Юрий Корчевский - Диверсант

Уже стали различимы винтовочные и автоматные выстрелы, – даже видны вдалеке взлетающие осветительные ракеты. Их пускали немцы, потому что у нас в начале войны ракет не то что осветительных, на парашютиках, не было – сигнальных, разных цветов, не хватало.

Дальше Александр передвигался уже ползком. Ведь до передовой, если судить по звукам, оставалось чуть больше километра. Пушечная стрельба слышна за десять-пятнадцать километров, винтовочная или пулемётная – за полтора-два километра, автоматная – за километр. Вот этот километр Саша и прополз на брюхе, изодрав штаны и рубашку.

Добрался до передовой. У немцев были отрыты окопчики, да и то не в полный рост, а траншей вообще не было видно. Ну да, ленятся. Чего попусту землю рыть, если блиц-криг, если завтра снова в наступление? Однако же ракетчики исправно пускают осветительные ракеты, а пулемётчики периодически постреливают по нейтральной полосе.

Саша понаблюдал за немецкой передовой около получаса. Ещё бы осмотреться, да велик шанс, что на него наткнётся кто-нибудь из солдат. Поторопился он, надо было по пути к фронту пришибить какого-нибудь немца и переодеться в его форму – вообще приняли бы за своего. Ночью притвориться спящим можно было бы. Но – чего не случилось, того не случилось, не предусмотрел. А теперь приходилось и за передовой наблюдать, и за окружающей местностью, рассеивая внимание.

Между пулемётными гнёздами было метров по двести, почти посередине – окопчик с ракетчиком. И стреляют ракетчики по очереди: один пустит ракету, которая на парашютике минуты три горит мертвенным, с голубизной, светом. Второй ракетчик стреляет, едва гаснет первая ракета. Между выстрелами есть небольшой, в минуту, перерыв. И прорваться на нейтральную полосу можно, если убить ракетчика или пулемётчиков.

Саша размышлял. Ракетчика убить проще, он один. Но это сразу станет заметно – почему он вдруг перестал пускать осветительные ракеты. И кто-то пойдёт проверять.

Пулемётчиков обычно в расчёте двое. Убить двоих в окопе сложнее, но хватятся их не сразу. Саша склонился ко второму варианту. Он пополз к пулемётному гнезду, умело прячась в складках местности. Это для непосвящённого человека любое поле – ровное. Для диверсанта это совсем не так. Всегда есть складочки, ложбинки, которые дают тень, и хоть небольшое, но укрытие.

Времени уже час ночи. Когда будут менять пулемётчиков? Вопрос очень важный. Он может ворваться в окоп, убить пулемётный расчёт, а сзади подойдёт новая смена. Однако они могут и до утра пробыть на боевом посту, а он пролежит, как дурень, в непонятном ожидании. Нет, надо действовать быстро!

Саша вытащил из ножен и взял в правую руку немецкий штык, а револьвер заткнул за ремень. В случае непредвиденного хода событий он будет последней надеждой.

Дождавшись, когда пулемётчики дадут дежурную очередь, в два прыжка Александр бросился в окоп.

После стрельбы пулемётчик несколько секунд почти ничего не слышит. Пулемёт – не пистолет, грохочет сильно. Эти моментом и воспользовался Саша.

Он упал сверху в окоп и сразу же, с лёта вонзил штык в спину второго номера. Он был ближе и был более опасен, поскольку стоял боком к пулемету, и руки его были свободны.

Первый номер был занят пулемётом, стоял к Саше спиной и момент убийства второго номера сразу не осознал. Он отпустил рукоятку пулемёта, дёрнулся рукой к пистолетной кобуре – а уж поздно. В сердце вошло холодное жало штыка. Не зря в свое время в спецназе Саша долго тренировался бить автоматным штыком – прямым и обратным хватом. Правда, штык на АК-47 покороче винтовочного будет, и работать им удобнее. Но ведь получилось же! Как будто и не было мирных лет…

Оба номера расчёта осели на дне окопа. Теперь нельзя терять ни минуты.

Саша выждал, пока хлопнет ракетница, выбрался из окопа и быстро пополз в направлении советских окопов. Выручило то, что ракетчики пускали ракеты вперёд, стараясь, чтобы была видна «нейтралка». Немецкие позиции при этом оставались в темноте.

В один момент, когда очередная ракета погасла, Саша вскочил и даже успел бегом преодолеть с полсотни метров. Когда раздался выстрел ракетницы, он упал и пополз. И дальше – только ползком. Когда ракета светила ярко, он замирал на месте; когда гасла, активно работал локтями и коленями.

Наконец ракеты с их предательским светом остались позади, но Саша не поднимался. Пулемётчики периодически постреливали, и ему не хотелось попасть под шальную пулю. Локти уже саднило.

Да сколько же будет тянуться «нейтралка»? Километр? Полтора?

Пахнуло махорочным дымком. Впереди точно наши! Немецкие сигареты имеют другой запах, дым у них лёгкий, а от нашей махорки першит в горле.

– Эй! – тихонько окликнул Саша. Вваливаться в незнакомый окоп или траншею без предупреждения он не хотел. С перепуга дадут очередь в живот, и поминай как звали.

Тишина.

– Эй, товарищи! Не стреляйте, я свой!

Было слышно, как забубнили два голоса.

– Ползи сюда, мы стрелять не будем. Только руки подними!

– Как же я их подниму? Мне же ползти надо!

– Ну ползи.

Саша прополз ещё полсотни метров и свалился в большую воронку, где сидели в дозоре двое красноармейцев.

– Оружие сними!

Саша положил на землю автомат, револьвер, взялся за ножны, но они оказались пустыми.

– Ты кто такой?

– Сержант Савельев, из окружения выхожу.

– Да сколько же вас? Почти каждую ночь кто-нибудь выходит. Сиди пока здесь, смена придёт – к командиру тебя отведём.

Саша откинулся на стенку воронки. И снова повезло – он прошёл линию фронта и остался живым. Не заметил, как уснул – расслабился в относительной безопасности. Всё же среди своих.

Проснулся Александр от толчка.

– Эй, окруженец! Хорош дрыхнуть, тут тебе не санаторий! Смена пришла, ползи за нами.

Один из бойцов пополз впереди, за ним – Саша. Второй, забрав его оружие, полз сзади и чертыхался. Конечно, своя винтовка да Сашино оружие – попробуй, поползи!

Они добрались до траншеи, перевалились через край и пошли вправо.

– Сиди тут! – бросил старший. – А ты глаз с него не спускай! – наказал он второму.

Вернулся старший скоро, сплюнул в сердцах.

– Свалился ты на нашу голову! К особисту командир приказал тебя отвести. Кабы не ты, сейчас бы уже спать легли. Идём!

Петляли по темноте мимо позиций артиллеристов, потом в ложбину спустились, и километра через полтора подошли к землянке.

– Стоять.

Старший картинно покашлял у плащ-палатки, которая висела вместо двери.

– Ефрейтор Сольнев. Вот, наш лейтенант приказал доставить к вам окруженца. Он на нас вышел, когда мы в дозоре сидели.

Что ответил особист, Саше слышно не было, но ефрейтор Сашино оружие занёс в землянку. До Саши донёсся тихий разговор, из которого он не понял ничего.