Артем Рыбаков - Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера

Я нажал тангенту:

– Фермер, ответь Арту!

– В канале.

– Командир, здесь эсэсовцы, проехали на четырех грузовиках. Машины тентованые – точно людей сосчитать не удалось, но никак не меньше полусотни.

– Как определил?

– Грузовики трехосные, скорее всего – пятитонки. Прикинь, сколько в каждую солдат влезет.

– Так, ждем доклада от Сани.

– Понял. Отбой!

Пока мы лежали, глядя на реку и пустую дорогу, я вспомнил забавную историю, приключившуюся с неделю назад.

…Это случилось еще до того, как мы нашли бомбардировщик. Как-то утром, когда я хромал по направлению к ручью, меня окликнул Тотен.

– Тох, постой! Дело есть. На миллион рублей!

– Ну?

Алик захромал рядом.

– Бритву одолжи. А то скоро на моджахеда буду похож, – буркнул мой друг. – Я в зеркало сегодня глянул – чуть от страха не обоссался.

И действительно – лицо нашего жгучего брюнета украшала неопрятная клочковатая бородка.

– А ты что, с собой не взял?

– Да я никогда не беру. У меня до пяти дней щетина нормально выглядит, и борода у меня плохо растет.

– Я вижу…

– Ну, а мы же всего на три дня ехали… Кто ж знал, что оно так выйдет… – и голос Алика дрогнул.

Я задумался.

– Понимаешь, у меня только один станок остался… Я, считай, с «батарейной поляны» немецкой опаской бреюсь. А станок берегу на всякий случай. Ну, там если быстро побриться надо будет…

– «Опаской»? А откуда умеешь?

– Отец научил в свое время. Да и ножом я тоже бриться умею – сам знаешь.

– Точно, я даже потом дома попробовал. Тем шведским ножом, что у тебя тогда купил.

– «Мурой»?

– Ага. Только она вроде «Мора»… – сказал Тотен с некоторым сомнением.

– Это написано так, а читается, как «у».

– А… Но бритва складная, как ее держать?

Я вытащил из набедренного кармана бритвенный прибор, взятый среди трофеев еще на мосту у Боублей, и достал из него золингеновскую «опаску».

– Вот так держи! – сказал я, открыв бритву.

– Ага, понятно… А попробовать сейчас можно будет?

– Конечно, пока я умываться буду – брейся себе на здоровье.

– …есте, моста нет! – оторвал меня от воспоминаний голос Люка, раздавшийся в наушнике.

– Люк, не понял тебя! – откликнулся Фермер.

– Повторяю. Мы на месте – в ста метрах от точки. Моста нет – разрушен. Подходы заминированы.

«Ни хрена себе! Куда же это мы вляпались? Похоже, что немцы заблокировали этот район…»

– Про мины с чего решил? – спросил командир.

– С этой стороны плакаты стоят, а подходы к мосту и броду все в ямках. Я метров с пятидесяти разглядывал в оптику – усики «лягушек» засек.

Фермер сочно выматерился. Я его понимал – мы сами загнали себя в ловушку.

– Так, Саня, оставь бойцов наблюдать, а сам сюда вали. Ты, Тоха, – тоже. Через сорок минут жду обоих у машин.

Проинструктировав бойцов, я взял ноги в руки и был у машин уже через четверть часа, а вот Саню пришлось ждать не сорок минут, а все девяносто.

…Глядя на серое, какое-то осунувшееся лицо товарища, мы слушали его рассказ:

– Блядь, я перед уходом решил эту деревеньку проверить… Как ее? Козаки… Пустая она, так я получше хотел разобраться. В общем, все они там… Все… Я, как ближе подошел, так запах учуял… Только не сразу понял, откуда он мне знаком… Два дома и сарай большой… Все вокруг утоптано… Барахло какое-то валяется… – казалось, что слова с огромным трудом проходят через Санино горло, что он прилагает огромные усилия, чтобы заставить себя говорить. И тут я понял, что суровый Люк, побывавший в свое время «за речкой» да и в девяностые не на печи лежавший, с трудом сдерживает слезы!

Я сидел, не понимая, о чем он говорит. «Кто такие эти «все»? И чего это он так расчувствовался?»

– Я… – Люк мотнул головой, словно отгонял докучливую муху, – я… человек шестьдесят там… Из них детей… двадцать… Я не считал… Не смог… Я запаха не выдержал… – и он шмыгнул носом.

От внезапного понимания того, о чем рассказывал Саша, по моей спине будто жидкий азот потек! Холодная волна прошла вдоль позвоночника, голова стала легкой, а грудь сдавил металлический обруч. Лицо и плечи свело судорогой… «Нет, как так? Что? Какие каратели? Партизан же еще нет!» – словно рой безумных пчел вился у меня в голове.

Да, я видел фильмы про войну и читал книги, но все это было где-то там, далеко. Осознание же того, что вот здесь, рядом, в какой-то паре километров от меня лежат обугленные тела десятков людей, убитых просто так, оттого, что лень было возиться с переселением, заставляло кулаки сжиматься до хруста в суставах.

– Саш, отпусти, я их ночью…

– Нет, – перебил меня командир, – нам «язык» нужен. Я сам пойду. Сколько, говоришь, у моста?

– Около трех десятков насчитали.

– И эсэсовцев около роты… – задумчиво произнес Саша. Потом подумал несколько секунд и продолжил: – Вы двое и Ваня сейчас собирайтесь, пойдем мины снимать. На этом пятачке нас выщемить – как два пальца об асфальт… А ночью я с «молодыми» погулять схожу.

Лицо его было бесстрастно, но я с командиром уже восемь лет, потому и заметил, что, несмотря на внешнюю невозмутимость, внутри у него кипят те же ярость и ненависть, что переполняли сейчас меня.

– Товарищ майор, можно я с вами пойду? – подал голос Трошин.

– Нет, нельзя. Останешься за старшего. Шомпола приготовьте.

– Командир, надо Алика с собой взять, вдруг поймаем кого… – сказал Люк. – Там на месте и расспросим.

Да, не позавидую я тому немцу, которого Люк сегодня «поймает», а тем более расспрашивать начнет!

…На все сборы мы потратили минут десять, не больше. Про уничтоженную деревню решили пока никому не говорить, чтобы не нагнетать обстановку.

До оставленных в дозоре бойцов мы дошли сравнительно быстро, благо идти было недалеко. Я посмотрел на часы. 18.33 – это значит, что у нас есть почти три часа до того момента, когда стемнеет так, что работать с минами будет невозможно.

– Тоха, ты – со мной, а Ваня – с Шурой, – распорядился командир. – Тотен, ты с бойцами в дозоре.

Мы все, кроме окруженцев и Фермера, были одеты в немецкую форму, так что маскировка была обеспечена.

– Какие здесь мины? – спросил командир у – Люка.

– «Тридцать пятые». «Лягушки» [23].

– Блин, только на картинках видел. Кто-нибудь с ними сталкивался?

– Я. На «копе». Инструкции по разминированию читал. Но не разряжал ни разу. Мы их сразу подрывали, – ответил Люк.

– Мне бы на взрыватель посмотреть… – сказал Казачина. – А там разберусь…

Люк почесал затылок, пытаясь вспомнить, потом его лицо посветлело:

– Так, если три усика торчат – это нажимной, «Зет 35», а если струна в стороны – это «ЗетЗет 35».

– Бечевка на обрыв или на вытяжку? – спросил Фермер.

– На вытяжку. Могла и «терка» [24]на ранних стоять. Потом стали аналог нашего МУВа [25]ставить.