Александр Баренберг - Вторым делом самолеты. Выйти из тени Сталина!

- Полковник Воронов! С кем имею честь? - приятно удивил его Андрей.

- Мохаммед Реза Пехлеви, шах, - спокойно, как само собой разумеющееся, произнес его собеседник.

Воронов непроизвольно принял стойку «смирно», захлопывая отвисшую было челюсть. Потом вспомнил классическое «очень приятно, царь!» и, скрывая чуть было не выскочившую усмешку, расслабился.

- Рад знакомству, м.., Ваше Величество!

- Да ладно! Хоть не обратились ко мне «гражданин шах», как, к сожалению, позволяют себе некоторые ваши коллеги, - печально усмехнулся тот. - Называйте меня по имени!

Тут появился закончивший обход самолета Савицкий:

- А это что еще за чудак? - спросил он, заметив странного незнакомца.

- Э, ну как вам сказать, Евгений Яковлевич? Это, типа, местный шах! Надеюсь, он не понимает по-русски, а то очень неудобно получится.

- Черт! Кто меня за язык-то тянул! - засмущался Савицкий. - Я, пожалуй, в штаб съезжу, документы передать. Все равно я по-английски ни гу-гу. А ты пока тут пообщайся…

Проводив удивленным взглядом странного генерала, убежавшего, даже не поздоровавшись, шах вновь обратился к Андрею:

- Если мне не изменяет зрение, вы прилетели на германском Ме-110. И часто советские летчики летают на самолетах противника? Или это чисто генеральская привилегия?

- Ну, вроде того! - рассмеялся Воронов. - Эта трофейная машина все равно никому была не нужна, вот мы и решили на ней прокатиться до Москвы. Все же веселее, чем лететь транспортником!

- Понятно. Ну, если генералы позволяют себе, то может быть и шаху тоже можно попробовать? - обратился тот с неожиданной просьбой.

Из дальнейшей беседы выяснилось, что шах - опытный летчик-любитель, освоивший более десятка типов самолетов разных классов, и сейчас он приехал на аэродром как раз, чтобы полетать на личном аэроплане. Увидел необычный самолет и ему приспичило попробовать, видите ли… «Попросить, что ли, взамен попробовать одну из обитательниц твоего гарема? Может, мне тоже приспичило?» - подумал захваченный врасплох необычной просьбой Воронов. Вообще-то, этот вопрос явно выходил из компетенции залетного полковника и срочно требовалось проконсультироваться с местным начальством.

- Очень может быть, только мне сначала надо забежать в диспетчерскую, - извинился он и пошел искать коменданта аэродрома.

Исполняющий эту обязанность худощавый пожилой подполковник, которому Андрей изложил странную просьбу своего нового знакомого, ничуть не удивился и лишь вяло махнул рукой:

- Пусть летит куда хочет, хоть к чертям собачьим! Все равно ведь не отстанет! Достал он уже всех. Недавно нам И-16 чуть не разбил! Только пусть вот это подпишет вначале, - он протянул бланк, где было сформулировано признание ответственности за последствия своих действий.

Судя по всему, шаха здесь не уважали. И вряд ли это была местная инициатива - наверняка ветер дул из Москвы. То есть на нем уже официально поставили крест. Ничего удивительного - в реальности Воронова молодой шах, наследовавший своему метавшемуся между Берлином, Лондоном и Москвой отцу, запутавшемуся в связях с нацистами и поэтому вынужденному передать власть сыну, усидел на троне только благодаря глубоким противоречиям между Англией и СССР. Обе страны устроил нейтральный правитель Ирана. Тут же, где в результате последних событий весь Иран попал в советскую зону влияния, он явно становился совершенно лишней фигурой. Образно говоря, дело идет к тому, что скоро шаху поставят полный и окончательный мат. Пока, видимо, не сильно торопятся, чтобы не обострять отношений с союзниками. А может, в Москве надеются, что тот сам додумается по-хорошему полностью передать власть меджлису и свалить куда подальше. А уж кто будет составлять большинство в этом меджлисе, как водится, решат в Кремле. Ну и правильно! У нас эти шахи довели иранский народ до полной нищеты и бросили в объятия радикального ислама. А тут этого уже, видимо, не случится!

