Майкл Муркок - Повелитель воздуха

Наркотик все еще действовал, однако напряжение, сковывающее тело, уже почти прошло. Голова прояснилась окончательно, и я наконец остановился, задыхаясь, и попытался определить, где мы находимся.

— Думаю, это та часть храма, которой не пользуются, — проговорил я. — И после всех этих лестниц можно предположить, что она лежит глубоко под землей. Интересно, почему они нас не преследовали? Если мы переждем здесь какое-то время и затем попытаемся незаметно вернуться, у нас будет шанс попасть к нашим и предостеречь их. Будут другие предложения, Ризальдар?

Тишина.

Я пристально вгляделся в темноту.

— Ризальдар! Ответа не было.

Я полез в карман и вынул коробку спичек. Затем зажег одну.

Все, что я увидел, были лишь жуткие скульптуры, намного более отвратительные, чем в верхней части сооружения. Они казались древними, невообразимо древними. Теперь я понимал, почему нас не преследовали. Я тяжело перевел дыхание и выронил спичку. Где же мои спутники?

Набравшись мужества, я вновь позвал:

— Ризальдар! Дженаб Шах!

Только тишина была мне ответом.

Дрожь пробрала меня. Постепенно я начинал верить всему, что рассказывали о власти Шаран Канга. Потеряв голову, я заковылял дальше, попытался было бежать, почти обезумев от ужаса, пока, полностью обессиленный, не рухнул на мертвяще холодный пол храма Грядущего Будды.

Должно быть, на короткое время я потерял сознание, но следующее, о чем я вспоминаю, был звук, весьма своеобразный звук. Далекий кудахчущий смех.

Шаран Канг? Нет.

Я вытянул руки в попытке идти вдоль стены. Однако с обеих сторон была пустота. Коридор остался позади, решил я, и теперь я нахожусь в большом помещении. Я содрогнулся. И вновь этот странный квохчущий смешок.

Затем я увидел впереди крошечный огонек. Я встал и помчался было туда, однако он, должно быть, находился очень далеко, поскольку не становился больше.

А потом я остановился.

И свет начал двигаться в мою сторону!

И по мере того, как он приближался, мерзкий смех накатывал все громче и громче, покуда мне не пришлось отбросить пистолет и зажать руками уши. Свет становился все пронзительнее. От боли я изо всех сил зажмурился. Пол под моими ногами закачался. Землетрясение?

Я отважился на мгновение приоткрыть глаза, и в ослепительном белом свете мне почудилось, что я вижу нечеловеческие скульптуры, построенные, должно быть, машинами древних индусских богов.

А затем пол подо мной расступился, я провалился в пропасть, меня подхватил воздушный смерч и потащил наверх, закручивая, как песчинку, и я переворачивался вниз головой, меня бросало из стороны в сторону, швыряло вниз-вверх, и наконец я полностью лишился рассудка. Я не ощущал более ничего, кроме ледяного беспощадного холода.

А потом исчезли все чувства, даже холод. Я пришел к убеждению, что я мертв, раздавлен и размолот в порошок той силой, что с начала времен таилась под этим храмом и которой страшился даже Шаран Канг, верховный маг Теку Бенга.

И вот настало время, когда я вообще больше ни о чем не мог думать.

Сознание возвращалось ко мне постепенно. Сперва меня посетило несколько смутных видений. Армии миллионов солдат, передвигающиеся на фоне серых и белых деревьев, между которыми пылали черные костры. Юная девушка в белом платье, пронзенная десятком длинных стрел. Я видел множество картин в том же роде, они становились все отчетливее; краски постепенно делались интенсивнее. Я начал ощущать свое тело. Оно было холоднее льда — холоднее, даже чем в тот момент, когда я потерял сознание. И самым удивительным было то, что я, несмотря на это, не испытывал никакого неприятного чувства. Я вообще ничего не ощущал. Я просто знал, что мне холодно.

Я попробовал пошевелить пальцами правой руки (я все еще ничего не видел), и мне показалось, что указательный палец приподнялся на несколько миллиметров.

Картины, мелькавшие в моем воображении, становились все отвратительнее. Моим сознанием завладели трупы — зверски изуродованные трупы. Умирающие дети простирали ко мне ручонки в поисках защиты. Солдаты-звери в бесцветной форме насиловали женщин. И повсюду я видел огонь, черный дым, разрушенные дома. Я должен был бежать от этих видений и приложил невероятные усилия к тому, чтобы двинуть рукой.

Наконец рука мне подчинилась, но она была на удивление твердой. А когда я в конце концов согнул ее, меня пронзила такая боль, что я вскрикнул. Странный скрипучий звук. Глаза мои открылись, и сперва я не видел ничего, кроме молочного тумана. Я повернул шею. И снова эта ужасная боль. Зато видения постепенно начали тускнеть. Я согнул ногу и застонал. Внезапно меня точно наполнило огнем, который растопил лед, сковавший мою кровь. Я дрожал всем телом, однако боль отступила. И тогда я понял, что лежу на спине и смотрю в голубое небо. По всей вероятности, я находился на дне какой-то ямы, потому что со всех сторон видел отвесные стены.

Спустя очень долгое время я был уже в состоянии сесть и осмотреться. Я действительно находился в своего рода яме — к тому же созданной руками человека, ибо проход состоял из обтесанного камня. Статуи были те самые, что я видел во время бегства. В дневном свете они казались совсем не такими уж страшными, хотя по-прежнему производили отвратительное впечатление.

Я улыбнулся своему страху. Совершенно очевидно, произошло землетрясение, и храм Грядущего Будды рухнул. Все прочие вещи, которые я видел, были вызваны воздействием наркотика на мое сознание, к тому же затуманенное страхом. Каким-то образом во время землетрясения мне удалось избежать самого худшего, и я, считай, цел и невредим. Я сомневался, что Шаран Кангу и его подручным повезло так же, однако принял благое решение передвигаться с осторожностью, покуда не выпадет случай удостовериться в том, что они не следят за мной сверху. Вероятно, бедный Ризальдар Дженаб Шах и уланы погибли в катакомбах. Однако ж природа, по крайней мере, выполнила за меня мою задачу — в качестве аргумента землетрясение должно было удовлетворить даже Шаран Канга. Если он еще жив, его воззрениям причинен серьезный ущерб, ибо те из его людей, что остались в живых, увидят в буйстве стихии знак богов.

Я поднялся и бросил взгляд на свои руки. Грязь покрыла их настолько плотной коркой, что они приобрели такой вид, будто этот толстый слой лежит на них уже десятилетия. Моя одежда превратилась в лохмотья. Я хотел было стряхнуть с них пыль, но с меня посыпались клочки ткани. Я ощупал сюртук. Ткань.., она как будто истлела! На мгновение я растерялся, однако после подумал, что, вероятно, на материал оказал воздействие газ, находившийся в подземных помещениях храма, — тот самый, что, возможно, вместе с наркотиками вызвал у меня странные галлюцинации.