Андрей Посняков - Новая Орда

– Поди, врешь?

– Нет. Зачем мне тебе врать?

– Ладно, не обижайся, это я так, шучу.

– А ты веселая, – юноша как-то очень несмело, искоса, посмотрел на бывшую рабыню. – Вся какая-то гордая, сильная… и красивая, очень! Знаешь, такой ты мне нравишься больше, чем тогда… Ой…

Щеки парня стали совсем пунцовыми, хорошо хоть ушей не было видно под копной волос.

– Ты мне тоже понравился, – спокойно призналась Мара. – Иначе б я о тебе не вспоминала. Куда мы идем?

– Сейчас, соображу…

Азат замедлил шаг, внимательно осматривая округу, выглядевшую, надо сказать, весьма недружелюбно: густые колючие кусты, заросли крапивы и чертополоха, какие-то крытые прогнившей соломой хижины, развалившиеся дома – настоящие трущобы, махробат! Ну, где же еще и быть питейному заведению – майхоне?

– Эй, можно вас? – обратился Азат к какой-то согбенной, закутанной в серое покрывало женщине.

Та шарахнулась от него, словно шайтан от молитвы правоверного.

– Я ж спросить хотел только.

Женщина несмело остановилась, не разгибаясь и прошамкав неожиданно хриплым голосом:

– Чего тебе надо, парень?

– Где-то здесь должна проживать молочница, тетушка Рашида…

– Молочница? Как же, знаю. Идите за мной, провожу.

Воины напали на них почти сразу, здесь же, в трущобах, неожиданно выскочив из кустов. Девчонке сразу накинули на шею аркан, свалили с ног, связали. Та бешено сопротивлялась – кусалась, кричала, ругалась самыми гнусными словами, и замолкла, лишь только когда ее с силой пнули в бок.

А вот с мальчишкой пришлось бы повозиться… уж больно ловко он махнул своим кинжалом – ранил бы кого-нибудь или убил, да только старый шпион Носрулло тоже был не в осоке найден. Выпрямился, сбросив серое женское покрывало, ухмыльнулся:

– Брось кинжал и сдавайся, иначе я велю отрезать твоей подружке голову. Ну!

– Одноглазый! – затравленно сверкнул глазами Азат.

Носрулло довольно ухмыльнулся:

– Вижу, узнал, щенок.

И, обернувшись к воинам, добавил:

– Ну, что вы стоите? Вяжите и этого, да поскорей. Чую, ждет нас всех ханская награда! Что радуетесь? Судьбу свою благодарите: не попадись вы мне по пути, награда б ушла к другим.

– К тебе какая-то женщина… г-господине, – Никита Купи Веник так и не научился говорить двойнику «князь».

– Женщина? В такой час? – обернулся сидевший у окна двойник.

Он опять любовался закатом – уж больно чудесны они здесь были: то алые, как цветущие маки, то пунцовые, фиолетовые, кроваво-красные, а то и золотые. Сегодня был как раз такой – золотой с оранжевыми отблесками. Ах, как светились редкие облака!

– Слуги доложили – женщина, какая – не сказали, – ватажник пожал плечами и хмыкнул. – Забыли, верно, узнать. По уму – наказать бы их за такое дело надо: гадай теперь, как встречать?

– Может, вообще не встречать? – осторожно заметил лжекнязь. – Больным, как давеча, сказаться?

– Думаешь, не с добром подослана? Ладно, разберемся, – Никита успокаивающе качнул головой. – А принять надобно, интересно узнать – чего ее среди ночи принесло? Эй, слуги! – выглянув в двери, гулко позвал ватажник. – Узнайте-ка, живо, что за гостья-то? Уже узнали?! Ну, молодцы, исправились. И кто же?

Услыхав ответ, старый разбойник в изумлении повернулся к Горшене:

– Госпожа Ай-Лили! Та певичка, о которой предупреждал князь Егор. Ее пастись надобно, как бы не догадалась, князь сказал – умна вельми дева. В гости звала – правильно ты не поехал, – так нынче решила заявиться сама! Ничего, близехонько не подпустим. Ты в кресло сядь, а ее вон туда, на лавку у дверей посадим. Что, готов?

Двойник поспешно застегнул парадную епанчу из сверкающей парчи. Купи Веник усмехнулся, кивнув на блестящий Горшенин наряд:

– Как князь-то Егор говорил? Главур… Глазур…

– Гламур! – подсказал двойник. – Гламурненько – так князь сказывал. Пусть войдет.

На этот раз танцовщица была одета куда более скромно, нежели во время выступлений: узкий и длинный, почти до пола, кафтан синего бархата, а поверх него просторный желтый, с красными вышитыми узорами, летник с разрезными, завязанными позади рукавами. А еще – золотистый – в талию – поясок, да на голове – высокая, со свисающим прозрачным покрывалом, шапка – бонна, подвязанная под подбородком красивыми шелковыми шнурками. Вполне приличный вид, ни дать ни взять – боярыня знатная!

– Не буду вокруг да около ходить, – сразу перешла к делу гостья, кратко поприветствовав «князя». – Хочу предупредить, Темюр-хан, возможно, догадался, кто вы на самом деле…

Никита Купи Веник при этих словах вздрогнул, а «князь» лишь повел плечом – знал давно, что Ай-Лили знала.

– Хан пригласил меня к себе, навязчиво пригласил, не по-доброму, и приказал к вам присмотреться. Так вот и спросил: он, мол, не он? – танцовщица нервно потеребила завязки. – Князь Егор мне не чужой человек, признаюсь, без него бы я не стала тем, кем стала. Поверьте, я хочу помочь! Просто предупреждаю… – Ай-Лили вдруг понизила голос почти до шепота: – Кроме меня, такое же поручение могли получить и иные. Здесь, на подворье, каждый татарский слуга – соглядатай.

– Ну, это нам известно, – пренебрегая субординацией – гостья все равно все знала, – кивнул ватажник.

– Благодарю вас, любезная госпожа, за предупреждение, – признательно произнес двойник. – Не беспокойтесь, мы все сладим, как надо.

Танцовщица поднялась с лавки:

– Будьте осторожней, паситесь! Хан замыслил предательство.

– Это мы поняли, – сказал лжекнязь.

Подвешенный к вороным коням узорчатый паланкин танцовщицы, покачиваясь, выехал за ворота подворья, чего не приметил никто, разумеется, кроме слуг – но пока те доложат, пока дойдет до великого хана. Оправдание у знаменитости местной имелось – сам же Темюр-хан и поручил ей выяснить все о «князе». В гости князь не приехал, так уж пришлось самой. Если гора не идет к Магомету…

Ввиду позднего времени обе расположенные напротив ворот харчевни уже закрылись, вокруг стояла глубокая тишина, иногда прерываемая лишь далеким собачьим лаем да пением цикад у фонтана. Там же, у фонтана, на мраморной лавочке, поджав под себя ноги и с головой накрывшись коротким дырявым плащом, прикорнул какой-то бездомный старик. Впрочем, нет, не такой уж он оказался и старый. И не спал – сквозь дырку в плаще внимательно следил за подворьем своим единственным оком.

Когда цокот копыт затих за углом, одноглазый тут же поднялся и негромко позвал выбежавшего из ворот человечка, кривобокого, невысокого роста и черного, как африканский негр – зиндж:

– Э, Арам. Не пробеги мимо.

– Офф!!! Доброй вам ночи, господин Носрулло.

При ближайшем рассмотрении кривобокий оказался вовсе не негром – и черен он был лишь пятнами. Трубочист!