Записки везучего попаданца

Командую Ваську, что бы он разворачивался, нам надо назад, что бы, ни один немец не вырвался, из капкана. Никифоров лихо развернулся, и втопил педаль газа (ну или что там) и танк понесся в обратный путь, по пути делая из панически бегущих немцев натюрморты. Наконец перегнав (местами перестреляв) немчиков разворачиваемся на дороге, и ждем, рядом появляются броневики, и оба синхронно разворачиваются по бокам от нашей махины. Останавливаются в метрах 40-50, один само собой справа, другой слева, прочесывая изредка отходной путь немцев. Те увидев технику, по моему притаились, уже-то темнеет, а жить хочется всем. Грянуло ура, и стрекоча автоматами, пулеметами, трескуче раскалывая вечер залпами винтовок и карабинов, на немцев рванули наши пехотинцы.

Бой догорает, раздаются последние выстрелы, местами бойцы работают штыками, докалывая из милосердия зольдатиков, мы же их к нам не звали. Затем начинается зачистка остальных окрестностей, и постепенно на волю выводятся из захованок последние немчурбасы. Всех собирают в кучу, один из них капитан, то есть гауптман, дрожит как цуцик, не ожидал суперменш, что его войско какие-то уберменши отымеют, скашиваю глаза и понимаю, почему дрожит немец. Рядом стоит Йигитали, и чистит пучком травы, какой-то страшенный клинок. Такое ощущение, что у этого оружия папа был ятаганом, а маму звали катаной. Ах да, еще у катаны еще, и любовник был, которого вовсе серпом звали.

У рыцарей был нож милосердия, или как там его называли, ну такое перо которым побежденного рыцаря (приколитесь во имя милосердия) закалывали как свинью.

Вот и Йигитали, оказывается, техническим гениям Прибылова, заказал это уродливое до невозможности, и страшное до обсикания оружие, которым чингисханозаменитель и проявлял "милосердие" по отношению к новоявленным господам советского народа. От вида данного мутанта в славном роду красавцев племени холодного оружия, немец и потерял контроль и адекватность.

– Их бин коммунист, их либе Тельман, – или еще что-то в данном ключе, хрюкал немчура.

Всего собралось пять легкораненых, и одиннадцать вообще не раненных немца, остальные оказались тяжело раненными, и потому к ним мы проявили "милосердие". Затем Йигитали легко, дистанционными взмахами своего (короче, я не знаю, как это назвать) оружия погнал пленных на базу. За ними потянулись и остальные.

На базе меня встречают командиры комполка Ахундов, комполка Савин, само собой Онищук и остальная братия, ну и сверкая как алмаз всеми гранями и выпуклостями, товарищ начтыл, кстати, теперь командир роты тылового обеспечения ДОН-16 Машкова Мария. Меня встречают объятьями все, и даже Маша, само собой просят рассказать, и я рассказываю, что со мной было. Рядом стоят бойцы, пришедшие со мной, посмотрев на них, я вспоминаю, что с нами пришел Васёк, младший Никифоров.

– Братцы, а где Еремей, где наш бывший истребитель, чудесным образом преобразившийся в пикировщика? Тут мы в лесу его брательника нашли, он не ест, да не пьет, все братку просит.

Один из бойцов рванул на аэродром, за новообращенным пикировщиком, с нападением немцев, все летуны, техсостав и взвод охраны рванули туда. Еще минут десять и навстречу нам летит Еремушка, вначале он видимо не видит Васька, и лезет обниматься ко мне.

– Старший лейтенант Никифоров, я тебе из лесу гостинец притаранил, посмотри, сзади бойца пограничника видишь?

– Васькааааа, – и все, индийские сериалы завидуют, братцы в экстазе, остальные тоже, телепередача "Жди меня" не курит нервно в сторонке, а давно поперхнулась нафиг сигаретой.

– Ну что, басмач, поговорим, – оборачиваюсь, а сзади Елисеев стоит.

– Ну давай "кровавая гебня" поговорим, – говорю обнимая и прижимая его к себе.

Все, расходятся, Маше делаю, знак, иди мол, ща приду, и поворачиваюсь к Елисееву.

– Ну, говори, о чем ты хотел со мной покалякать.

– Начнем с нападения немцев при отправке самолета, тебе это не показалось подозрительным, ведь все-таки была ночь, а противник по ночам в лесах не гуляет.

– Ты хочешь сказать, что это измена?

– Да конечно, тем более нами выявлен агент абвера, который и донес об отправке особо важных персон в тыл.

– И кто это?

– Рядовой Онуфриев, на деле Ойген Нойвиль, причем эта сука была в ваших рядах, с самого начала ДОН-16, просто у него не было канала связи. Он подвел под монастырь, советскую часть, но не стал открываться командиру вермхтовской роты, что взяли его с красноармейцами в плен. А тут вы сбежали, ну и он хотел сдать вас, и заработать по пути еще одну звездочку, или что у них там, в абвере зарабатывают, может крестик, или нолик. Но у него не было связи с местным абвером, и он пока вынужден был собирать информацию и ждать.Случайно прослышал разговоры о "генерале", быстро понял, что это за генерал, тем более успел провести две беседы с Онищуком.

– Как с Онищуком, не понял, что к агенту и Онищук причастен?

– Да нет, не с Петром, а Сергеем Викторовичем Онищуком 1986 года рождения.

– Это твоего "генерала" так зовут чтоли? (что-то много Онищуков, это уже третий)

Да, и не перебивай морда среднеазиатская, дай договорить уважаемому человеку. Так вот с освобожденными из лагеря военнопленными, ну до твоего вояжа в ДОТ, прибыл сержант Востриченко, эта сука тоже оказывается никакой не Востриченко, а унтер-офицер абвера Михась Тютюник. И этого абвер уже целенаправленно заслал к нам, внедрили в состав пленных. Они друг друга в лицо знали (правда случайно), тут сучары и встретились, вот они и начали с того, что решили обезглавить ДОН сперва погубив тебя, Старыгина, Шлюпке и т.д. Их связник, староста села Куличи Корневич Петр, поздно довел информацию до хозяев, вот они и успели к взлету, то есть к шапочному разбору. Но взвод охраны положили, вчера еще прибыл рядовой Сагибов, и рассказал о ночных событиях. Ну и само собой, все подумали, что выжил только Сагибов, а остальные погибли или попали в плен.

В это время Онищук (который Петр) и его добры молодцы, возвращались с разведки, и случайно поймали сержанта Вострюченко, болтающегося в неположенном месте, с Корниенко, ну и оба были схвачены и связаны (После того случая с абверовцами, Петр всегда начеку). До выяснения обстоятельств (а обстоятельства выяснял уже я сам) тем более у меня уже были подозрения по данному типу. Да и о тайном шушукании Вострюченко с Онуфриевым, тоже имелась информация, звание капитана ГУГБ НКВД не дают, кому попало. И вообще о том, что в бою Онуфриев трусоват, зато очень любопытен в остальное время, мне и докладывали, я и сам знал. Вот и расколол логикой и опытом я этого ублюдка, как гнилой нацистский орех.

Кстати, Семенова и Геллера, я проверил, все сходится, наши ребята. Я запросил центр, что бы нам Семенова оставили хотя бы на месяц, ну что бы он со своим Выкваном, ребят немного поучил. Все-таки диверсанты очень высокого полета, центр разрешил остаться на две недели, Семенову, и полностью оставляем нам Выквана.