Анатолий Матвиенко - Подлодки адмирала Макарова

— Выкладываете, господин капитан первого ранга. Я привык, что подводники не ладят с политесами.

— Совершенно необходимо менять всю кораблестроительную стратегию, а не отказываться от одного бронированного парохода-фрегата ради закладки нескольких субмарин и миноносных канонерок.

— Вот как?

— Я осмелюсь представить свои соображения письменно. — Берг перешел через Рубикон, сжег мосты, корабли и вообще сделал исключительный по дерзости поступок, противопоставив себя Морскому министерству, в котором он служит. — Ныне устарели броненосцы, спущенные на воду в начале семидесятых годов. Прогресс в Англии столь велик, что тяжелый корабль устаревает на стапеле. Наше Адмиралтейство готовится к войне не восьмидесятых, а шестидесятых годов. В числе проектов остаются парусно-паровые корабли, хотя парус на тяжелом пароходе совершенно нелеп, ему мешает даже голый рангоут. Не учтено появление у противника быстрых малых канонерок с торпедами Уайтхеда, минзагов и подводных лодок, которые строятся в Германии, Австро-Венгрии, Франции, Великобритании, Италии и Соединенных Штатах. Мы будем столь же беспомощны против них, как и Турция против шести русских подлодок в прошлом году.

Великий князь снял и медленно протер очки. Если бы не особая роль подводников и желание поговорить с ними лично, он даже не услышал бы этих резонов. В докладах Краббе о них ни следа. Империя содержит два огромных военных ведомства — Морское и Военное министерства. Их содержание обходится в казне в суммы, схожие с потребными на строительство больших кораблей. При этом здравые мысли практических моряков и пехотных офицеров погибают среди бумажного вороха.

— Степан Осипович, что вы скажете?

— Один пример приведу, ваше высокопревосходительство. Осенью «Пиранья», возвращаясь из похода, случайно обнаружила турецкую подлодку. Вам докладывали об этой истории. Суть в том, что капитан был вынужден ее таранить, чуть сам не погиб. Иначе она пустила бы ко дну «Новгород». Иных средств борьбы с субмаринами у нас не было и нет.

Генерал-адмирал снова встал. Подойдя вплотную к мировой морской карте, он задумался. Как ни смелы реформы брата Александра, надо менять страну дальше. С Военным министерством он не сладит, там главный военный герой Николай. Но с ретроградом Краббе и его сворой бумагомарак надо разобраться решительно и быстро. Потом как председателю Госсовета пробовать улучшить статские ведомства.

— Благодарю вас, господа. При, скажем, неоднозначности ваших шагов вынужден признать, что пользу Отечеству вы приносите большую, нежели вред. Степан Осипович, прошу задержаться в столице дней на десять, до особого на то распоряжения.

Со следующего утра для Адмиралтейства наступил последний день Помпеи. По крайней мере, так именовали реформы великого князя Константина Николаевича бывалые сухопутные моряки. Цвет адмиральского сословия, лишь вчера обласканный по поводу турецкой виктории, дружно отправился в отставку ровным строем во главе с управляющим министерством. Изрядная доля должностей осталась незамещенной и вскоре совсем исчезла. Продвижение получили минеры, включая Пилкина, получившего вице-адмиральство, и разработчики кораблей.

Отдадим должное генерал-адмиралу, он не огласил, что послужило толчком к столь радикальным шагам. По всему выходило — он сам так решил. По крайней мере, краткой аудиенции великого князя, данной кавторангу и каперангу, величинам чуть выше трюмных механиков, паркетные флотоводцы значения не придали, а зря.

Попов сохранил свое кресло благодаря разумному проекту корабля по типу британского «Крейсера». Генерал-адмирал припомнил ему трудности перехода «Новгорода» через Черное море при весьма умеренно свежей погоде. Волны, перекатывавшиеся через плоскую низкую палубу плавучего блинчика, изрядно подтопили трюм.

Августейший флотский начальник, недавно лично утвердивший проекты «поповок» и поощривший их создателя, взял слово с адмирала, что ничего круглого тот в ближайшие двести лет не предложит.

Когда первая волна отставок и народно-адмиральского гнева улеглась, Берг получил повышение. Он стал начальником всего мелкого, ходячего под водой, а также разрабатываемого и строящегося. Сбылась его детская мечта, а также чаянье родителей — он стал контр-адмиралом. Даже брата превзошел, тот остался в капитанах первого ранга, больше должность не позволяет.

Странно, особого удовлетворения от адмиральских эполет Александр не чувствовал. Заботило совершенно иное. Он стал командиром флота, которого нет, о чем правдиво рассказал великому князю. Его нужно создавать заново, то есть выпрашивать казенное финансирование на закладку новых субмарин, учить экипажи, сманивать обратно офицеров, которые из-за отсутствия живого «железа» устроились на надводный флот. Способных унтер-офицеров, прошедших войну, доучивать и тянуть на офицерский чин, хотя по законам и обычаям империи таковое возможно лишь в виде редкого исключения.

Капитан первого ранга Макаров, приняв очередное звание, возглавил разрабатывание малых миноносных кораблей, для которых не было пока ни названия, ни ожидаемых свойств. Лишь общий замысел: нечто менее пятисот тонн водоизмещением, шустрее катера с «Константина», способное ставить якорные мины под носом у врага и быстро уходить, пускать торпеды и охотиться за субмаринами. Понятно, что о тяжелой броне и мощной артиллерии у такого кораблика думать не приходится.

Государево дело отодвинуло на второй план выношенный в войну прожект ледокольного парохода. Но Степан Осипович забрасывать его не спешил, занимаясь с друзьями в выходные и по вечерам, особенно пока не женат. Здесь ему не повезло. Или, наоборот, очень повезло, с какой стороны глядеть. Невероятно молодой для каперанга, шутка ли — всего двадцать девять лет, герой войны стал одним из самых завидных женихов Санкт-Петербурга. «Подлое» происхождение не стало препятствием для матушек, ищущих выгодную партию для дочек на выданье. Подводный капитан, не дрогнувший в западне Золотого Рога и не пасовавший перед турецкими броненосцами, пал, как Измаил перед Суворовым.

К маю Государь Император утвердил новую программу российского флота, к огромному облегчению промышленников не обрезав ассигнования на новые корабли. В дополнение к «Петру Великому» ожидалась закладка второго большого броненосца водоизмещением свыше десяти тысяч тонн. Остальные надводные корабли оказались изрядно меньше, нежели в том документе, что в марте критиковал Берг. Зато торпедоносные классы, минзаги и подлодки увеличились в числе чрезвычайно.

При доведении императорской воли до адмиралтейских чиновников великий князь вставил от себя важную ремарку.