Федор Вихрев - «Эскадрон смерти» из космоса. Звездные каратели

Оказавшись выше и впереди начавших разворот самолетов противника, Логичев довернул самолет на доли градуса и мгновенно совместил метку прицела с первым, наиболее опасным из них. Ведомый молчал, повторяя маневры ведущего, но Логичев интуитивно ощущал, что он делает то же самое. На самолете Александра было подвешено две Р-23Р и четыре Р-60М, ведомый имел такое же число ракет, только вместо Р-23Р на нем были ракеты Р-23Т с тепловой головкой самонаведения.

Противники быстро сближались, но цель еще находилась в разрешенной зоне пуска. Два нажатия на гашетку, мгновенный переброс переключателя… В сторону противника, рисуя траекторию полета рваным дымным следом, устремились обе «двадцать третьи». Десяток секунд спустя возле противника вспухли два белоснежно-зоревых облачка разрыва. Никакого видимого эффекта практически прямое попадание ракет, выбросивших «пилы» из металлических стержней, которые должны были повредить самолет в воздухе, не произвело. Похоже, машины противника были сильно бронированы.

Секунды стремительно убегали, в то же время послушно растягиваясь при раздумьях и выполнении очередных действий. Включив рацию на передачу, Александр продиктовал свои наблюдения офицеру наведения, одновременно проверяя захват цели головками «шестидесяток».

Раз уж эти скотины бронированы, то только прямое попадание может помочь. Увы, «эр-шестидесятые», рассчитанные на поражение обычных самолетов, вряд ли смогли бы нанести ощутимый ущерб бронированной цели при одиночном применении. Поэтому Александр выстрелил их все, одним залпом, одновременно резко отвернув в сторону. Он знал, что напарник наверняка повторит его действия. И точно, несколькими секундами позже мимо пронеслись еще четыре ракеты.

Многотонная, неуклюжая, выглядевшая по сравнению с изящной иглой сверхзвукового МиГа как черепаха с крыльями, неизвестная машина пыталась увернуться или сбить в воздухе маленькие, маневрирующие с перегрузкой в двенадцать «же» ракеты. Одна из ракет, в которую попал луч лазера, взорвалась, но три другие нашли свою цель, вонзившись в короткое и толстое крыло машины противника. «Черепаха» начала маневр разворота, когда ее догнал второй ракетный залп — подарок от ведомого Логичева. И две ракеты вошли в сопла ее двигателей.

Взрыва, уничтожившего противника, Логичев не видел, стремительно удаляясь от места боя, к которому с юга приближались на сверхзвуке практически невидимые в стратосфере перехватчики МиГ-25 полка ПВО.

Шаттл затрясло. Значит, вход в атмосферу начался. Тряска увеличивалась, крепления начали поскрипывать. Через какое-то время тряска стала стихать, потом стала еле заметной. Так, мы уже в атмосфере.

— Здесь Захват-Один, вызываю мостик. — Стиллман плотнее прижал к горлу гарнитуру.

— Мостик на связи, — откликнулся кто-то невидимый через мгновение.

— Что слышно? — Нервы Вэнса, и так не железные, да еще подстегнутые дурацкими предчувствиями, буквально скручивались от ожидания и неизвестности.

— В атмосфере, высота 40 тысяч. — Голос мостика звучал ровно, без тени лишних эмоций.

— Все тихо? — Пустой вопрос подразумевал обострение реакции собеседника.

— Да. А в чем дело? — Нотки раздражения все-таки прорезались в подчеркнуто ровном тоне.

— Предчувствие у меня… очень уж нехорошее. — «И мне совершенно не стыдно в этом признаться», — подумал Стиллман, но вслух сказал, как бы извиняясь: — Сам не знаю. Что-то не так… а что — не понимаю!

— Успокойся! — Собеседник явно нервничал сам, но не мог об этом открыто сказать.

— Ладно. Захват-Один связь закончил.

«Это все нервы, просто нервы… и мнительность вдобавок». — Вэнс ясно понимал, что виной всему не только они. Ощущение натянутого до звона каната нервов оставалось.

До его слуха донесся рев, ощутимый даже через герметизацию кабины, и толчок. Через полминуты — второй. Так, атмосферно-космические истребители вышли, значит, уже тридцать тысяч метров. До касания осталось минут двадцать.

— Мостик. — Голос Стиллмана звучал как-то извиняясь и заискивая одновременно.

— Мостик слушает, — недовольным тоном откликнулись в наушниках.

— Слушай, пожалуйста, дай мне постоянный канал на мостик.

— Опять хочешь поговорить о предчувствиях? — ехидно отозвались на том конце.

— Нет, на этот раз только слушать. И скинь картинку с радара на мой тактический.

— Понял, сделаем.

Слушаем. Так, пока ничего. Пара крутится вокруг шаттла, все чисто.

Двадцать тысяч метров. Ничего. Дать команду проверить роботы. Проверить самому. Все в норме. А интуиция, кажется, орет прямо в ухо: «Опасность!»

Шестнадцать тысяч метров. Чисто.

Пятнадцать тысяч метров. Чисто.

В ухо вдруг заорали:

— Вижу четыре цели! Направление — север, две пары, дальность полста, скорость две тысячи, высота четырнадцать! Идут прямо на нас!

— Всем постам, тревога!

— Тип?

— Неизвестен! Компьютер не идентифицирует!

— Хоть что-то можно вытянуть?

— Вес — двенадцать-пятнадцать тонн, двигатель… Похоже, это местные! Двигатель — какой-то реактивный. Это какая-то атмосферная машина.

— Вооружение?

— Не видно. Вроде что-то под крыльями висит. И под фюзеляжем. Типа наших ракет.

— И все?

— Вроде да.

— Господи, ну и примитив! Здесь Круг-Один, захожу на первую пару.

Командир завороженно смотрел на тактический дисплей. На нем появились четыре желтых точки, двумя парами. Первая шла впереди, другая отстала и шла чуть выше. В центре ярко светила жирная зеленая точка — их шаттл. Обойдя его, в сторону желтых точек двинулись два зеленых треугольника — истребители прикрытия. Интуиция взвыла.

— Получи!

Две ближайших желтых точки пропали.

— Есть два!

Оставшиеся желтые точки неожиданно резко и быстро ушли в сторону. Очень резко.

— Вот черт! Ушел!

— Круг-Один, что там?

— Вот верткий, сволочь! И шустрый! Вторая пара ушла с линии огня на боевой разворот!

— Добей! Или отгони!

— Без проблем.

Две точки и два треугольника описали полукруги и начали сходиться. Судорожный взгляд на угол дисплея — двенадцать с половиной тысяч метров.

— Что это с ними?

— В смысле?

— Они выпустили ракеты, каждый по паре, и отвернули. Начинаю маневр уклонения.

Секунды тянутся, как года. Стиллман вдруг поймал себя на том, что он схватился руками за подлокотники и пытается наклониться к дисплею. Казалось — еще секунда, и держащие его ремни порвутся, словно нитки, а крепления и защелки взорвутся и разлетятся шрапнелью. Он с трудом разжал руки и откинулся на спинку.

— Это Круг-Один! В меня попали!