Елена Горелик - Земля неведомая

— В следующий раз они учтут свою ошибку… надеюсь, — проговорила Галка. — А кораблики ничего, только на поворотах тяжеловаты. На таких маневрировать будет не так-то просто. Но зато для нашей задачи подойдут идеально.

— Если Требютор справится со своей задачей, — скептично заметил Дуарте.

— Это Франсуа не справится? — рассмеялась мадам капитан. — Да он лично знает половину французских флибустьеров Мэйна, а вторую половину — по байкам первой. Будь уверен, Жозе, мы не успеем дойти до Мартиники, а эти два красавца уже будут укомплектованы под завязку!

После похода в город у Жозе капитально испортилось настроение. На захват линкоров он пошел как обычно — максимально собранным и совершенно трезвым. Но когда их флотилия оказалась в открытом море, тут же приложился к бутылке. И Галке это совсем не понравилось.

Поднявшееся солнце выбелило небо — денек, несмотря на январь, намечается жарким. Северо-восточный ветер не очень благоприятствовал пиратам, но от Пуэрто-Рико до Анегады сотня морских миль по прямой. А при такой незначительной волне, даже идя в крутом бейдевинде, три крупных корабля, не обремененных излишним грузом, могли преодолеть это расстояние меньше чем за сутки. Что Галку в общем-то устраивало. Нужно было заделать пробоины от испанских ядер в бортах линкоров и хорошенько обследовать корабли на предмет чего-нибудь ценного. К великой радости пиратов, в капитанской каюте «Кристобаля» обнаружился сундук, доверху набитый реалами. Вероятно, казна этой небольшой — всего два корабля, — но мощной эскадры. Будет на что их оснастить на Мартинике, и еще братве на премию хватит. Под началом дона Педро Колона, если верить бумагам, находилось более восьмисот человек на обоих линкорах. Грозная сила. При боевом столкновении с этими красавцами пиратам не светило бы ничего, кроме смерти или плена. И не только пиратам. Всего два бортовых залпа, сделанные этими кораблями, превратили вполне боеспособный форт Сан-Хуана в вяло сопротивляющуюся развалину. Даже «Гардарике» с ее новыми пушками пришлось бы несладко, напади на нее полностью укомплектованные и вооруженные испанские линкоры. Так что захватом «Сан-Пабло» и «Кристобаля» пираты попросту обезопасили от испанской проблемы французские и английские города архипелага.

«Гардарика», будто стыдившаяся своего зелено-желтого «грима» и чужого имени, возглавляла кильватерный строй.

Осмотрев призы, Галка вернулась на свой флагман и сейчас ходила по квартердеку, обдумывая планы на будущее. Линкоры у нее в руках. Теперь дело за Требютором, который пообещал навербовать на них команды и закупить боеприпасы… На минутку она представила себе ситуацию, если бы ей не удалось взять линкоры. «Воображаю, что бы тогда было: мы являемся без кораблей, а на пристани нас встречают семьсот или восемьсот матерящихся французов. Картина маслом. — При этой мысли у Галки даже вырвался короткий нервный смешок. — Вот что значит лишить себя права на ошибку».

Удача? Какая, черт подери, удача? Где вы ее тут обнаружили?

То, что братва считает моей удачей, на самом деле не что иное, как тщательная подготовка. К любой операции я готовлюсь настолько придирчиво, насколько это вообще возможно. Некоторые капитаны даже бурчат — мол, чего ты там мудришь? Пошли, постреляли, пограбили — и до свидания. Я уже язык намозолила, талдыча этим месье и джентльменам, что удача редко сопутствует лентяям. Коль хочешь, чтобы в твоем кармане постоянно звенело золотишко, изволь приложить к делу и голову, и руки. Причем еще до его начала. Так что в моей удаче самой удачи всего процентов десять. Остальное — рабский труд.

Многие капитаны уже включились в новый режим, стало полегче. Раньше вообще было хоть вешайся: заваливались ко мне и немедленно идти в рейд. Куда-нибудь. Авось что-то попадется. В какое-то время даже надоело их посылать по известному адресу. Чуть было не плюнула на все и не свалила в Европу. Остановило только то, что Джека в той самой Европе ничего хорошего не ждет. Впрочем, и меня тоже. И братву — даже если бы кто-нибудь решился пойти за нами. Осталась… И теперь чувствую себя проходной пешкой. Премерзкая штука — ощущать, что все твои шаги не более чем кем-то просчитанная комбинация. И как бы я ни пыталась вырваться с шахматной доски, меня так или иначе, явно или тайно, загоняют в жестко прописанный алгоритм…

С тех пор как «Гардарика» прочно прописалась на Тортуге, порядки на корабле почти не изменились. Изменился разве что национальный состав команды. Если раньше французов было около трети, то сейчас они составляли большинство. Французы, англичане, метисы, немного индейцев, голландцы-ренегаты, португальцы, датчане, несколько испанцев, находящихся не в ладах со своими властями. Даже один швед, непонятно каким ветром занесенный в эти воды. Словом, коктейль еще тот, что по тем временам совсем не было типично для пиратов. Что уже говорить о религиозных пристрастиях команды? Все христианские конфессии Европы, включая православных — если учитывать Галку и Влада. Вот это частенько становилось для мадам капитана головной болью. Католики с гугенотами в Европе царапались до крови уже больше ста лет. Англикане кичились своей независимостью от Рима. Пуритане — это вообще был тихий ужас. По крайней мере, для Галки. Индейцы предпочитали придерживаться своих традиционных верований, хотя большинство из них номинально считались католиками — были крещеными. Словом, весьма взрывоопасная смесь. На иных кораблях это становилось причиной вражды и даже резни. Скольких усилий Галке и ее офицерам стоило убедить «своих» пиратов, что дело по любому важнее разницы в вероисповедании — знали лишь они сами. Ну и еще один немаловажный момент: она ведь продолжала обучать новичков айкидо, а там немалая часть приходилась на теорию — читай, идеологическую нагрузку. И отсев при приеме в команду был высоким. Галка предпочитала иметь дело с умными людьми, даже если они неграмотны. При количестве желающих попасть на ее корабли она могла себе позволить отбирать самых лучших… Острые углы ей пока обходить удавалось, но сама она считала, что это до поры до времени. Пока не найдется какой-нибудь стервец, задумавший раздуть огонь вражды, который она всеми силами старалась загасить.

С батарейной палубы, где сейчас наводили порядок орлы Пьера, доносилась песня. Французская песня о далекой родине, о любимой, ждущей моряка на берегу…