Георгий Лопатин - Уклонист

— А чего тут удивляться? — в свою очередь присоединился к разговору Куликов. — Принимаю и добавляю одну сверху… Мы теперь вроде прокаженных.

— О чем ты? — удивился Авдеев, кидая три сигаретки в общую кучку.

— Вот непонятливый человек, — невесело усмехнулся Юрий Бардов, также бросив три белых табачных палочки. — Тебе говорят, что никто не хочет, чтобы мы своими упадническими разговорами о том, как нас отдубасили в хвост и гриву разлагали свежих бойцов.

— Так бы сразу и сказали…

— А мы и говорим. Одно дело знать, что какая-то бригада получила по морде, крепко получила, аж зубы все растеряла и то, вряд ли об этом кто-то узнает быстро, все постараются засекретить, и другое дело собственными глазами видеть тех, кто по морде получил и думать, что нас тоже так же могут разделать как бог черепаху. Кому это надо? Правильно – никому, особенно командованию.

— Да ладно вам, я уже понял, что вы в самом деле… Но что же теперь будет?

— А что будет? Что будет то и будет… — снова взял слово Вадим. — Сейчас расклепают Сто седьмую и может нас объединят с ними.

— А потом?

— А потом суп с котом… Объявят какой-нибудь отдельной бригадой специального назначения, или еще как-нибудь, не суть важно, и в лучшем случае отправят куда подальше с глаз долой. А то и вовсе будут бросать в самые жаркие пекла, пока нас всех в конец не перехреначат и некому будет рассказать правду первых дней войны, смущая умы сограждан. Мы теперь вроде как неудобные свидетели бездарности командования, а что с такими свидетелями согласно жанру делают, объяснять кому-нибудь надо или сами все понимают?

— Бр-р… — поежился Авдеев, недоверчиво глянув на Куликова. — Скажешь тоже…

— А что, похоже на правду… — согласился Бардов. — Ставлю еще две.

Играли по привычке без особой охоты, так что ничего удивительного в том что игра как-то не заладилась, так что Куликову не составило труда выиграть партию на чистом блефе, карта попала стремная. Впрочем, сигареты он снова разделил между всеми. Но все равно кто-то оставался в выигрыше. Вадиму не могло везти вечно, так что даже и он время от времени проигрывал. Сегодня, например, на коне был нацик.

— С тобой приятно играть, — хмыкнул Бардов, принимая свои сигаретки. — Кроме того, первого случая конечно.

Приятели скупо усмехнулись, вспомнив, как Бардов проигравшись Куликову в поезде, бегал за чаем каждые полчаса.

"Когда это было? — подумали они все без исключения с незначительными вариациями. — Не иначе как сто лет тому назад, а то и вовсе в другой жизни…"

То что они закончили игру и вышли из палатки оказалось даже к лучшему. Их за этим занятием не застукал старший сержант Коржаков, не пойми где пропадавший целый день. А он к любым азартным играм даже на интерес, относился очень отрицательно. Мог и наказание применить и не посмотрел бы, что они тоже сержанты, пусть и младшие.

— Опять в карты играли?

— Как можно, товарищ старший сержант?! — сделал честные глаза Алексей Белый.

— Знаю я вас…

— Что-то случилось? — спросил Авдеев.

— Да, — сказал Коржаков. — Видите грузовики?

Все посмотрели на дорогу. Там действительно длинной колонной, оставляя длинный шлейф снежной пыли, в сторону их лагеря двигались грузовики и автобусы.

— Это наши товарищи по несчастью.

— Сто седьмая? — скорее констатировал, чем спросил Вадим.

— Она… Поможете разместиться.

Приятели невольно посмотрели на Куликова, вспоминая его слова. Еще прокаженные.

— Есть.

После прибытия "товарищей по несчастью" жизнь в лагере немного оживилась, хотя бы просто потому что в поле стояло не пятьдесят палаток, а триста. И потом, чем больше народу тем веселее. Вечно носить траур тоже невозможно. С ума можно сойти.

Правда кое-кому все равно было не до веселья. После переформирования, дополнения людьми отделений, взводов, рот и батальонов, а также назначения новых офицеров, бригаду действительно назвали "отдельной" что-то там со "спец". Одним словом сбывались мрачные пророчества.

Сам Куликов все что с ним происходило переносил плохо. Он по-прежнему с еще большим желанием хотел свалить из армии, а временами горько сожалел, что его не подстрелили в прошедших схватках. Не смертельно конечно, а так лучше в ногу… еще лучше даже с потерей оной. Без ноги жить можно и воевать уже точно не придется.

Но его не ранило, даже контузия что он заработал в подземелье от многочисленных взрывов, была легкой и не явилась причиной для госпитализации, как для того же Аллагали, получившего две пули в грудь. Вадим ему даже завидовал. Но и сбежать не представлялось возможным. Ночью, как и положено, выставлялись посты, а младшие сержанты на постах не стоят, они их проверяют.

"Темнеет уже рано, так что в следующем бою с первыми выстрелами прикинусь мертвым, — твердо решил Вадим, посмотрев в небо, где с востока наползала темнота, словно символ смертельной угрозы. — После чего сбегу. В гробу я видел всю эту войну! Главное чтобы самому в гробу не оказаться…"

Вечером в лагерь неожиданно приехал мобильный кинотеатр – огромный десять на пятнадцать метров надувной экран. Все это установили в поле, расставили двухметровые колонки, аппаратуру и согнали бойцов смотреть кино "Война и мир". Но сначала перед бойцами выступил капитан, отвечавший за воспитательную работу, прочитав пространную лекцию о необходимости самоотверженно защищать Родину, как это делали их предки двести лет назад.

Никто, правда, не понял только, кто все же задался подобным вопросом как Куликов, почему не подобрали более близкую эпоху, туже Великую отечественную войну, а углубились аж еще на сто с лишним лет. Или про ВОВ нет таких же масштабных картин? Сомнительно.

— И ведь все вживую снимали, — восхитился кто-то масштабностью батальных сцен.

Огонь, дым, люди в разноцветной форме стреляют друг в друга из примитивных ружей, лошади скачут и все это на огромном пространстве.

— Точно не графика?

— Да когда этот фильм снимали, и компьютеров-то еще не было!

— Подъем!!!

— Товарищ старший сержант, — недовольно произнес спросонья Куликов, посмотрев на часы, показывающие половину третьего ночи. — Честное слово, это даже не смешно… маяться такой дурью как ночными учебными тревогами…

— А я разве смеюсь! — подскочив к Вадиму, заорал ему прямо в ухо Коржаков. — Мне смешно?! Живо подъем засранцы! Это никакая не учебная тревога, а самая что ни на есть настоящая!!! Экипировка полная! Все свое чтобы было на вас! Чтобы через минуту как штыки на построении!

Солдаты зашевелились более активно, сыпля вопросами:

— Что хоть случилось-то?

— Китайцы уже у города?!

— Вот выйдете, и вам все доходчиво объяснят, — ответил Коржаков.