Федор Вихрев - «Эскадрон смерти» из космоса. Звездные каратели

— Совершенно верно, — кивнул тот.

— Вот. И как мы должны отреагировать, если капитану Мазур приспичит совершить… прогулку?

— Разрешите? — встал один из аналитиков. Дождавшись кивка, он продолжил: — Нужно помнить, что в сотрудничестве между нами и Заимкой больше заинтересованы мы. Они жили без нас и проживут еще. Следовательно, хотя наша помощь и желательна, но не является необходимой для выживания их планеты. Мое мнение — нужно не только не мешать, но и дать официальное добро на возвращение домой. Тем самым мы сохраним контроль над ситуацией и одновременно улучшим отношения с Мазур.

— Они и так неплохие, — вставил кто-то.

— Совершенно верно, — не стал спорить аналитик, — а так они станут еще лучше.

— Вы упускаете одну вещь, — возразил ему председатель. — Ценность корабля настолько велика, что мы не можем пойти на риск потерять его. Что если вмешается какой-то фактор и корабль погибнет? Риск в данном случае не оправдывает возможной выгоды, а Земля может потерять единственный звездолет и незаменимых специалистов. Поверьте, я понимаю чувства экипажа и капитана, но должен думать и о своей планете. — Он помрачнел. — И я буду думать сначала о Земле, хотя и буду чувствовать себя сволочью.

Установившуюся тишину разорвал звонок телефона спецсвязи. Выслушав сообщение, председатель медленно положил трубку и, закрыв глаза, откинулся в кресле. Казалось, он постарел на десяток лет.

— Пять минут назад «Пепеладз» совершил несанкционированный прыжок, — тихо произнес он. — Таким образом, все наши прения теряют смысл. — Его глаза обвели всех собравшихся. — Нам остается только надеяться, что с ними все будет в порядке.

Шаг, шаг, еще шаг, короткий рывок, доворот корпуса. Пуск! Четыре ракеты рванулись к цели. Дистанция — четыре восемьсот, почти предел для этих ракет. Теперь — двенадцать секунд паузы, когда недопустимы резкие эволюции робота. У новых — всего десять при стрельбе на шесть, но они пока — только в виде эскизных проектов, увы. Одиннадцать, двенадцать… Есть! Все четыре, отлично! Теперь валим — с низким ревом прыжковые двигатели подбрасывают тяжелую «Баллисту», играючи перенеся ее на сотню метров. Все, приехали.

— Ну как?

— Зверь машина. — Алекс, кажется, готов расцеловать стоящего перед ним конструктора. — То, что доктор прописал!

Ну, еще бы, такой подарочек. Когда на машину Смоллетта впервые установили противотанковый ракетный комплекс «Штурм», практически ничем не отличающийся от серийного, тогда Сашка, отстреляв восемь ракет, сказал:

— Мечта самоубийцы.

И пояснил в ответ на недоуменные взгляды конструкторов:

— Четыре ракеты в минуту и три километра жизни — ближе тысячи меня накроют. Эти три кэмэ робот преодолеет за сто пятьдесят секунд. Десять-двенадцать ракет максимум. Одного уделаю точно, а дальше я не смогу отвечать на огонь, потому что для стрельбы надо останавливаться и стоять. А жизнь стоящего робота в бою коротка. Очень коротка.

И хотя Алекс, мягко говоря, оказался не совсем прав, к его словам прислушались все, в том числе и грозящий кулаком куратор. Впрочем, то, как быстро на испытания привезли новый комплекс с системой автоматического слежения, подтвердило подозрения, что реакция пилота была просчитана заранее. Новая система позволяла совершать маневры, правда, с существенными ограничениями, и, самое главное — позволяла при необходимости производить залп четырьмя ракетами разом. Удачная штука, ничего не скажешь…

— …Прямо сто метров, потом — левый поворот на девяносто градусов. Внимание, возможно появление противника.

— Принято.

По изрытому ямами полигону шустро двигался робот. Сторонний наблюдатель мог бы подивиться ловкости, с которой пилот вел несколько десятков тонн металла, но Сашка отлично знал, что умения курсанта хватало только на перемещение в пространстве. Ну и на стрельбу. С места. Но при попытке увязать вместе эти два действа робот либо норовил свалиться, либо палил в белый свет как в копеечку. Было бы очень забавно смотреть на это, если бы не одно «но» — это лучший курсант из местных, другие не могли сделать даже такую малость. Отсутствие некоторого оборудования — в первую очередь специальных компьютерных симуляторов и необходимых запчастей — сильно тормозило процесс обучения.

— Курсант Романов — отлично, в…

Сигнал вызова рации не дал Смоллетту закончить фразу. Голос дежурного по части сообщил, что объявлена боевая тревога, всем машинам, находящимся на полигоне, надлежит вернуться в расположение. Приказав курсанту вернуть робота в бокс самостоятельно, Алекс развернул «уазик» и на предельной скорости рванул домой.

Высокий, худощавый человек азиатской внешности сидел в своем кабинете и думал. Обстановка этого просторного помещения ограничивалась самым необходимым: стол, кресло, немалых размеров сейф, книжный и платяной шкафы, стилизованные под старину напольные часы и несколько акварелей на стене. За одной из акварелей скрывался небольшой сейф, но, как и его старший брат, ничего стоящего там отродясь не лежало. Оба шедевра человеческого недоверия к ближнему служили лишь приманкой. Большой — для дураков, малый — для тех, кто считал себя умным.

Стулья для посетителей в кабинете отсутствовали. Те, кто сюда приходил, не должны сидеть. Они должны стоять, лучше — на коленях, кланяться и просить. Для тех, кого хозяин кабинета считал достойными или равными себе, существовал другой кабинет, куда больше и гораздо лучше меблированный. И находящийся в другом конце города.

Хозяин обоих кабинетов, согласно документам, звался Ван Ло.

Часы мелодично пробили два пополудни. Сразу же после этого раздался тихий стук в дверь. Ван Ло посмотрел на часы. Хотя пройти сюда мог только тот, кто получил и правильно понял его послание, осторожность не помешает. Однако, если верить датчикам, замаскированным в корпусе тех самых часов, за дверью находился один человек. Имевший при себе металлические предметы общей массой менее трехсот граммов. Ван Ло нажал кнопку дистанционного замка, встроенную в подлокотник кресла.

Дверь открылась, и в комнату с поклоном вошел пожилой человек вполне европейского вида. Если бы в комнате находился хоть кто-то из руководства «Эскадрона смерти», он сразу бы опознал этого человека, разместившего заказ на атаку Камы V.

— Ты исполнил то, что я просил? — Право первого, а равно и последнего слова неизменно оставалось за хозяином кабинета.