Анатолий Матвиенко - Подлодки адмирала Макарова

Турки первыми добились попадания. Русский пароход судорожно вздрогнул, приняв снаряд кормой. Орудие смолкло навсегда, повалил черный дым.

Лещенко не мог и не должен был это видеть. Он целился в правую скулу османского корабля, казематы которого начали бегло стрелять по катерам и перископам. Броненосец куда меньше, чем «Мессудие», вроде бы пароход-корвет типа «Мукадеш-Хаира» около трех тысяч тонн водоизмещением, но он не спит в ожидании торпеды, как в Золотом Роге, а мчит и плюется огнем.

— Первый, пли! Второй, пли! Погружение на шестьдесят футов! Полный вперед! Лево руля!

Перед тем, как вода поглотила перископ, мичман глянул вдоль борта жертвы. Там два других корабля в кильватере, явно меньше, но не разобрать какие.

К шумам винтов корвета примешался отчетливый глухой удар, но не взрыв. Лодка продолжила левую циркуляцию, турок уже за кормой, взрывов нет. Когда время вышло, и с безнадежной очевидностью стало ясно, что обе торпеды ушли «за молоком», рвануло от души.

— Что за твою мать! Всплываем под перископ!

Макаров в бинокль с «Константина» наблюдал следующее. Пенный след первой торпеды оборвался прямо под передней частью правого борта… и ничего не произошло. Вторая торпеда отправилась за корму корвета. Затем отстрелялся «Тунец», и снова Аллах помог своим правоверным. Торпеда ударила небольшой броненосец у самой кормы, и он остался на плаву, постепенно отставая. На прощание корвет всадил последний снаряд в «Константина». Капитан-лейтенанта сбило с ног. Рухнула дымовая труба. Пожар на корме разгорелся с новой силой.

Но не это привлекло внимание, когда он поднялся, вцепившись в шлюпбалку. Всплывший зачем-то «Тунец» отчаянно уходил вправо, зарываясь носом в волну, а наперерез ему неслась броненосная лодка, похожая на нашу «Русалку». И субмарина трагически не успевала на какие-то секунды.

Когда таранный форштевень канонерки ударил в корму, рубка «Тунца» практически скрылась под водой. Но было поздно. Гром удара и разрываемого металла долетел с полумили. В небо ударил гейзер раскаленного пара: у подлодки взорвался котел. Скорость броненоски упала. Вероятно, ее таранный форштевень увяз в убиваемой субмарине. Туркам это дорого обошлось. Что-то сдетонировало, и в районе миделя расцвел огненный бутон, вознося части палубы и такелажа выше клотика. Кораблик застопорил ход, получив заметный дифферент на нос и крен.

Между поврежденным броненосцем и останками канонерки проскочил пароход, подобие «Константина», только тоннажем поболее. Баковая пушка выпустила первый снаряд.

Макаров метнулся к Логинову.

— Быстрее вправо, чтобы наша оставшаяся шестидюймовка до него доставала.

Звон и грохот очередного попадания подтвердили правоту слов.

— Право на борт! Ничего не получится, ваше благородие! Донесли — машину заливает, давление падает. Удержимся ли на плаву…

Но больше выстрелов не было. Макаров выглянул и узрел сюрреалистическую картину. Саженях в тридцати от турка качалась всплывшая «Акула», ее сигнальщик что-то диктовал флажками экипажу плененного «Аксарая», а флаг с полумесяцем быстро опускался вниз.

Полыхнуло вдали. Катера отработали по подбитому броненосцу «Мукадеш-Хаира». Утопленная канонерка тоже получила торпеду от катера. Из четырех малышей осталось три — один получил-таки снаряд от корвета.

Османы покидали пароход, когда на него по штормтрапу вскарабкались гардемарин и минер с торпедоносца.

— Лейтенант, пароход — наш. Узнайте, «Константин» в Севастополь дотянет?

Отрицательный ответ прозвучал через четверть часа. На турка перебралась не только призовая команда, но и весь уцелевший после османских снарядов экипаж. С русским пароходом ушли на дно шесть торпед из крайне небогатого арсенала Севастополя. Зато на трофее полные трюмы оружия, назначенного абхазским мятежникам.

Лещенко, нагло всплывший прямо под борт османского корабля, пригрозил утоплением под страхом двух оставшихся торпед. Он выпрашивал у Макарова позволения сходить в Батум и пристроить торпеды хорошим турецким людям, но получил отказ. Трофейный пароход с тремя небольшими пушками не отобьется не то что от броненосца, но и от канонерской лодки вроде той, что таранила «Тунца».

Приз в сопровождении «Акулы» вошел на Севастопольский рейд через двое суток, затратив на вояж пять дней. Прибытие омрачилось потерями. В «Тунце», на торпедном катере и на борту «Константина» под огнем «Мукадеш-Хаира» погибло сорок семь человек, два десятка ранено. Погибла подлодка и торпедоносец. Пусть корабль-матку разменяли на больший по тоннажу и мощности исправный турецкий корабль, но «Константин» тоже относится к утратам.

— Поздравляю. Не нужно возражений, капитан-лейтенант, — настаивал адмирал Аркас. — Вы доказали, что Черноморский флот умеет топить броненосцы, когда они атакуют, а не только спят в порту. Успех, несомненный успех. Сегодня же доложу в адмиралтейство и представлю офицеров к награде, гардемаринам похлопочу о производстве в мичманы.

В офицерском собрании отметили победу и помянули не вернувшихся. Неизвестно, почему «Тунец» всплыл и не нырнул вовремя — ошибка или неисправность, а может, повреждение от снарядов корвета. Факт — единственная торпеда, поразившая броненосец в первой атаке, пущена «Тунцом». Догони турок «Константина», русскому пароходу немедленно пришел бы конец. Первая затонувшая в бою российская подлодка ценой жизни своего экипажа вырвала викторию для эскадры.

Трофейный борт превратился в нового «Великого Князя Константина» в память о погибшем корабле. Он отправился в Николаев. Установка дополнительных систерн под мазут, кранов для подачи торпед и мин и особых шлюпбалок под катера — дело не одного дня.

Отдохнув от похода, Макаров первым делом кинулся в доки. Ланге обрадовал, что «Катран», самая мощная лодка Черного моря, будет готова в ближайшие дни. Рули заменили, повреждения заварили, команда рвется в бой.

— Конрад Карлович, вы как думаете, может лодка нести небольшое орудие на палубе, ну хотя бы два дюйма, чтобы предупредительные класть?

— Не задумывался. Надо рубку наращивать, смекнуть, как пушку из нее выкатывать. Да и время погружения растет, коли дым на горизонте. Пока обратно упакуем. Нет, можно, конечно, но не просто.

— Так, а ведь имеются егерские или какие-то горные орудия.

— Степан Осипович, если уж ставить артиллерию, так действительную, а не опереточную. Как станет сбегать торговец, сразу торпедой в булки ему? Нет, лучше пару дырок, а не торпеду тратить. Я за три дюйма, коль дело делать. Кстати, вас пока не было, циркуляр пришел. Шестнадцатидюймовые торпеды более не выделывают. Надобно лодки на маховичные переделывать.