Александр Афанасьев - Сожженные мосты часть 6

Самолет поднялся почти на предельную для него высоту, машине было ощутимо холодно, упало качество изображения на экране, двигатели жадно хватали разреженный воздух – и его все равно не хватало. Операторам пришлось бросить все силы на попытку получить более – менее приемлемое изображение.

– Надо сократить площадь сканирования, тогда мы сможем усилить сигнал – сказал Андрияш, пытаясь разобраться в выдаваемой системой информации

– Намного все равно не увеличим. Мы на пределе.

Из города продолжался исход. Мирняк, захваченный врасплох неожиданно начавшимся штурмом – самые умные давно уже убрались, и теперь убирались все остальные – с наступлением темноты начал выходить из города. Днем истребители бомбардировщики базового и авианосного базирования наносили удары восточнее, пытаясь уничтожить дороги и воспрепятствовать тем самым возможному подходу подкреплений. На автомобилях из города выбраться было невозможно, и теперь в восточной части города они были просто брошены, где попало. Люди, взвалив на себя все, что только можно унести, часто – маленьких детей – уходили из города.

– Я не могу понять, вооружены они или нет?

– Как бы то ни было – они уходят из города, а не идут в него. Опасности нет.

– Если это духи сматываются из города – все равно с ними придется разбираться.

– Если там и есть духи – там же полно беженцев и удар ты не нанесешь… внимание!

Если одиночного человека система "сечь" уже не могла – то такую цель как танк – секла запросто. И то, что двигалось в город – сильно напоминало бронеколонну. И немаленькую… восемь машин.

– Внимание… Кажется что-то есть. Техника… движется на… юго-запад. Движется не по основным дорогам… откуда здесь она?

Как потом стало известно – именно в горных массивах шахиншах приказывал прятать бронетехнику и снаряжение для возможной войны, все, что у него было. В горах есть пещеры, которые не засечешь с воздуха, есть тропы. Да много чего есть в горах. И об этом – узнали экстремисты, немало жандармских офицеров, из тех, что делали эти закладки и готовились ими воспользоваться – теперь выступили "на стороне Аллаха".

– Гром-два главному, наблюдаю колонну на окраинах города, восемь тяжелых единиц, возможно враждебных. Из них – два танка, прошу разрешения уничтожить, прием.

– Гром два, это главный, вопрос – вы передаете картинку?

– Положительно, передача идет.

– Вопрос – колонна обозначена кем-либо как цель?

– Отрицательно, Главный, в этом районе нет наших сил, колонна на южной окраине города.

– Гром два, вопрос вы оцениваете колонну как враждебную?

– Положительно, Главный, мы считаем колонну враждебной, хотя она и не проявляет признаков враждебности.

– Гром-два, вас понял, продолжайте наблюдение, докладывайте обо всех действиях колонны. Мы пошлем группу проверить ее.

– Главный, вас понял.

Полковнику Бульбе казалось все это полным бредом – выяснять, что за бронетехника с помощью наземных сил. Понятно же, что раз они пришли с моря – значит все, что идет со стороны континента враждебно и надо это уничтожать без разговоров. Нет же…

– Доложить, лейтенант.

– Веду цель, все системы стабильно.

– Не обозначил?

– Никак нет.

– Обозначь головной.

– Есть.

Лейтенант пробежался по клавишам – и головной прямоугольник сменил цвет с желтого на красный. Теперь если поступит команда, они подобьют первую в колонне цель и остановят их.

– Лейт, ты можешь опознать головного?

– Никак нет, сейчас попробуем отфильтровать…

Лейтенант сделал скан-картинку в максимальном разрешении, вывел ее на вспомогательный экран и дал задание бортовому компьютеру очистить изображение. Электроника принялась за работу, офицеры внимательно наблюдали за ней.

– Похоже бульдозерный нож… что-то типа гаубицы, но очень странная штука. Очень большая башня.

Бульба присвистнул. Он то служил дольше – и знал что это такое.

– Хреновое дело. Это саперный штурмовой танк.

– Из семидесятых?

– Да, но это чертовски хреновая вещь. Видишь ствол?

– Короткий, господин полковник

– Да, но калибр ни много ни мало – двести три миллиметра. Там тридцать зарядов, и каждым можно снести дом. И пулеметная башенка, видишь?

– Так точно?

– Там три пулемета. Один – четырнадцать и пять – совмещенный со стволом, и спарка ДШК – в бронированной поворотной башенке. Если эта штука не за нас и пройдет в город – она наделает таких дел…

– А почему теперь такие не делают?

– Почему, делают. Сейчас есть саперная самоходка, там такие же снаряды, их побольше – вот только башни поворотной у нее нет. А в городе – это не факт что хорошо, конечно бронирование усилили, на самоходках этих считай сплошной бронекорпус – но вот повернуть башню так быстро, как делает это танк, они не могут. Город – это ближний бой, тут именно танки нужны. А они разве что в запасных остались. Они поворачивают….

– Так точно, идут к центру города.

Внизу колонна продиралась через наспех сложенные баррикады, саперный танк, опустив бульдозерный нож с упорством носорога пер вперед, расталкивая в стороны сгрудившиеся на улице машины.

– Господин полковник, может, попытаемся их остановить?

– Нельзя.

– Павел, поступил приказ смещаться южнее и выходить на исходные, предупредил Близнюк – там внизу будет группа.

Самолет ощутимо пошел вниз, чувство, как спускаешься на лифте. Изображение улучшалось, они неслись над городскими кварталами.

– Гром-два, это Главный, в районе поиска присутствуют зенитные установки. Гром-три попал под огонь и получил повреждения.

– Вас понял.

Лейтенант летал на Громовержцах больше двух лет – но впервые у него было настоящее дело. Нет, дела были, Громовержцы были самыми востребованными самолетами в "мирное" время в авиации, за два года он совершил примерно пятьдесят учебных и сорок один боевой вылет на охоту за террористами, из них двадцать девять результативных. Но впервые за все время боевой работы им реально грозила опасность.

– Господин полковник, а из чего соседей могли достать?

– Ты что, дрых на инструктаже? Здесь есть пушки калибра восемьдесят восемь и сто семь миллиметров, зенитные, с радарным наведением. Из сороковых – но все переделаны на барабанное питание и на колесном ходу. Если реактивный самолет они не достанут, то нас только так, а сто миллиметров – это прощай Родина, с гарантией. Так что секи как следует, проспишь – три с половиной километра падать.

– Есть…

Вспотели руки – Андрияш по совету Бульбы сшил себе перчатки из тонкой кожи, чтобы чувствовать пальцами то, чего ты касаешься – и в то же время, чтобы руки не потели. Вообще то не он сшил, а его… дама сердца… пока. И хотя вместо штурвала перед ним был всего лишь джойстик, клавиатура и панель с кнопками – он все равно чувствовал себя летчиком и перчатки оказались сейчас как раз кстати, чтобы скрыть мгновенно и обильно проступивший пот.