Александр Калмыков - На пути Тайфуна - 2

-- останавливаю их под предлогом наличия впереди минированного поля или партизанской засады, или концерта самодеятельности, в общем, чего угодно. А пока я отвлекаю танкистов светской беседой, пара бойцов подбирается к ним поближе и забрасывает гранаты на моторный отсек.

Вслед за Леоновым начали переодеваться и мы. Немецкие каски сняли с замерзших трупов, сваленных за околицей. Шинели с них сдирать к счастью не пришлось, так как в селе имелся небольшой вещевой склад. Белых халатов нашлось всего несколько штук, но ничего страшного, обойдемся и своими. Переодеваться немцами нам уже доводилось, но только без шинели, и теперь, впервые надев это барахло, мы тихонько ругались. Пояс к шинели не полагался, можно было только немного подтянуть хлястик, и это нас сильно раздражало.

У Леонова офицерская шинелька утепленная, с меховой подкладкой. Второй такой мы не нашли, но местные бойцы, посоветовавшись, куда-то сбегали и принесли две короткие дубленки, которые, как легко догадаться, я распределили между мной и Авдеевым.

Переобуваться мы не стали. Хотя у фрицев и должны иметься специальные зимние сапоги, утепленные фетром, но искать их долго, а в валенках нам комфортнее.

Как я узнал, немецкие сапоги делаются из некрашеной кожи, а радикальный черный цвет они приобретают уже после нанесения на них немыслимого количества обувного крема. После такой прожировки крем пропитывает все поры кожи, делая их эластичными и надежными в носке. Но сейчас в них холодно, и несмотря на шипы и подковку на каблуке, они скользкие. Все это железо собирает на себя снег, быстро затвердевающий и превращающийся в прочнейший лед, который потом трудно отколоть. Для коротеньких бесснежных зим Западной Европы такая обувь наверно, как раз то, что нужно, но для нашего климата не подходит.

Порывшись в горке зольдбухов, которую мы успели собрать, Леонов выбрал те, в которых описание внешности подходили для наших бойцов. Конечно, еще оставалось несоответствие нашего снаряжения указанному в книжке, но если кто-нибудь станет всерьез до нас докапываться, то все равно раскусят в два счета. Нам главное только подобраться ближе к танкам. Неважно, пешком или на бронетранспортере, лишь бы на расстояние броска гранаты.

Под конец бывалый разведчик немножко посетовал, что наши прически совсем не похожи на немецкие. Для полноты картины хорошо бы еще выбрить нам головы по бокам, но раз под головными уборами волосы не видны, то можно оставить и так.

Облачившись в трофейную форму, и обмотав голову пуховыми платками, мы пошли осматривать свой броневик. Капот у него прикрыт запасным колесом, который торчал посередине как гигантская фара. У нашего прежнего броневичка капот вместо этого безобразия был прикрыт двумя запасными опорными катками, но и так сойдет. Какая никакая, а дополнительная защита. По бокам пулеметного щитка лежат мешки с песком, предосторожность отнюдь не лишняя.

Что меня обрадовало, так это свежая белая краска, сиявшая на борта Ганомага. Насколько я помню историю, лишь во второй половине ноября в Вермахте издали приказ о перекрашивании военной техники в зимний цвет. Здесь, в северных районах страны, уже почти месяц лежит снег, и темные силуэты немецких машин хорошо выделялись на его фоне, представляя собой отличную мишень. Лишь теперь немцы спохватились, и стали приводить окраску в соответствие с сезоном.

Надо сказать, полугусеничный Ганомаг не был полноценной вездеходной машиной. По грунтовке, а тем более по местности, он мог нормально передвигаться только летом и в сухую погоду. При езде по раскисшим дорогам передние колеса глубоко погружались в грунт, и даже если не застревали, то создавали сильное сопротивление движению. В результате или пробуксовывали гусеницы, или глох двигатель. Еще больше ухудшало ситуацию то, что опорные катки у этого автострадного вездехода располагались в четыре ряда. Когда между ними набивались снег и грязь, то обледенев за ночь, они напрочь блокировали ходовую часть. К счастью для нас, попавший к нам в руки экземпляр был чистеньким и готовым к движению.

После короткого исследования агрегата, бойцы доложили, что на вид комплектность машины полная, маслом и охлаждающей жидкостью она заправлена. Неведомый немецкий шофер, который как я надеюсь, погиб, а не обслуживает сейчас другой Ганомаг, даже позаботился об утеплении капота и обрубил с вентилятора лишние лопасти. Не забыл он и занести аккумулятор в теплое помещение, чтобы он не разрядился на морозе.

Пока одни бойцы возятся с мотором, другие занялись салоном машины. Чтобы брезентовый тент, закрывающий боевое отделение машины от непогоды, не закрывал обзор, десантники свернули его вместе с одеялами и старыми шинелями, которыми его утеплили мерзлявые немцы. Нам тут конечно тоже не жарко, но в бою обзор важнее сомнительного комфорта.

Пулеметы расставили по своим местам - один МГ устанавливается на переднюю турель, прикрытую щитком, а второй на шкворень в задней части боевого отделения. Сами немцы обычно так не шикуют, ограничиваясь одним пулеметом на машину, но надеюсь, никого наше богатство особо не удивит.

Убедившись, что все готово, я отдаю команду - По местам.

Пока бойцы рассаживались, я еще раз прикинул все возможные варианты. Но как не крути, другого выхода действительно не было. Ну что же, тогда вперед. Забравшись в броневик, я с удивлением увидел, что все, кроме "офицера", занявшего переднее сиденье, сидят на скамьях в десантном отсеке. Водительское место почему-то пустовало.

-- А кто же поведет машину?

Ответом на мой риторический вопрос, повисший в воздухе, были только недоуменные взгляды бойцов. Действительно, кто же, если не я. Гэбэшники теоретически должны уметь управлять транспортными средствами. Но Леонову самому рулить нельзя, его дело будет вести переговоры. А Авдееву в моем плане отведена роль снайпера, и никто в отряде его в полной мере заменить не сможет. В конце концов, снайперскую винтовку нужно тщательно пристрелять. Выходит, шофером придется стать мне, но никакой радости я от этого не испытываю. Если водить колесные машины мне доводилось, а о гусеничных кое-что знаю, то об управлении техники полугусеничной я никакого представления не имел.

Продираясь к кабине через перегороженный ногами бойцов десантный отсек, я пару раз споткнулся. Тут все-таки довольно тесно. Хотя мест здесь было десять, а людей сидело только восемь, но утепленные, и соответственно, утолщенные бойцы занимали много места, и помещались с трудом.

Усевшись на водительское сиденье, я запихнул свой МП-40 в крепление для оружия, и начал методично исследовать приборы управления, укоряя себя за то, что не удосужился поинтересоваться управлением трофейного броневика, пока он был в нашем отряде. В целом, несмотря на некоторые различия, этот Ганомаг мало чем отличался от того, который шел с нами в колонне.