Федор Вихрев - «Эскадрон смерти» из космоса. Звездные каратели

— Получается, зря работал? Ладно, не горюй. Сменимся — схожу к старшине, попрошу фонарик. Может, даст, вот тогда и посмотрим. Ладно, заканчивай.

Вэнс, спрятав прибор в ящик, встал и прислушался. Шум прекратился, его окружала тишина. Головная боль почти унялась. Потянувшись, Стиллман открыл приборный щиток и посмотрел в угол диагностического экрана. Там горел одинокий желтый огонек. «Так, аккумуляторы разряжены примерно наполовину. Включаем систему диагностики. Гироскоп… в хлам. Защита реактора… пробита, сам реактор заглушен в аварийном режиме. Значит, запустить можно только после ремонта, сейчас это невозможно. Оружие… все выведено из строя. После такого удара о землю — неудивительно. Аварийная катапульта… в порядке. Вот радость-то! Как сейчас катапультироваться? Лететь вдоль земли на высоте несколько сантиметров? Смертельный аттракцион, исполняется до первой кочки. Более подробное тестирование… не надо, и так все ясно».

Результаты диагностики не оставляли пилоту иного выбора. Вздохнув, Вэнс надел пояс, прицепил кобуру, закинул ящик с аварийным комплектом на спину, словно ранец, и потянулся к потолку.

Выйти из робота можно было двумя способами — либо через люк, расположенный в «затылке» головы робота, либо отстрелив «макушку», как перед катапультированием. Вэнс решил пойти по первому пути. Еще существовал мизерный шанс уйти незамеченным.

Люк открылся легко — даже удивительно. Аккуратно высунувшись, Вэнс осмотрелся. Ночь, темно. Тихо. Интуиция молчит. Высунувшись по пояс, Вэнс достал свой прибор, активировал «кошачий глаз» и оглядел окрестности. Никого, ничего. Видно только тушу шаттла. Странно как-то. Охрану что, не поставили?

Только спрыгнув с торса робота на землю и услышав откуда-то сбоку истошный вопль по-русски: «Руки вверх, стрелять буду!» — Вэнс понял, что охрана все-таки была. Она просто затаилась, услышав шум открывающегося люка. Боль в голове, вспыхнувшая после вопля, поставила крест на мысли оказать сопротивление.

Медленно обернувшись, Вэнс увидел молодого парня, одетого в незнакомую форму и направившего на него какое-то оружие. Уловив едва ли половину из того, что сказал солдат, но догадавшись о смысле остальных слов, Вэнс медленно расстегнул пояс и бросил его на землю. Потом так же медленно поднял руки.

Десантно-транспортный кокон, опаленный ядерным пламенем, но спасший жизнь Кота, увлек его на дно Рейна. Сковав движения робота, устройство еще раз спасло жизнь пилота, хоть он понял это не сразу. Ах, Рейн… Источник легенд и вдохновения для поколений поэтов. Да уж… Если Рейн образца 1977 года и мог вдохновить поэта, то разве что на длительный запой. Сточная канава наиболее промышленно развитых регионов Европы, жидкая помойка, медленно сползающая к морю. Примерно в эти годы немецкие студенты провели свой впечатляющий опыт, проявив фотопленку водичкой, которую зачерпнули прямо из Рейна перед объективами камер. Конечно, они точно знали, когда именно и где именно зачерпнуть, но тем не менее…

