Елена Горелик - Земля неведомая

— Фрау капитан, — сказал Мартин на своем довольно-таки приличном русском языке. — Нам пока нечего обсуждать.

— Вы так прочно прижились среди испанцев, Мартин? — Пиратка тем не менее не уходила. — Впрочем, что я спрашиваю? Сама пустила здесь корни, теперь только с мясом обрубать, если вдруг что… Вам наверняка пришлось хуже, чем мне: один в чужом мире…

— Дон Альваро с самого начала знал, кто я и откуда взялся, я вам уже рассказывал, — подумав, ответил немец. Вообще-то он не хотел ничего говорить, но вырвалось как-то само собой.

— Дон Альваро — умный и образованный — по здешним меркам — человек. С ним можно достойно побеседовать на различные темы, я убедилась. Но полностью раскрыть душу вы могли бы только современнику. Как это делали мы с братом.

— Я не готов раскрывать вам душу, фрау капитан, — задумчиво проговорил Мартин. — Поймите меня верно.

— Тогда я подожду, когда вы будете готовы. Но и вы поймите меня верно. — Галка на всякий случай «забросила удочку». — Этот сеньор иезуит, о котором вы вскользь упоминали, рано или поздно сюда вернется. И вряд ли поверит, что вы не выболтали свои технические секреты захватчикам. Ну хотя бы под дулом пистолета или под угрозой пытки. В этом случае я и копейки не дам за вашу жизнь.

— Это следует понимать как угрозу?

— Как суровую реальность этого мира. У меня было достаточно времени, чтобы насмотреться на его изнанку.

Мартин промолчал. Каким-то краем сознания он соглашался с пираткой, но все еще не мог поверить, чтобы дон Альваро не смог защитить своего верного помощника и секретаря… Хотя в Третьем рейхе летели головы и более «погонистых» господ, что уж там говорить об Испании семнадцатого века и каком-то неприметном секретаре-переводчике…

Говоря об «изнанке», Галка не кривила душой. Мэйн — это такая глушь и дыра, что законы «цивилизованного мира» здесь не соблюдаются. Соблюдались бы — ее стремительная пиратская карьера попросту была бы невозможна. Здесь прав тот, кто сильнее, и она стала сильной. Но де Шаверни тоже быстро усвоил закон этих «джунглей» и наверняка будет действовать в соответствии с тем, как он его понял.

Жаркое полуденное солнышко Картахены припекало совершенно по-летнему. Уже второй день воздух буквально стоял на месте: ни дуновения. От раскаленной земли поднималось марево, рисовавшее на каменных мостовых призрачные «лужи» и превращавшее белокаменные здания в зыбкие миражи. Пираты, при всей своей небольшой любви к мытью, спасались от жары, обливаясь водой или купаясь в бухте. Над палубами кораблей натянули парусину — хоть какое-то облегчение вахтенным. Остальные, квартировавшие в городе, сидели либо по тавернам, либо в каком-нибудь тенечке, если часы дежурства выпали на самое жаркое время. Галке надоело прятаться по углам, и она, наплевав на мнение окружающих, искупалась в морской водичке, прыгнув с балкончика «Гардарики» в чем была — в штанах и рубашке. Возвращаться обратно пришлось по штормтрапу, но, кроме вахтенного, видеть мокрого с ног до головы капитана не мог никто. Галка серой мышкой скользнула к двери. Естественно, наследила в коридоре и в каюте, но, наскоро переодевшись, старательно затерла все следы своего купания. На мнение мужа она плевать не хотела. А Джеймс настаивал, чтобы она купалась непременно в его обществе. В общем-то, правильно делал, но, во-первых, Галка и сама в случае чего могла за себя постоять, а во-вторых, пока еще он вернется с берега…

Эшби вернулся гораздо раньше, чем думала Галка. Она как раз сушила полотенцем волосы. Завидев мужа, виновато улыбнулась: мол, прости, дорогой, но тебе досталась ужасно непослушная женушка. Джеймс этого будто не заметил — он был крайне взволнован, и Галка сразу перестала улыбаться.

— Что, Джек? — с тревогой в голосе спросила она.

— Боюсь, де Шаверни счел нужным объявить нам войну, — мрачно проговорил Джеймс. — Ты готова?

— Драться я всегда готова, — ответила Галка, бросив полотенце на спинку стула. — Ладно, высохну по дороге.

Пока они добирались на «Генриха», стоявшего на внешнем рейде, Эшби сжато изложил суть дела. Адмирал, дождавшись, пока выкуп с Картахены будет собран, — а Галка выдавила из испанцев не сорок миллионов, а все пятьдесят; пираты кроме выкупа с горожан застали в подвалах крепости груз изумрудов и жемчуга, готовый к отправке в Испанию, и еще слегка нажали на церковь; — вдруг заявил, что нет для денег и ценностей лучшего хранилища, чем трюмы его линкоров. И даже начал погрузку ящиков с добычей на «Иль-де-Франс». Билли и его офицеров, попытавшихся воспрепятствовать этому, арестовали. Джеймс был совершенно прав, говоря о войне. Де Шаверни прекрасно знал, что сейчас у пиратов на плаву и готовы к бою только «Гардарика», «Сварог» и «Перун». Остальные либо вытащены на берег для кренгования перед обратной дорогой — когда везешь в трюме такие ценности, шансы на выживание прямо пропорциональны скорости, — либо стоят у Баквильи, страхуя отряд, засевший в монастыре. А в городе французские матросы прочно оккупировали порт и, ссылаясь на приказ адмирала, не допускали пиратов к пирсу, где были сложены драгоценные ящики… Галка очень сильно подозревала, что сейчас ей, возможно, придется составить Билли компанию. Если Морган не сделал с ней того же в Панаме, то только из опасения, что это спровоцирует большую драку между ямайскими и тортугскими флибустьерами. Но то были проблемы двух пиратских вожаков, и все решалось «по понятиям». А сейчас отношения должны были выяснять адмирал и вице-адмирал французской Антильской эскадры. Здесь неподчинение пахло трибуналом и петлей. Впрочем, у Галки тоже были свои тузы в рукаве, и она не собиралась спускать версальскому адмиралу явное нарушение договора.

Де Шаверни, увидев растрепанную даму, лишь презрительно скривил губы. Эти пираты позволяют себе недопустимые вольности как в поведении, так и во внешнем виде. Но теперь, кажется, самое время поставить их на место.

— Мадам. — Он все же слегка кивнул Галке. — Месье Эшби. — Такой же снисходительный кивок Джеймсу. — Вы очень кстати, я уже собирался посылать за вами. Предстоит серьезный разговор.

— По поводу капитана Роулинга или по поводу вашего распоряжения насчет погрузки добычи? — Галка тоже решила, что можно вполне обойтись без предисловий, и сразу перешла к делу. — Лично я пришла поругаться по обоим вопросам.

— Который же из них для вас более принципиален? — с едва заметной издевкой спросил де Шаверни. Жара превратила его нарядный камзол в расшитую золотом мокрую тряпку, и он изволил щеголять в просторной батистовой рубашке с кружевами и более-менее скромных штанах. То есть без золотых галунов и вышивки.

— Разумеется, в первую очередь меня интересует капитан Роулинг, — сухим тоном записной бюрократки произнесла Галка. — Будьте добры объяснить, с каких пор требование о соблюдении всех пунктов нашего договора стало преступлением?