Литературный Власовец - Гитлер в Москве

Рязанская область, областной центр Мичуринск.

Август 1941 г.

— Паша! — трясла за плечо мужа жена, — Паша, они за тобой пришли, — ели сдерживая слезы, сказала жена, — за тобой пришли.

Участковый проснулся, и стал успокаивать жену:

— Ну чево так кричишь? Пришли, так бы и сказала, а так нечего как курица квохтать. Вызвали, значит будут разбираться, так что уймись. Но на всякий случай заначка моя знаешь где?

Жене только молча кивнула.

— Если к вечеру не вернусь, обменяй на рейсмарки и уезжай отсюда.

Если бы Павел Канев крепко не прижал ее к себе раздался бы жуткий бабий вой. А так только всплакнула, и собрала своего мужчину. Две смены белья, поесть на сутки и бано-бритвенные принадлежности. Женщины часто чувствуют что нужно их мужчинам.

Но когда в гражданском костюме он вышел к двум фельджандармам, то те его попросили оставить сверток дома. После уселись в новенький «Хорьх», и как заметил — машина оборудована рацией.

— И за что меня? — решил Канев сделать первый ход.

— Я не знаю, господин Канев, моя задача доставить вас к коменданту, — коротко проинформировал его один из сопровождающих.

Они доехали до комендатуры, и когда вышли. Канев глубоко вздохнув ступил на первую ступеньку. А дальше все вышло очень просто. Его провели в кабинет коменданта по безопасности, а тот внимательно осмотрев его пригласил присесть.

— Вы господин Канев, с свое время, а именно от 28 года до 41 исполняли обязанности офицера криминальной полиции?

— Вообще-то сначала неплохо бы представиться, а то невежливо как-то получается. Если вы не хотите начну с себя Павел Канев, 1928 года рождения, окончил школу милиции и был направлен сюда на должность участкового.

— Прекрасно, вы сообщили все что я об вас знал, — язвительно заметил немец.

— А вот теперь что вы скрываете, — и он начал перечислять, то что знал Канев, но никак не думал, что это знают другие.

— Вы «положили под сукно», а именно уничтожили 28 анонимок на граждан. В них те обвинялись в шпионской деятельности. Но вы посчитали, что это навет, и уничтожили все материалы по этим делам.

«Откуда он знает, — удивился Канев, — я же материалы сжег?».

— Далее, — продолжал не представившийся комендант по безопасности, — после объявлении войны, буквально через пару недель вы удержали 18–19 летних граждан, якобы на оборонительные работы, на самом деле вы просто укрепляли дорогу через мост, чтобы через нее могло пройти как можно больше беженцев. Далее вы расстреляли двух человек, известных у вас как рецидивисты. Потому что они, обзавелись оружием. С начала войны и до отступления частей, а точнее окружения некоторых частей РККА, вы производили работу полицейского. То есть, отстреливали мародеров, и бандитов, по закону военного времени.

— Да, все так, — устало ответил Канев, — но сейчас-то меня за что?

— А почему «за что»? — на него пристально уставился начальник комендатуры по вопросам безопасности, — вы выполнили все что от вас требовалось. И теперь, при новом правительстве, надеюсь радио вы слышали? Нам нужна полиция, именно криминальная полиция, мне плевать что там у вас говорят, но банды должны быт уничтожены, как и уголовники, которых не исправишь.

— Это чтоже я снова участковым? — невольно усмехнулся Павел.

— Можете считать это и так, — равнодушно пожал плечами комендант, — но вы вы обязаны контролировать весь ваш район, обведенный на карте, — он показал на карту за спиной и Канев понял, что сделать это будет очень непросто, — к тому же вам в помощь вы можете набрать пять человек за которых поручитесь лично.

Это уже было что-то.

— Но и за просчеты будете нести ответственность.

— Ну как всегда.

— Так вы согласны? — задал основной вопрос комендант.

— Годиться, только людей подбираю я, и вопрос с оружием.

— Интересно, я думал. Вы будете спрашивать о жалование, или так у вас спрашивают о зарплате. Но вы первый вопрос поставили о вооружении. И это правильно, потому что без хорошего оружия бандитов вам не остановить. Поэтому вам выдается одни пулемет и три боезапаса к нему, кроме того гранаты, хоть мое начальство было против, но я вытребовал их. Всего шесть гранат. Ваше личное вооружение St-39. И патронов по надобности. Пистолеты сами набирайте, с ними много не навоюешь.

— Итак вы не против работать по своему направлению? — спросил комендант по безопасности.

— Да, — кивнул Каев, и вышел кабинета. Он недолго собирал команду. Главное комендант закрывал глаза на все политические вопросы. Двое в его команде были раньше комсомольцами. Но они в два месяца передовили все банды в их районе, и некоторые из других. После чего его снова пригласил комендант по безопасности.

— Вы прекрасно выполнили задание, но сейчас стоит другой вопрос. Мы уходим, и вы подчиняетесь новому руководству, вашему русскому руководству. Я хочу чтобы вы встретились, и поговорили.

Поговорить не удалось, перед ним был один из породы «комсомольских вожаков», присланных сюда, и ничего не знающих об их жизни, уже по одному тону разговора, Павел понял, что ничего ему не светит. Так и сказал коменданту, и потребовал пересмотра начальства. Тот пожал плечами, а на следующий день прибыла коммисия. В составе немца-фельджандарма, представителя новой русской власти — коменданта области и еще одного — представителя РСБ — российской службы безопасности. Которая ознакомилась с материалами, поэтому делу. Так и по «комсомольскому вожаку», хоть он тот тщательно скрывал, но тон общения и повадки, не скроешь. А так не подкопаешься, обыкновенный рабочий, на фронте не был, так как не успел до призыва доехать к призывному пункту. Но все решило заседание комиссии. Павел расказал как работал до войны, потом как — после. Сколько банд уничтожил, их численность и вооружение. Как потерял одного из сотрудников. Тяжело конечно такое рассказывать, но что сделаешь.

А вот претендент на начальника милиции, все больше лозунгами сыпал, и обвинял Павла в некомпетентности, мол, что мог задержать до суда, а не сразу пристрелил. «Тебя бы туда, — подумал Павел, — с пистолетом против ППШ.»

Комиссия взяла сутки на рассмотрение вопроса, но он разрешился быстрее.

Когда они выходили из здания комендатуры, к ним бросилась одна девица. Именно из тех, которые не боятся «даваться».

— Артемчик! — закричала она, — а это я, помнишь, Ниночку?

Комсомольский вожак не сразу сориентировался и допустил обычную для всех трусов ошибку.

— Гражданка, я вас не знаю, отстаньте от меня, — резко ответил он.

— Но как же так? — удивилась женщина, видя, что ее любимого Артемчика сопровождают только мужчины, решилась, — я же тебя прекрасно помню, мы неделю на пароходе плавали перед войной.