Андрей Максимушкин - Гроза над Польшей

Еще немного, и здравствуй, свобода! Сейчас прибегут товарищи. Несколько секунд на то, чтоб отвязать катер. Оттолкнуться от причала. Минут пять дрейфовать, пока течение само не отнесет катер от берега, и можно браться за весла. Утром разберемся. На Висле много городов и просто поселков, где есть полицейские участки.

– Я так и думал, что вас потянет на водную прогулку, – прозвучал с берега насмешливый голос Юргена Оста.

– Не спится, народу много, душно, – нашелся Виктор Николаевич.

– Да, воздух на реке свежий, холодком тянет. К утру будет еще холоднее. Не простыть бы вам. Давайте на берег, – заботливо предложил Ост.

Котлов медленно, осторожно перебрался через борт, проклятая лодка качалась, днище пыталось выскользнуть из-под ног. Утвердившись на мостках, он с кряхтеньем разогнул спину. Не следовало показывать, что ты в хорошей форме. Слабость и старость вызывают сочувствие и чувство превосходства, не стоит этим пренебрегать.

Из-за лежащей на берегу лодки выступили две тени. Еще один повстанец показался с другой стороны. Призрачная надежда обмануть Юргена, заболтать и отправить в нокаут резким ударом улетучилась, растаяла, как утренний туман. Проклятый герой Сопротивления не случайно оказался на берегу.

– Ребята, а что там такого интересного в кустах? – раздался радостный голос Марко.

Ну кто же еще? Лица на фоне темного берега не различить, но фигура узнаваема.

Поравнявшись с Остом, Котлов различил в руках партизан автоматы. Серьезно приготовились к перехвату беглецов.

– Кто мне говорил, будто ночью у берега ужей кишмя кишит? – резко спросил Алексей, обращаясь к Марко.

– Так должны быть. Ты под ноги смотри.

– Ни одного не видел.

– А зачем тебе ужи?

– Посмотреть хотел, правда ли лягушек на лету ловят.

Если не удалось тихонько уплыть, приходится играть, делать вид, будто ничего страшного не произошло, все идет, как и должно, по плану. Побег все равно провалился. В драку лезть бесполезно. Хотя… Виктор Николаевич «оступился» и чуть было не упал на Юргена Оста. Партизан легко шагнул в сторону и любезно поддержал моряка за руку, да так ловко, что вместо того, чтоб сделать подсечку и сбить Оста, Виктор Котлов сам чуть было не шлепнулся носом в песок.

– Осторожнее, адмирал, бревна, палки раскиданы, плавник. Не ровен час, и ногу можно сломать.

– Спасибо, – последняя попытка переиграть ситуацию с треском провалилась.

– Виктор Николаевич, не заметили, бензин в моторке есть? – поинтересовался Марко. Разговор шел на русском.

– Не видно ничего. Темно. Но в баке что-то плескалось.

– И я забыл проверить. Жаль.

– Катер заметный, – вступил в разговор Комаров, – с реки его хорошо видно. В Польше речная полиция есть?

– Встречается. Еще не всю перестреляли, – грубовато пошутил Марко.

– Это хорошо, что вечером решили к реке прогуляться, – глубокомысленно заявил Юрген Ост. – Завтра утром отправляемся в путь. Катер и одна лодка. Нам как раз хватит.

– Куда поплывем? Вниз по реке, по течению? – интересуется Черкасов.

– Вниз опасно. Под Варшавой слишком шумно. И не сможем мы незамеченными город миновать, а там уже граница, усиленные патрули. Нет, мы пойдем вверх по течению. Я правильно выразился? По воде ходят, а не плавают?

– Моряки в море ходят, по рекам ходят. А кто по воде плавает, тот не моряк, – отшутился Котлов. Далеко не все сухопутные понимают разницу, Юрген хотя бы наслышан.

Вот так они и поплелись к дому. Виктор Николаевич закурил трубку. Табак помог пережить горечь поражения. Грусть еще лежала на душе тяжелым камнем, но рассудок напомнил, что не все потеряно: раз их не расстреляли на берегу, значит, они еще нужны Юргену Осту. Простая такая циничная философия.

Каждый прожитый день открывает перед тобой новые шансы и возможности или закрывает старые. Но это если ты раззява и не сумел воспользоваться подарком судьбы. Тихонько распрощаться с навязчивым капитаном на воде не получится, но кто знает – куда их занесет в конце плавания?

И во время ночевок, необходимого отдыха на берегу, могут появиться шансы. Пусть даже не всем сдернуть, а только «потерять» Рината Халиуллина. Это тоже идея – оставшихся не убьют. Определенно, самым ценным пленником является вице-адмирал Котлов. А стоит штурману добраться до властей, как в хвост парням Оста тут же вцепятся гончие.

Ночью Виктор Котлов спал безмятежным сном младенца. Свежий воздух, прогулка по берегу на него так подействовали или чувство правильности выбранной линии поведения – Виктор и сам не знал.

Свист ветра в палубных надстройках. Чистое небо над головой. На мостике свежо. Виктор Котлов опускает бинокль и улыбается парящему над морем альбатросу. Горизонт чист. Адмирал кладет ладонь на тумбу КДП. Тихо как! Только свист ветра и шелест волн. Эсминец идет полным ходом, от носа тянутся водяные «усы», но привычного гула турбин не слышно. Вообще ни одного звука, кроме шума ветра и волн. И настил мостика под ногами не дрожит, словно он влит в камень, а не держится над палубой на стойках. Безмолвие. Вице-адмирал Котлов понимает, что он один на корабле. Никого нет. Абсолютно ни одной живой души. Только одинокая фигура в фуражке и реглане на мостике несущегося по волнам корабля.

На работе Евгения Викторовна подняла все материалы по интересующему ее феномену. На это ушло два дня. Задачу по поиску отца все равно пришлось пока отложить. Наработанные ментатом материалы переданы нужным людям. Теперь остается ждать ответной реакции, промежуточного результата. И материалов новых тоже пока нет. Все, что можно было найти, все, что доставили в институт по теме, Евгения Викторовна уже проглотила.

Новая тема оказалась захватывающе перспективной. Работа с пограничными состояниями психики в институте велась бессистемно, от случая к случаю. После первых удачных опытов пробуждения ментатов и открытия триггерных механизмов, все силы были брошены на перспективное направление, и от многих исследовательских программ пришлось отказаться. В первую очередь, забросили не сулящие быстрого конкретного результата и связанные с малоизученными областями психики опыты. Ученых можно было понять – практичный инженерный подход требовал повторяемости эксперимента. Без этого феномен остается феноменом, без каких-либо шансов на практическое применение.

Руководство института одобрило новое увлечение старшего научного сотрудника. Тему утвердили сразу после ознакомления с материалами и докладной запиской. Бюрократии в НИИ отродясь не водилось, документооборот велся для дела, а не наоборот. Директор института Арсений Степанович посоветовал товарищу Петровой поработать с психиатрами. Контингент их пациентов весьма разнообразный, многоплановый и служит не только источником анекдотов, но и благодатной почвой для научных исследований и экспериментов.