Александр Афанасьев - Сожженные мосты Часть 5

– Я и сделаю.

– Ну, пошли… генацвале.

* Река в Грузии

** моменталка – два человека сталкиваются в дверях и расходятся – но за это время они успели друг другу что-то передать. Примерно так.

– Смотрите внимательно, отмечайте, кто из тех, кого вы увидите вам знаком

С этими словами, полковник Кордава развернул ноутбук экраном к графу, нажал на кнопку, пуская изображение.

Снимали, очевидно из толпы, скрытой камерой. Камера прыгала … нет, это даже была не толпа. Просто кто-то снимал … двор какого-то замка, человек идет, камера прыгает, кто-то ее заслоняет, потом опять идет изображение… остановился.

Господи… это же штаб Варшавского военного округа.

– Штаб Варшавского военного округа.

– Он самый. Не отвлекайтесь, граф, смотрите на лица.

Вооруженные люди, много… Какие-то машины, разномастные… Опять люди, у всех оружие, так…

– Борис!

Король (или царь, кто там разберет) Речи Посполитой Борис Первый шел к машинам, одет он был совсем не по-королевски – в какой-то куртке с капюшоном. Но граф Ежи его узнал.

– Великолепно, еще…

Человек, снимающий это, чуть поворачивается…

– Стоп!

Кордава ткнул по клавиатуре, останавливая запись.

– Вот эти… Этот – Радзивилл, я видел его во дворе

– Теперь он первый министр. Далее.

– А вот это Збаражский!

– Точно он!

– Точно! – граф Ежи ткнул пальцем в жидкокристаллический экран, так что изображение заволновалось – это точно он.

– Что и требовалось доказать – победоносно заключил Кордава.

Помолчали. Потом граф Ежи спросил.

– Господин полковник, Змиевский и Збаражский – одно лицо?

Кордава хлопнул в ладоши.

– Великолепно! Как догадались?!

– Да уж догадался… Когда вы выскочили.

– Великолепно. С вашим умом…

– Да каким умом… Этот … меня вокруг пальца водил, бастард!

– Ну, ну… – Кордава дружески похлопал графа по плечу – не стоит. Он и в самом деле полковник разведки, это его работа, водить людей за нос. Он и нас обманул – меня, Дро Арташесовича, всех нас. Понимаете?

– Это из-за него?

– Ну… В том числе и из-за него. Понимаете, пан граф… После событий в Бейруте аналитики пришли к выводу, что все это стало возможно в том числе и из-за недостатка информации и проблем с обменом ею. Было принято решение значительно усилить средства разведки и упростить доведение информации до ее… скажем так, потребителей. Была поставлена цель – чтобы любая информация об обстановке была доступна командиру взвода в течение максимум пяти минут, чтобы он, находясь на поле боя мог беспрепятственно получать любую информацию, даже со стратегических средств разведки. И примерно так же начала перестраиваться разведка. А вот Варшава показала ошибочность этого. Я был в штабе, когда все только начиналось, и кое-что могу сказать. Информации было море, мы даже подключились напрямую к полицейским камерам слежения в городе, пока не оторвали связь. Такое море, что в ней можно было утонуть – но она была противоречивой, и мы не могли принять решение. Информации было больше, намного больше, чем мы могли проанализировать и оценить. А потом стало уже поздно. Немалую роль в этом сыграл Збаражский, и такие как он – они поставляли в большом объеме ложную информацию, отдавали противоречащие друг другу и не отвечающие требованиям складывающейся оперативной обстановки команды, в общем делали все, чтоб не дать нам вмешаться, пока простые демонстрации и беспорядки не переросли в широкомасштабный вооруженный мятеж. Мы уже знаем, что мятежники захватили часть складов, взяли все имеющееся там оружие, тоже явно не обошлось без Збаражского. Теперь он приближенный нового царя Польского видишь сам.

– Но почему он это делал? – недоумевающее спросил граф Ежи

– А ты еще не понял, поручик? – спросил Габриелян – все это он делал потому, что он – предатель, вот почему он это делал.

– Скорее всего Збаражский – британский или австро-венгерский агент, выполняющий указания Вены или Лондона. Мы сейчас подняли его личное дело, проверяем все что только можно, но… уже поздно. Кстати – вы не задумывались над тем, как могло получиться так, что взорвали штаб округа? По нашим данным, он был взорван в тот день, когда вы там были последний раз, вы чудом остались в живых. Там было оцепление?

– Да… и демонстрация. Я еле прорвался.

– Вот и подумайте, кто мог провести заминированную машину к самому зданию? Тем более зданию, охраняемому в соответствии с мерами усиления и оцепленному? Может быть, тот у кого в кармане удостоверение полковника контрразведочного отделения, а?

– Где он? – спросил граф Ежи поразительно спокойным голосом, и полковник Кордава едва удержался от улыбки

– Мы думаем, что он в пограничной зоне. Сектор Ченстохов, бывали там?

– Да.

Генерал и полковник переглянулись

– Вот как? И когда же, позвольте полюбопытствовать?

– Недавно. Вылетал вместе с отцом, там обстреляли казаков, очень серьезное нападение было, были двухсотые. Если меня забросить туда…

– Увы, пан граф… – сказал Кордава – вынужден вас огорчить, но все казачьи заставы в этом секторе выбиты до последнего человека. Почему-то именно в этом секторе произошло такое. Так что, если вы согласны пойти туда за Збаражским – действовать вам придется в одиночку. Из ваших слов я понял… что вы согласны отправиться за Збаражским?

– Спартанцы спрашивают не сколько врагов, а где они. Не слыхали?

– Слыхал. Похвально… Но вам придется действовать в одиночку, и вам необходимо будет, запомните это хорошенько, граф – не убить Збаражского, а найти его и дать сигнал нам. Со своей стороны гарантирую… думаю, вы знаете, какое наказание положено за шпионаж и измену.

– Знаю. Когда надо отправляться?

– Вы прыгали с парашютом?

– Да. Восемнадцать прыжков*.

– Тогда… сегодня ночью, если вы не возражаете…

– Какое оружие у вас имеется в подразделении, поручик?

– Стандартный набор. Пулемет. АБ-96, нас на них перевооружили. Снайперские винтовки. Обычное оружие Гвардии.

Подполковник – чеченец, с короткой, ухоженной бородкой с проседью, сильными короткими пальцами пригладил волосы как расческой. Графу Ежи его представили как подполковника Мадаева из командования специальных операций.

Спецназ сейчас располагался на аэродроме в Бяла-Подляска, только что освобожденном от бандитов. Они заняли один из ангаров, проверили и разминировали капониры, саперы столкнули в стороны разбитую технику, которой поляки пытались блокировать ВПП. Аэродром взяли с ходу, наскоком – рано утром когда наступление только начиналось, несколько вертолетов вынырнули из ночной тьмы и открыли шквальный огонь из всех видов бортового вооружения, а из машин на ангары, на здание аэропорта по тросам уже спускались спецназовцы. Техника вышла к аэродрому только через пять часов, все это время поляки так и не рискнули контратаковать, сначала ограничивались обстрелом с дальних дистанций, такой обстрел называется беспокоящим, но спецназовцев он мало беспокоил. Потом и вовсе смазали пятки салом. К вечеру спецназовцы уже обжились, совершили четвертый намаз, и в ожидании приказов даже успели где-то найти барашка и теперь жарили шашлык. Смысла подходить ближе к линии фронта не было, они передвигались на вертолетах и при необходимости их вертолеты запросто доставали что до Австро-Венгрии, что до Священной Римской Империи.