимо, той песчинкой, которая в гениальной и безумной голове фюрера покачнула чашу весов в сторону решения о начале операции «Вайс». Срок нападения на Польшу изменен не был.

Как ни цинично об этом говорить, война имеет множество положительных черт по сравнению с подковерной возней. Война честнее. Враг виден в прицел, его не нужно вычислять среди дипломатично улыбающихся лиц. Многое становится на свои места.

Поэтому с началом вторжения переговорная активность в Европе ослабла. Собирая сообщения о гневно надутых щеках французских и британских руководителей, аналитики Шауфенбаха делали ставки — будет ли объявлена война Германии. Давид проиграл, 3 сентября 1939 года Соединенное Королевство и Французская Республика официально заявили о начале войны с Германией.

7 сентября части двух французских армий перешли германскую границу и начали наступление в районе Саара. Не встретив ни единого немецкого солдата, французы гордо возвестили о победе и… вернулись домой. Британцы, верные союзническим обязательствам, чуть позднее начали бомбить Германию. От их налетов не погиб ни один человек. С самолетов сыпались не бомбы, а листовки, объясняющие, что с войной неловко как-то получилось, и призывающие германцев отказаться от ее продолжения. Понятно, что эффект от авиавылетов не покрыл даже стоимости спаленного бензина. Люфтваффе не сбивало британские самолеты — у немцев на востоке были дела поважнее.

План «Вайс», предполагавший полное уничтожение польской армии за две недели, поначалу осуществлялся с точностью швейцарского часового механизма. Потом часы немного отстали. Войско польское, слабовооруженное и бестолково управляемое, оказало сопротивление агрессору, не ожидавшееся штабистами ОКВ.

Никольский, Давид и Люсьен буквально ночевали у экранов, показывавших кремлевский кабинет Сталина и Наркомат обороны. Вместо ввода ограниченного контингента войск из западных округов Красная Армия начала скрытую мобилизацию. Кроме всеобщей воинской повинности, введенной с 1 сентября и поставившей под ружье огромное количество призывников, задержали увольнение в запас старослужащих, а к польской границе срочно перебрасывались соединения под предлогом учений и больших учебных сборов. СССР активно готовился к войне с Германией. Нет сомнения, что при столкновении изрядно потрепанного вермахта с Красной Армией у нацистов нет шансов, тем более что на западе нависает пятимиллионная французская армада, которая не преминет воспользоваться плодами жертв, принесенных поляками и русскими.

Гитлер и Риббентроп ежедневно пытались уговорить Сталина вступить на польскую территорию, не понимая, что этим приближают час своего заката. Кремлевский горец улыбался в усы, курил трубку и увещевал партнеров, что с радостью бы, но не может допустить войну на два фронта. Каждый день паузы менял баланс сил. Вермахт и люфтваффе ежедневно теряли десятки танков и самолетов, Красная Армия наращивала количество войск на западе. Когда стало очевидно, что польское сопротивление слабеет и не наносит германской армии существенного ущерба, СССР на удивление вовремя подписал мирный договор с Японией, а 17 сентября два мощных кулака с территории БССР и УССР нокаутировали Польшу, ударив в спину вопреки правилам бокса и международных приличий.

Польское командование наивно послушалось лондонских «гарантов» и приказало не открывать огонь по русским. Британцы не хотели ослаблять Красную Армию перед столкновением с вермахтом. Поэтому сопротивление агрессии с востока носило очаговый характер в местах, где отдельные подразделения Войска польского не хотели выполнять пораженческую команду.

19 сентября произошло главное событие войны, в ожидании которого даже бесстрастный Шауфенбах сжимал кулаки. Сухопутные части РККА в районе Львова вышли навстречу германским и вступили в огневой контакт. Сбылось! Теперь Сталин имеет право заявить о вероломстве империалистической германской военщины, разорвать Пакт о ненападении и продолжить движение навстречу французам через поредевшие немецкие ряды и их ненадежных словацких союзников.

В Наркомате обороны и в Кремле непрестанно шли совещания. Называлась дата объявления войны — двадцать шестое сентября, потом тридцатое. Обычно такому явлению предшествует обмен злобными нотами, но в эфире официальной советско-германской дипломатии царили совсем другие звуки — о демаркации границы и послевоенном урегулировании. Захваченную ценой трехдневных кровопролитных боев Брестскую крепость нацисты добровольно передали Красной Армии.

Боевые операции закончились, остатки польской армии сдались. Германская армия напоминала тяжеловеса, с абсолютным перевесом выигравшего схватку, но при этом совершенно вымотавшегося. Несмотря на относительно небольшие цифры потерь убитыми и ранеными — по предварительным данным исчислявшимися несколькими десятками тысяч человек, военная техника пришла в негодность. Примерно треть основных боевых машин — танков и самолетов — была безвозвратно утеряна, остальные имели значительный износ и подлежали возврату в строй только после капитального ремонта. Закончились топливо и боеприпасы, начались проблемы с продовольствием. Беспокоясь, что с инцидента под Львовом прошло много времени, чтобы эффектно использовать его как повод к расторжению Пакта, агент «Лодочник» передал информацию о плачевном состоянии вермахта и люфтваффе советской разведке, ссылаясь на данные французов и MI-6.

Крах надежд произошел в начале октября. С замиранием сердца Никольский выслушал доклад наркома Ворошилова советскому Политбюро по предварительным итогам польской кампании. Как и все спичи того времени, вначале превозносились достижения, а похвастаться было чем: Советский Союз отхватил приличный кус европейской земли с населением порядка 13 миллионов человек. Самое важное началось после слов «вместе с тем», после которых принято перечислять «отдельные недостатки».