Федор Вихрев - «Эскадрон смерти» из космоса. Звездные каратели

Капитан размашистой упругой походкой, с грацией, которой обладают только художественные гимнастки, подошла к встречающим ее представителям руководства Советского Союза. По ее просьбе были исключены любые церемонии и официоз.

Встречающий прибывшую делегацию подполковник назвал себя, девушка внимательно, не спеша, оценивающе рассмотрела Ильина и слегка хриплым грудным голосом представилась в ответ и представила своих компаньонов:

— Капитан вольного джампера класса «Звездный странник» Мазур Елена.

Кивнув в сторону гиганта:

— Старший механик Пьер Лангре.

Ильин подумал: «Если он механик, то тогда я балерина».

— Старший навигатор Юнаги Фухимори.

Будда соизволил снизойти до смертных, обозначив себя коротким кивком.

— Корабельный юрист и по совместительству торговый агент Прецер Михаил.

«Ясно, этот точно не Иванов».

После того как закончилась процедура представления друг другу, подполковник поинтересовался у капитана:

— Извините, у вас, надеюсь, как договаривались, отсутствует оружие?

Капитан резко повернулась и выжидающе посмотрела на человека-гору. Тот неожиданно стал похож на нашкодившего ребенка. Такое же виноватое выражение лица, только видеть его у такого гиганта было забавно.

— Капитан, я думал… — начал оправдываться Лангре, но Елена его прервала:

— Пьер, видно, я плохо объяснила. Сдай, пожалуйста, ВСЕ оружие товарищам. Мы заберем его на обратном пути. Здесь нам ничего не угрожает. Нам это ГАРАНТИРОВАЛИ.

Печально вздохнув, Пьер распахнул свою необъятную куртку и снял висевшее на ремне оружие, выглядевшее по форме как пенал с ручкой и внешне напоминающее опытную немецкую разработку — штурмовую винтовку G11. Взяв автомат в руки, Ильин поразился легкости — не более двух с половиной килограммов. Пьер продолжал разоружаться. Он достал не менее интересный пистолет и несколько необычной формы ножей. Потом с сожалением произнес:

— Вроде все.

Гостей разместили в два подогнанных «сто четырнадцатых» ЗИЛа, при этом капитан и юрист сели вместе с подполковником в первую машину, остальные — во вторую.

Под завывание сирен милицейских «Волг» сопровождения кортеж тронулся в путь. За окном автомобиля появились первые дома пригорода, когда девушка, резко повернувшись и взглянув своими по-рысьи слегка раскосыми глазами, спросила:

— А куда мы едем?

Подполковник Ильин ответил:

— В Кремль, разумеется.

Сначала на лице капитана появилось непонимание, потом какой-то непонятный восторг.

— Миша, — обратилась капитан к своему спутнику, — неужели мы увидим целый Кремль? Даже не верится! Вот подарок судьбы…

Видя непонимающий взгляд сопровождающего их офицера, пояснила:

— Это наша история, не ваша, не знаю. У вас, наверное, как мы надеемся, будет другая.

В две тысячи четырнадцатом году, когда гражданская война в СССР закончилась капитуляцией сторонников возрождения Союза, в Москве, до прихода миротворческих войск НАТО, установилось безвластие. И около двух тысяч курсантов, в основном кремлевских, вместе со своими преподавателями захватили Кремль, почти без кровопролития, потому что никто не ожидал. Это был акт отчаянья. Из тяжелого вооружения у них оставались только четыре исправных танка да пара мобильных зенитных комплексов — без ракет. Шансы — минимальные, да и сопротивляться они вроде не собирались, по крайней мере американский капитан-парламентер, перед тем как выйти, по рации доложил: «Все в порядке, я с ними обо всем договорился». При выходе из Спасской башни его подстрелил неизвестный снайпер. А дальше начинается непонятное. Совершенно неадекватно через несколько часов по Кремлю наносят удар несколько стратегических бомбардировщиков и при этом сбрасывают новейшие противобункерные бомбы, превратив Кремль и окружающие памятники в груду обломков. Мировая общественность как-то вяло повозмущалась на варварское применение силы, но быстро успокоилась, удовлетворенная формальным наказанием командующего американским контингентом миротворцев. Из всех курсантов в живых остались только десять человек.

Новые демократические власти Москвы несколько лет думали, что делать с развалинами Кремля. Потом, согласно политике деимпериализации, снесли развалины и на деньги какого-то антитоталитарного фонда разбили на месте Кремля сквер с огромным памятником Борцам Демократии. Почти полностью повторяющим американский, установленный на мемориальном кладбище в Вашингтоне. Работы, кстати, бывшего советского гражданина.

Как не хотели власти задушить память, но каждый год на седьмое ноября, в день, когда уничтожили Кремль, у подножия памятника появлялись цветы. Сначала красные, потом специальные красно-черные — так и названные «седьмое ноября» — гвоздики. Как ни боролись новые власти, что ни делали, вплоть до оцеплений местности и ареста несущих цветы, их все равно приносили.

Четко и уверенно ступая, Ильин вошел в кабинет с висящим на стене большим черно-белым портретом Дзержинского. Сидящий за столом человек оторвал взгляд от документов, лежавших перед ним, и спросил:

— Надеюсь, товарищ подполковник, у вас имеется весомая причина настаивать на личной встрече со мной.

— Так точно, товарищ председатель комитета. Дело в том, что в моем докладе отражено не все.

Андропов снова, теперь уже очень заинтересованно, взглянул на подполковника:

— Хорошо, объясните. Новых сюрпризов от пришельцев пока не ожидаю, свою позицию они сформулировали четко.

— Товарищ председатель, во время поездки в машине от места посадки юристом и по совместительству торговым агентом Михаилом Прецером, с молчаливого согласия капитана корабля, до меня была доведена дополнительная информация, касающаяся лично вас.

— Объясните.

— Вы изучали доклад и смотрели видеозапись. И наверняка вы обратили внимание, что Михаил после рассказа об уничтожении библиотеки имени Ленина поведал о том, что в начале двадцать первого века компьютерные, так они называют ЭВМ, технологии достигли того уровня, что за счет их стало возможным создавать видео- и фотокопии чего угодно. А источники хранения информации стали компактными и очень емкими. Президент Тихонов, упомянутый в докладе, распорядился скопировать основные фонды библиотеки в машинных кодах.

Как рассказал Прецер, после уничтожения копию фондов долго считали погибшей и только спустя двести лет обнаружили ее в американских архивах. Кто ее спас и передал американцам — неизвестно. Михаил начал показывать ее содержимое на переносной компактной ЭВМ, названной им командным планшетом. Только у планшета есть интересное свойство — изображение на экране можно увидеть на определенном расстоянии и только под определенным углом зрения. Фактически на видеозаписи, сделанной скрытой в салоне автомобиля камерой, ничего не видно. Поэтому то, что мне показывал член экипажа «Пепеладза», видел только я один.