Дмитрий Селин - Судьба наизнанку

– Кто такие Фёдор Кузьмич и баба Поля? – ощущая себя в невесомости, глухо спросил Олег.

– Фёдор Кузьмич её, – она указала на Антонину, – муж. Мой прадед. Пропал без вести в сорок втором. Баба Поля – её дочь Полина. Моя бабушка, жива до сих пор, ей восемьдесят лет 10 мая исполнилось. Из всей семьи Лапиных она одна осталась в живых.

Ковшик выпал из рук Антонины, она выпрямилась. Глаза гневно сверкали.

– А ты врёшь, ведьма! – она стала медленно подходить к лавке, прижав к груди сжатые кулаки. – Фёдор Кузьмич, муж мой, сейчас на работе, Полинка корову в стадо отводит. Врёшь ты всё!

«Сейчас она Веронике врежет» – подумал Олег, вставая и закрыв собой Веронику. Антонина остановилась в полушаге от него. «Сейчас она мне врежет. Прямо как в кино». Но до драки дело не дошло – хлопнула входная дверь, в горницу вбежала девочка-подросток лет двенадцати-тринадцати в таком же покроя сарафане, как у Антонины. Волосы у неё были полностью убраны под синий платок.

– Мама, какая-то машина иностранная перед воротами стоит, а двери не заперты. Ой, – она увидела гостей, – кто к нам из города приехал? Мама, что с тобой?

– Полина?! – изумлённо воскликнула Вероника, – но как… я…..

Олег обернулся. Вероника уронила голову в ладони и беззвучно рыдала. Кулаки Антонины разжались, она подняла ковшик и со словами – Воды принеси, – отправила старшую дочь в сени. Олег растерянно сел обратно на лавку, Вероника ткнулась ему в плечо.

– Не плачь, – он немного развернулся, обнял правой рукой девушку, рыдавшую теперь у него на груди. «Точно, мелодрама». Он гладил девушку по спине, приговаривая, – видишь, никто не умер. Всё хорошо, не плачь.

Надо было срочно разряжать обстановку, но Олег не придумал ничего лучшего как спросить;

– А кто тогда твоя двоюродная сестра? Она тоже Антонина?

– Да, – шмыгая носом, ответила Вероника, – в честь прабабушки назвали.

Она отстранилась от Олега, взяла ковшик у вернувшейся Полины, сделала несколько глотков. – Спасибо, – вернула ковшик девочке, не сводившей с неё глаз.

– Мама, эта тётя очень на тебя похожа, – сообщила Полина результат осмотра, – только одета не по-нашему.

– Конечно, – Вероника достала из сумочки носовой платок, промокнула слёзы, – она ведь моя прабабушка. А ты, Полина, моя бабушка.

– Честное пионерское? – удивлению Полины не было предела.

– Честное пионерское, – улыбнулась ей Вероника.

На поясе завибрировал телефон. Олег привычно достал мобильник. На экране под логотипом МТС светилось «Входящий вызов от СергОктябрТакси». Четыре полосы около антенны гарантировали уверенную связь

– Видишь, связь появилась. В Раю МТС-а нет, – он нажал кнопку приёма вызова.

– Олег, привет, ты где? – голос Сергея был очень чёток.

– В Долбино. К родственникам, – он покосился на Веронику, – заехали.

– Слушай, раз ты там, можешь на станцию проехать?

– Что случилось?

– Железную дорогу с контактной сетью порезало, как трассу. Путейцы только что с разрыва вернулись. Тяговую подстанцию у нас выбило, дистанцию тоже, восстановить ничего пока не можем. Электроэнергия и вся внешняя связь отключилась. Только что от дизелей запитали «бээски» нашего ретранслятора. Пытались дозвониться в Долбино, на мобильники – никто не отвечает. Надо сходить на станцию, сказать, чтобы выслали аварийный поезд из Белгорода. Ну и по твоему телефону пока связь держать будем. Не возражаешь?

– Для дела ведь. Только деньги положите на номер. В России у меня роуминг.

– Не беспокойся. Эмчеэсники переключили «бээски» на вышке в «спасательный» режим, сейчас все звонки бесплатные. Если на экране есть надпись «Октябрьский», можешь говорить сколько хочешь. Но только внутри нашей соты и своей сети.

– Ясно. – Олег взглянул на экран. Под «MTS RUS» мелким шрифтом значилось «oktyabrskii». – Ты для таксиста слишком о железке заботишься.

– Я не только таксист. Это приработок, а так я на «жэ-дэ» работаю – инженер сигнализации и связи.

– Ладно, приеду на станцию, перезвоню. – Олег разорвал связь. Посмотрел на побледневшую Антонину, – что-нибудь не так?

– Если я твоя прабабушка, – она обратилась к Веронике, – а Полина твоя бабушка, то… – вопрос она сформулировать не успела, дочь её опередила.-

– Вы к нам на машине времени попали, как Уэллс написал? Она у нас перед воротами стоит?

– Кто?

– Машина времени!! – Полина прямо-таки светилась восторгом. – как там в будущем? Когда Мировая Революция победила? Вы из какого года?

– Ночью 2008 был, двадцать второго июня, – Олег почувствовал, как по спине побежал холодок. Страшное предчувствие льдом легло на сердце, – а у вас?

– Двадцать второго июня тысяча девятьсот сорокового года! – отрапортовала Полина.

– Уф, – Олег тыльной стороной ладони обтёр испарину со лба, лёд внутри почти растаял, – легче конечно, но тоже не фонтан. До войны год остался.

– Какой войны? – изумилась Полина, её мать вцепилась зубами в кулак, чтобы не закричать.

– С немцами, – Олег стал лихорадочно думать, как не наболтать лишнего. Антонина уже смертельно побледнела. Но энтузиазм её старшей дочери было не остановить.

– Мы их быстро победили? Малой кровью на чужой территории! Мы всей школой ходили кино смотреть. Там товарищ Сталин так говорит, а маршал Будённый…

– Марш на станцию за отцом!! Живо!! – Антонина выкрикнула это с таким напором, что Полину как ветром сдуло. Как только она выбежала из дома, Антонина обернулась к младшим детям, обхватила их и запричитала

– Деточки мои, родненькие, кровинушка моя, не смогла я вас уберечь от смерти лютой… – она зарыдала, дети захныкали. Олег пребывал в абсолютном смятении, женских слёз он переносить не мог, особенно в такой концентрации. Он взглянул на Веронику и не узнал её – прежняя почти гламурная девушка исчезла, рядом с ним сидела высеченная из кремня амазонка. Так ему показалось.

– Нет, не бывать этому! – Вероника поднялась с лавки, подошла к Антонине. Двумя руками, взяв за пояс, легко оттащила её от печки, развернула лицом к себе. Схватив за плечи, тряхнула несколько раз. Антонина замолчала, чуть подняла голову.

Они стояли лицом к лицу, смотря друг другу в глаза. Почти одинаковые в росте, похожие фигурой и чертами лица. Прабабушка и правнучка почти одинакового возраста. Живая и давно мёртвая.

– Мы – здесь!! Мы – не допустим!! Ты слышишь, меня, Антонина!! Клянусь своими детьми нерождёнными, Я не дам ВАМ так рано и так страшно умереть!! Я Клянусь!!

Олег во все глаза смотрел, как кремневая твёрдость переливалась из рук Вероники в согбенную поначалу Антонину. Она подняла голову, расправила плечи и оказалась на полголовы выше своей правнучки. Взмахом рук накрыла ладонями плечи Вероники.