Федор Вихрев - «Веду бой!» 2012: Вторая Великая Отечественная

Значительно более серьезная обстановка сложилась для 26-й пд. Передовые отряды дивизии быстро сбили ничтожные заслоны на линии соприкосновения. Настораживало, однако, что небольшие подразделения, оказавшие первое сопротивление, были буквально перенасыщены автоматическим стрелковым оружием и создавали необычайную плотность огня. По нашим войскам было произведено несколько пусков ракет из переносных пусковых установок, оказавшихся крайне неприятным оружием, доставившим нам чувствительные потери.

Примерно через час после начала боевых действий мы получили обескураживающее и прямо-таки потрясшее нас известие: один из передовых отрядов 26-й пд был практически полностью уничтожен, подвергшись атаке из засады механизированной группой противника из нескольких легких танков и бронетранспортеров неизвестной конструкции. Однако когда наш авангард достиг места боя, развернул батарею РаК 35/36 и открыл огонь, противник поспешно отступил, оставив подбитыми на поле боя легкий танк с длинноствольной автоматической пушкой и четырехосный колесный БТР с колесами необычно большого диаметра. При отступлении бронетехника противника продемонстрировала очень высокую скорость и маневренность. Авангард тоже понес немалые потери: два орудия ПТО были уничтожены ответным огнем противника, одно серьезно повреждено, а расчеты потеряли около 80 % состава, не считая серьезных потерь в пехотных подразделениях. Тем не менее поле боя осталось за нами, и это несколько подняло боевой дух наших войск. Серьезные неприятности начались позднее.

Тем временем информация, поступающая от войск, продвигающихся по этой территории, рисовала очень странную картину. Солдаты и офицеры наблюдали множество зданий явно немецкой постройки. Характерно знакомый облик носили и проложенные здесь дороги. Но наряду с этим наблюдалась масса зданий явно иной архитектуры и другие детали, совершенно не свойственные немецким землям. По образному выражению одного из офицеров, „такое впечатление, что противник занял и осваивал эту территорию уже несколько десятков лет“. Но ведь еще позавчера здесь была наша земля и развертывались наши войска! В общем, голова кругом, и не у меня одного.

К середине дня наши передовые отряды уже подошли довольно близко к Шталлупенену (Нестеров), и в этот момент главные силы 26-й пд подверглись нескольким атакам с воздуха. Неожиданно для нас это была не бомбардировка, а ракетно артиллерийский обстрел. Хотя в атаку на наши колонны заходили единичные самолеты, запущенные ими ракеты и очереди из их автоматических пушек калибром явно более 20 мм причинили нам немалый ущерб. А на подходе к Шталлупенену колонну наших войск атаковала механизированная группа противника, в составе которой на этот раз было три тяжелых танка. Эти монстры имели пушку крупного калибра (заведомо больше 10 см!), с необычайно длинным стволом, напоминавшую скорее корабельное, нежели танковое орудие. Большая округлая приплюснутая башня покоилась на приземистом корпусе, опиравшемся на весьма широкие гусеницы.

Тяжелые танки противника открыли огонь с опушки леса, как только колонна наших войск оказалась для них в прямой видимости. Дистанция стрельбы составила около километра, но огонь этих монстров оказался весьма точен. На шоссе горели разбитые грузовики и несколько пушек — практически все, что оказалось в секторе обстрела этих чудовищ, было уничтожено. Лишь когда нам удалось подтянуть 105-мм гаубицы и 150-мм пушки, а во фланг тяжелым танкам русских вышли три штурмовых орудия „штурмгешютц“, чаша весов в бою стала склоняться в нашу сторону. У одного из тяжелых танков была разбита гусеница, и он потерял подвижность. Два других танка, попав под плотный обстрел, получили повреждения, хотя и не выведшие их из строя, но заставившие ретироваться с поля боя. Однако мы потеряли все три „штуга“, и поэтому приблизиться к подбитому танку не удалось из-за очень плотного пулеметного огня, открытого пехотным прикрытием противника.

Колонна возобновила движение, и ее голова, миновав открытое пространство, втянулась в лес, прикрывший нас от крупнокалиберных пулеметов врага, которые так и не удалось привести к полному молчанию. Не успели наши грузовики проехать и двести метров по лесу, как вокруг шоссе вспухли десятки разрывов. Создавалось впечатление, что снаряды рвались даже в кронах деревьев. Как доносил один из немногих выживших унтер-офицеров, он принял бы это за короткий, но массированный минометный обстрел, если бы не знал, что в густом лесу это практически невероятно. Унтер при этом демонстрировал прискорбную для военнослужащего вермахта растерянность.

Колонна вновь была вынуждена остановиться, и опять из леса показались русские тяжелые танки, Их было всего два, и на этот раз, сделав по несколько выстрелов, они с дьявольской скоростью меняли позиции, чтобы выстрелить еще раз и снова скрыться. И все же мы нашли выход — вся имеющаяся у нас артиллерия стала давить пехотное прикрытие этих танков, и вскоре русские были принуждены к отходу, на этот раз — окончательному.

Примерно в это же время начался хотя и редкий, но регулярный и непрекращающийся обстрел из артиллерии крупного калибра двух колонн 26-й пд, двигавшихся по параллельным дорогам западнее направления на Шталлупенен. Наши потери росли. Тем не менее, это не могло остановить порыв наших солдат — передовые отряды 26-й пд к 15.00 23.06.1941 уже обогнули Шталлупенен с запада, чтобы не ввязываться в уличные бои, и продвигались далее в намеченном направлении. Продолжали движение и обстреливаемые колонны, выйдя в промежуток между Гумбиненом и Шталлупененом.

К сожалению, нам так и оставались неясными численность и дислокация противостоящей группировки противника. С обоими высланными вперед самолетами-разведчиками Hs126 очень скоро была потеряна связь. Именно срыв авиаразведки привел к тому, что около 16.00 крупное соединение противника, выдвинувшись от Гумбинена по шоссе Кенигсберг — Каунас, внезапно нанесло удар, причинивший серьезные неприятности, по левому флангу 26-й пд. Используя открытое пространство, противник обстрелял нас с дистанции более трех километров, открыв убийственный по точности огонь. Полковая и дивизионная артиллерия, пытавшаяся противодействовать этому удару, понесла тяжелые потери. Противник расстреливал наши орудия, как в тире, и лишь артиллерия, стрелявшая с закрытых позиций, имела шанс уцелеть. Но ее огонь, к сожалению, почти не давал результатов, поскольку танки и самоходные орудия противника непрерывно маневрировали.

В итоге были полностью уничтожены две артиллерийские батареи и потеряны четыре штурмовых орудия, не считая многочисленных потерь в пехоте. Попытка нанести авиационный удар по механизированной группе противника, состоявшей из тяжелых танков, самоходных орудий крупного калибра и большого числа легких танков с уже знакомым ним характерным силуэтом с сильно заостренным носом, провалилась. Девятка Ju88 натолкнулась на мощный и дьявольски меткий огонь автоматических зенитных пушек и потеряла семь машин из девяти, так и не сумев нанести по противнику бомбовый удар.