Ничего этого Владислав не знал. Да даже если бы и знал — с чего бы ему сопоставлять знания древней терранской истории с тем, что происходило вокруг него? Первым побуждением пилота было — срочно выбраться из кокона и спешить на помощь своим. Но пока Котинский кромсал и ломал окончательно умершую оболочку, у него нашлось время подумать. Просмотр записей внешних датчиков показал, что ни пехота, ни роботы, ни шаттл в его помощи не нуждаются. Ни в его, ни в чьей бы то ни было еще, кроме разве что капеллана. Ядерный взрыв в непосредственной близости не оставил никому даже тени шанса. Пилоты боевых машин могли бы уцелеть — сумей они запустить двигатели спасательных капсул. Но навыки аналитика и записи внешних камер не позволили Котинскому усомниться в причине и значении трех последовательных взрывов на поверхности земли. Он остался один из экипажа и пассажиров «Ягуара». Оставалось выяснить судьбу остальных бойцов отряда и выбрать маршрут им навстречу. Выбравшись из обгорелой и изуродованной скорлупы кокона, Владислав решил двигаться вниз по течению со скоростью бегущей воды, выставив наружу выдвижные антенны комплекса радиоперехвата. Озадачив комп номер один функциями автопилота, комп номер два — поиском и декодированием местных программ головидения, сам пилот озаботился поиском ответа на один из извечных русских вопросов: «Что делать?» Пока же Котинский решил прикинуться старым сомом, который прикидывается старой корягой, и не привлекать ничьего внимания. Конечно, пилот не знал того, что был, пожалуй, единственным высокоорганизованным живым существом в этой реке на много километров вверх и вниз по течению.

После «теплой» встречи, устроенной местным Нилом, уцелевшие атмосферники улетели. Но тут начался обстрел «Рассекателя» с земли. Самые разнообразные ракеты — большие и маленькие — атаковали неповоротливый шаттл со всех сторон. Толстая броня и лазеры противоракетной защиты пока берегли его от повреждений. Нил увел свой «Самурай» повыше, чтобы не попасть под случайную ракету. Наконец «Рассекатель» сел. Ракетный обстрел прекратился, но тут же взвыла сирена тревоги — радар засек с десяток странных целей, быстро сближавшихся с его «Самураем»…

Остроносая машина пронзала облака в попытках добраться до неизвестных, безукоризненно слушаясь приказов своего наездника. Вот наконец-то до цели несколько километров, полтора, меньше одного — и залп сдвоенных лазеров буквально распилил «Фантом» пополам…

Его коллеги тут же брызнули в разные стороны. Однако они не ушли, а вернулись, и вот спустя всего несколько минут уже «Самурай» улепетывает в облака. Десять долгих минут они гоняли друг друга, пока местные не выпустили в сторону атмосферно-космического истребителя кучу ракет. Нил тут же резко увел машину с линии огня. Но маневр не помог, ракеты, как приклеенные, следовали за ним.

Пилот почувствовал, как покраснело его лицо, скрытое массивным летным шлемом, от чудовищной девятикратной перегрузки, в попытке уйти от дюжины ракет, летящих за его птичкой. «Самурай» набрал приличную скорость, когда самая первая из ракет врезалась в левый борт. Затем вторая, третья… Тряхнуло знатно, на пульте мигнули и погасли предупреждающие огни, а скорость все росла, уже перевалив за две с половиной тысячи узлов. Странные истребители, выпустившие ракеты, остались далеко позади. Тряска и вибрации постоянно нарастали. Истребитель разогнался уже до скорости свыше четырех махов, внешняя обшивка разогрелась так, что холодильники уже не успевали отводить тепло. Внезапно где-то сбоку полыхнула яркая вспышка. Резко погасли экраны, и с громким треском катапульта выстрелила кресло вместе с пилотом куда-то в синеву. Через несколько секунд до него долетела воздушная волна от ядерного взрыва, уничтожившего «Ягуар». Истребитель закрутился вокруг своей оси, перешел в горизонтальный полет и стал сбрасывать скорость и высоту. Двигатель начал «задыхаться» и в конце концов заглох. Пролетев более трехсот километров, по уникальному стечению обстоятельств он «приземлился» на каком-то аэродроме. Обдирая брюхо о бетонку и высекая снопы искр, АКИ врезался в большой краснозвездный самолет, разорвав того почти пополам.