Олег Языков - Крылья Тура [2 том, 1 часть, Сталинград, с илл.]

Подпол захохотал.

— Рисуй, уговорил, лейтенант! Можно и картинку, но лучше – почаще звездочки на борту рисуй! Так оно вернее будет…

Вот так! Праздник пришел и в наш кишлак. Мне дали самолет! Да еще какой – "Як-1б". Сразу по завершению визита начальства из дивизии, комполка снова собрал комэсков и командиров звеньев.

— Товарищи командиры! Благодаря несдержанному на язык и нахальному перед начальством лейтенанту Туровцеву, мы получили новую технику. Это как нельзя кстати. Как будем распределять? Ваши предложения? Давай, Туровцев, ты эту кашу заварил – тебе и расхлёбывать. Начинай.

— Товарищ майор! Я уверен, что новые машины должны дать новые, более высокие, боевые результаты. Нельзя их размазывать по эскадрильям. Может, сформировать какую-то группу? Из опытных летчиков и хороших стрелков? Так, на мой взгляд, мы можем добиться большего.

— Комэски, что скажете?

— В предложении лейтенанта Туровцева что-то есть, товарищ майор. Но с нашей численностью по штату… какую особую группу мы сможем организовать? Этот вопрос надо решать на уровне дивизии. Создать, например, особую эскадрилью из летчиков двух-трех полков, да посадить ее поближе к городу, как бы в засаду. Машины, конечно, должны быть с рациями. И по наведению с земли вылетать на перехват бомбардировщиков. Или "мессеров" гонять, если они на наших навалятся.

— Можно курить, товарищи, — задумчиво проговорил майор, доставая пачку "Беломора". — Давайте-ка все еще раз прикинем. А не ослабим ли мы этим полк?

В общем, после долгих пересудов приняли такое решение. Насчет сводной группы или эскадрильи – переговорить в дивизии, предложение интересное, что-то за ним просматривается. В полку же провести временную рокировку – перевести в 1-ю эскадрилью капитана Россохватского двух опытных летчиков из 2-й эскадрильи и создать усиленное звено. Командовать звеном, после некоторых сомнений и колебаний, поручили мне. Я, было, заявил самоотвод, но комполка и слушать не стал. Ты, мол, подготовленный, теоретически грамотный, вошебойку только что прошел – тебе и карты в руки.

— Счастливчик, ты, Виктор! — подмигнул мне комиссар.

Я же особой радости не испытывал. Ответственность уж больно большая, и сопротивление со стороны старичков будет. Я это задницей чувствовал. Не всем были по душе мои новации, не всем…

А потом был праздник. Утром в полк позвонили и по секрету сказали, что вечером у нас будут гости, так что боевая готовность у полка с 16.00 снимается. Командир взвился вихрем, забегали начальники служб, загремела посудой столовка. Полк начал готовиться к приему начальства. Должен был приехать командующий воздушной армией – вручать ордена, заслуженные за бои над Сталинградом, и те награды, которые полк заработал еще на Калининском фронте.

Что тут говорить! О себе я, кстати, не говорю – сам я на эту суматоху смотрел с некоторым снисхождением. Ну, не было у меня пиетета перед наградами! Вот красной нашивкой за ранение я искренне гордился. Но народ ждал свои знаки отличия с настоящим чувством. И они их действительно заслужили. Да и на самом деле – быть отмеченным медалью или даже орденом было сейчас, в тяжелейшие дни обороны Сталинграда, во время, когда фашистская военная машина еще нас ломит… Скажем честно, положа руку на сердце – пока это еще так, но – ПОКА! Так вот, получить сейчас орден или даже медаль – это, конечно, почетно! Ордена сейчас были в цене. За ними был подвиг и кровь, и доставались они нелегко.

Так что, радость наполнила и мое суровое сердце. Особенно – когда нам сказали бежать на вещевой склад и получать новенькую форму, чтобы выйти на глаза начальству настоящими орлами. Под это дело я вырвал себе голубые петлицы и красные кубики и пришил их, невзирая ни на какие требования ходить с полевыми знаками различия. Это у меня не полевая форма, это – парадная!

Но командующий воздушной армией генерал-майор Хрюкин не приехал. Наверное, в преддверии подготовки к контрнаступлению, у него были и другие, более важные дела. Награды начищенным, наглаженным и отмытым ребятам вручал член Военного Совета генерал… забыл. Забыл я его фамилию. Да это и не важно.

А так – все было очень торжественно. За генералом суетились штабные, подавали ему коробочки с орденами и документы. Наш полковой самопальный оркестрик в разнобой дудел туш, красные от волнения и духоты ребята выходили, получали награды, обещали служить трудовому народу и спешили на свое место, чтобы побыстрей отрыть эти коробочки и привинтить долгожданную награду на грудь. Несколько человек, в том числе и я, выходили за наградами дважды – кроме орденов нам вручили еще медали за работу на Калининском фронте. Что мне понравилось, наградили и несколько человек из "темной силы". Это было абсолютно правильно – технари очень многое делали для боеготовности полка.

Я же опозорился. После вручения мне ордена я не нашел ничего лучше, как сказать генералу "Спасибо", а не рявкнуть, как полагается: "Служу трудовому народу!" Генерал недовольно посмотрел на меня, на мои голубые петлицы с красными кубиками, потом улыбнулся и вежливо ответил: "Пожалуйста!" Правда, когда меня вызвали во второй раз, все прошло гладко, в соответствии с требованиями устава. Так, пожалуй, и привыкну. А когда начали говорить "Служу Советскому Союзу"? Не помню… Ну, ничего, — подскажут! А скоро вообще погоны введут. Правда, золотые, с голубым просветом, наверное и не найти, защитного цвета будут, наверняка.

После награждения нас пригласили в столовую. Генерал провозгласил первый тост за Сталина, за победу, все дружно выпили, и армейские с нашим полковым начальством куда-то быстренько исчезли. Нам же лучше – спокойнее без них. Народ немного расслабился, забулькал по стаканам, зашумел. Все, так или иначе, косились себе на левую сторону груди, где на защитной ткани гимнастерок багрянцем сверкали новенькие ордена.

Я как знал, что спешить не надо, и орден не привинчивал. Медаль, правда, прицепил. Хорошая медаль – "За отвагу". Не стыдно носить будет. А сейчас я достал орден и аккуратно опустил его в стакан с водкой. Красивый красный "боевик" горел в преломляющихся лучах света, казалось, он испускал какое-то тепло. Я положил подбородок на руки и замер, глядя на орден.

— О чем задумался, Виктор? — ткнул меня в бок Антоха, который тоже гордо выпячивал грудь с одинокой медалью.

— Да вот, думаю, как нам новые истребители поскорее получить и освоить. Вместе, наверное, поедем получать, а, Тоха? Ты как думаешь?

— Наверное, вместе. Что вы там без нас получите… Смотреть ведь надо, мотор слушать.

— Антон, ты знаешь, что сделай… Ты, когда будем получать самолеты, формуляры на них посмотри. Те, которые завершены к концу недели или месяца, мы брать не будем. Ну их! Там, на заводе, наверное, горячка была. Давай-давай, фронт ждет! Возьмем аппарат, который вышел с конвейера в середине недели, понял?