Андрей вернулся к шаху, быстро, пока заправляли машину, провел инструктаж - тот оказался способным учеником, схватывал все на лету - и выпустил в полет. Дождался, пока тот вдоволь порезвится и, наконец, отдаст игрушку обратно. Они уже прощались, когда шах вдруг сказал:

- Вы, русские, мне очень нравитесь, только всегда было непонятно - почему вы своего царя убили?

Воронов внимательно посмотрел на собеседника - намекнуть или не надо? - и, чуть помолчав, ответил:

- Николай II был, говорят, незлым человеком и хорошим семьянином. Но оказался не в то время и не на своём месте. Лучшее, что он мог бы сделать - это вовремя освободить трон и, например, уехать в эмиграцию. Но он промедлил…

Шах, криво улыбнувшись, хотел было что-то сказать, но, ничего так и не ответив, развернулся и пошел прочь…

Вот и остались позади тысячи километров бесконечных азиатских пространств, под крылом трофейного «Мессершмитта» - родной и привычный подмосковный лес вместо угрюмо-желтых пустынь и серых горных массивов. Столица встретила их осенним дождливым сумраком и низкой облачностью. Тем не менее, аэродром НИИ ВВС, где они собирались оставить свой трофей для изучения, посадку разрешил. Прямо с аэродрома позвонили начальству, доложили о прибытии. Рычагов дал каждому три дня отпуска, после чего надлежало прибыть в управление ВВС с докладом.

И Андрей, после почти трехмесячного отсутствия, со всех ног помчался домой. Там за это время произошли значительные перемены. И самая главная - их с Аней молодая семья стала больше ровно на одного человека. Родившегося в августе мальчика назвали Сережей в честь покойного Аниного отца и гордая мать радостно продемонстрировала пополнение вернувшемуся из далеких краев отцу, который не замедлил его одобрить. Ребенок, родившийся на удивление крупным и крепким, удивленно лупал глазами при виде нового незнакомого лица, но не боялся, даже когда чувствовавший себя несколько не в своей тарелке папаша взял его на руки.

Сама Аня чувствовала себя прекрасно и уже строила планы на будущее. На следующий год она собралась поступать в институт текстильной промышленности. Муж горячо поддержал ее начинание, хотя и усомнился, что та успеет и учиться и ребенком заниматься:

- Может быть, после войны? Кто тебе будет помогать - я на фронте, а родственников у нас нет? Ну, нанять няню, наверное, можно, но все равно…

Но оказалось, что Аня уже все продумала. Она собралась поступать не в одиночку, а с несколькими подружками, своими бывшими соученицами по фабричному училищу, некоторые из которых тоже уже молодые мамы. Так что как-нибудь будут крутиться, помогать друг дружке.

Три дня дома пролетели мгновенно, и с утра в понедельник оба вернувшихся с Ближнего Востока командира предстали перед главкомом. Рычагов принял их тепло, обнял каждого, поздравил с успешным выполнением задания и пообещал представить к наградам. Потом долго расспрашивал о подробностях боевых действий, особо интересуясь новыми тактическими элементами воздушного боя, появившимися как у противника, так и у союзников. Все же у вернувшихся из командировки офицеров имелся уникальный для советских пилотов опыт совместных действий с британскими, а в последний месяц - и с американскими летчиками. Много полезных вещей удалось подсмотреть у союзников и Рычагов потребовал представить письменный доклад, освещающий наиболее важные из них. Доклад будет рассмотрен на ближайшей конференции боевых летчиков. На таких конференциях лучшие пилоты регулярно обменивались фронтовым опытом и делились новыми приемами воздушного боя.