Владимир Поселягин - Первый фронт

— А из бойцов, тут работающих, никто ничего не видел? Я в том смысле, видели ли они Аномалию?

— Нет. Ничего никто не видел, — немедленно ответил Судоплатов. Похоже, этого вопроса он ожидал раньше.

Мы вышли на свободное пространство, и я осмотрелся.

— Здесь она? — В голосе Гоголева слышались тревожные нотки.

— Здесь, — кивнул я и, улыбнувшись, спросил у Судоплатова: — Павел Анатольевич, вы ведь планировали построить склад так, чтобы Аномалия оказалась посередине этого пустого пространства?

— Да, — коротко ответил он, чуть сузив глаза.

— Вы немного ошиблись с местоположением Аномалии.

Двинувшись вперед, я подошел к крайнему стеллажу и, подняв руку, прикоснулся к белесому овалу. Со стуком упал край стеллажа, на земляной пол посыпались разрезанные портянки.

— Анатолии, ты это видишь? — охрипшим голосом вдруг спросил Гоголев.

— Да, вижу… это она, Аномалия! — ответил тот.

Убрав руку, я отошел в сторону и с улыбкой посмотрел на генерала и полковника, демонстративно тряся рукой, якобы стряхивая с нее воду.

— Синцов, ты понял, что нужно делать? — вдруг спросил Судоплатов.

— Да, товарищ старшина, — ответил невысокий крепыш в советском двухцветном камуфляже: только сейчас я разглядел пятерку бойцов, стоящих в тени одного из стеллажей.

«Ну понятно, охрана, а тот, на входе — для маскировки», — сообразил я.

— Уберите эти стеллажи, чтобы доступ к Аномалии был больше, — между тем продолжал командовать Судоплатов.

— Сделаем, — веско ответил боец. В каком он был звании, я не видел, петлиц на вороте не было.

Оставив охрану чесать затылки и трогать места разреза, мы направились к домику.

— Ну угощайтесь, чем, как говорится, бог послал, — предложил Павел Анатольевич, широким жестом показывая на стол. И чего только там не было!.. Да ничего там не было. Тарелки со щами и пюре с котлетой на второе. И все.

— А компот? — вспомнив старый советский фильм, спросил я с возмущением.

Оба командира кино про Шурика смотрели, так что шутку оценили. Судоплатов вообще не отходил от ноута за последние дни, изучал мой мир по фильмам.

— Компота нет, но есть чай.

— И тут обделили, — вздохнул я, усаживаясь за стол.

Когда мы пообедали и пили чай из железных кружек, Судоплатов спросил у меня:

— Список у вас?

— Нет, у Михаил Алексеевича, — кивнул я на Гоголева и принялся с интересом наблюдать за тем, как командиры обсуждают, чего в нем еще не хватает.

«Вот не понимаю, все уже сто раз проверили, чего нам остро необходимо, так нет — еще что-то внести хотят!» — думал я, поглядывая на них поверх кружки.

В это время в дверь без стука вошел тот боец из склада, Синцов.

— Товарищ полковник, все готово.

— Хорошо, майор, группе готовность номер один.

— Понял, готовность номер один. — Козырнув, майор Синцов вышел.

Проводив его взглядом, я поставил пустую кружку на стол и, откинувшись на спинку казенного стула, спросил:

— Когда выход?

— Через четырнадцать минут, — ответил полковник, мельком глянув на наручные часы.

— Понятно.

Оглянувшись, я посмотрел на ученых, стоявших за моей спиной. Понятное дело, пока не исследуют все возможности Аномалии, никто нас на тут сторону не отпустит. Вот и пришлось открывать переход под внимательными взглядами не только бойцов охраны, но и шести типов с умными физиономиями.

За три часа исследований удалось выяснить, что если я встану в проход и буду держать его, то другие люди смогут спокойно как перейти на другую сторону Аномалии, так и вернуться обратно. Но существовала небольшая проблема: поскольку овал портала был не очень велик, требовалось соблюдать особую осторожность. Срезанные палки до сих пор стояли у меня перед глазами, да и местные ученые это тоже проверили и то и дело поглядывали на две короткие железные трубы, поблескивающие в стороне ровными срезами.

Однако и здесь я сумел найти выход. Погоняв по овалу разбегавшиеся от моего прикосновения в разные стороны волны, смог раздвинуть края. По замерам ученых, овал увеличился на двадцать сантиметров в каждую сторону. Дальше последовал уже целенаправленный эксперимент, и я еще час размахивал руками, гоняя по овалу волны, пока старший из ученых с холодным взглядом профессионального чекиста не остановил меня, сказав, что хватит.

И действительно, окно перехода стало не просто большим, оно достигло крыши немаленького склада, имевшего высоту пять метров.

— Тут и танк пройдет, — удовлетворительно хмыкнул Судоплатов, глядя на колышущееся пятно, из которого я пока не вышел.

После всех экспериментов ученые пошли писать докладные записки и составлять свое мнение, а мы готовились к выходу. Вместе со мной шли трое сотрудников нового отдела, одетых в гражданскую одежду, специально подобранную для того, чтобы она не привлекала внимания в будущем, и шестерка бойцов осназа с полной выкладкой.

Переходить на ту сторону мы решили вечером, самое то для разведки, тем более охранявшие с той стороны бойцы ничего не видели, хотя и слышали работающую вдалеке технику.

— Давай, не подведи нас, — хлопнул меня по плечу Гоголев.

— Сделаю все, что смогу, товарищ комиссар государственной безопасности.

— Группе готовность! — послышалось справа.

— Пора! — сказал Гоголев, оглянувшись.

— Да, пора, — согласился я, зябко поводя плечами: мне было как-то неспокойно.

Прежде всего в очередной раз осмотрел Аномалию. За два часа, прошедшие с того времени, как я закончил увеличивать ее, она стала меньше ненамного. По крайней мере, невооруженный взгляд не фиксировал уменьшения.

— Карл Фридрихович, насколько уменьшилась Аномалия? — спросил я старшего из ученых.

— За два часа всего на два сантиметра в ширине и в высоте.

— Хорошо, что она так медленно уменьшается.

— Начинаем! — сказал Судоплатов, кивнув мне.

Я сделал несколько шагов вперед и наполовину вошел в овал, мимо меня тут же тенями проскользнули осназовцы, причем когда они ее проходили, Аномалия была не так возмущенна, а вот от меня всегда шли большие волны. Это изрядно озадачило ученых, и они до сих пор не пришли к единому мнению относительно возможностей прохода.

Дождавшись, пока овал перейдут парни из Отдела, махнул рукой, прощаясь с остающимися в прошлом, и вышел с той стороны.

— Ну здравствуй, родное время, — сказал я вслух и с улыбкой посмотрел на видневшееся через ветки деревьев серо-голубое небо.

— Ну все, нам осталось только ждать. — Судоплатов обернулся к Гоголеву, как только овал Аномалии исчез за ушедшим Гостем.

— Да, ожидание самое тяжелое в нашей работе, — ответил тот и, вздохнув, спросил: — Что ты думаешь о создавшейся политической обстановке у наших потомков?