Александр Афанасьев - Сожженные мосты Часть 4

А вот Вадиму было не так просто. Хорошо, что его избавили от этой проклятой девчонки, которая похоже так и не поняла, что она не по Невскому проспекту гуляет, а идет по чужой и смертельно опасной стране. Вон идет… с камня на камень прыгает. Но сильная, что есть то есть, от девчонки сложно ожидать такого…

Что же касается толстяка…

Заныл он почти сразу. Горы, палящее солнце и разреженный горный воздух – не лучшее сочетание для таких как он. Самому Вадиму было здесь тяжело – он, сибиряк, совершенно не привык к сухому и разреженному воздуху здешних мест, первые километры он шел, хватая ртом воздух и только потом втянулся. Толстяк же не шел, а плелся, хотя у него у единственного из всех не было рюкзака, только фляги с водой. Даже у девчонки он был – а у него не было. Но все равно он дышал как паровоз, а потом плюхнулся на камни и сказал

– Я больше не могу.

Вадим оглянулся – караван уходил, лишь два пуштуна остались с ними, они с любопытством наблюдали за разворачивающейся на их глазах сценой. У пуштунов нет телевизора, нет интернета – и потому они как и все примитивные народы очень любят наблюдать за другими людьми, делают это с совершенно наивным любопытством, даже не понимая языка. Одновременно они делают выводы, и если ты в Афганистане завоюешь уважение пуштунов – значит, в этой стране у тебя всегда будет и дом и кров, в любом доме будут рады такому гостю.

– Вставай! – Вадим плюхнулся рядом, рюкзак он не снимал, потому что знал что если снимет то больше не наденет. Ремень от автомата натер шею почти до крови. В сочетании с потом, высыхающим и оставляющим на коже солевые разводы, и пылью, которая как наждак работает, и которой в Афганистане полно даже в горах – самое то. Он откинулся на спину, чтобы дать хоть немного отдыха спине, пот заливал глаза, но это было даже хорошо. Если нет пота – значит, наступило обезвоживание, а воды было не так то много, и следующий родник или речка непонятно когда.

– Нет. Я больше не пойду.

– Выпей воды и вперед.

Вадим догадался – протянул руку, снял с пояса одну из фляжек, потряс ее – пустая. Выпил всю воду… идиот. Вторая – тоже самое.

– Ты выпил всю воду? Сказали же – не пить.

Толстяк не отвечал – Вадим даже имя его не хотел вспоминать, для него он был не более чем рохлей и толстяком, он не испытывал к нему ни капли жалости. Мальчишеское восприятие мира вообще сильно отличается от взрослого оно полярно. Черное – белое, без полутонов. Есть свой и чужой, есть друг и враг, и ничего между этими понятиями. Если ты не такой – значит, ты либо должен стать таким, либо вынужден будешь терпеть насмешки, издевательства, нередко и побои. Все умствования психологов и либерально настроенной интеллигенции, что каждый человек неповторим и цене именно своей неповторимостью и непохожестью на других, для Вадима значило меньше, чем например скользнувшая по камням ящерка. Он родился и вырос в краю, где не любят и не признают слабых, он закалился в сибирском скаутском отряде и выслужился там до скаута-разведчика, а в Сибири это сделать непросто. Девиз скаутов: один за всех и все за одного – великолепный девиз, но у всякой медали есть обратная сторона. Здесь она в том, что в отряде нет и не может быть слабаков, нытиков, рохлей, маменькиных сынков. И если такой придет в отряд – то его будут презирать, унижать, возможно даже бить, если он не захочет стать таким же как и все, а захочет, чтобы его уважали за его неповторимое своеобразие. Если захочет "дотянуться" – нет вопросов, помогут. Если же нет…

Вадим отстегнул с пояса свою флягу.

– Смочи губы. Пить нельзя, вода все равно выйдет из тебя с потом. Вода делает тебя тяжелее и не дает идти – а в тебе столько жира, что это сплошная вода.

Толстяк попытался присосаться – но Вадим безжалостно вырвал флягу, повесил ее к себе на пояс. Перевесил на пояс и его фляги, все равно пустые. Потом поднял его за шиворот.

– Пошли. Будешь идти передо мной.

Второй раз толстяк разнылся, когда они остановились у ручья, чтобы набрать воды. На самом деле, воды в горах было не так уж и мало, это тебе не пустыня Дашти-Марго, просто она моментально выходила с потом. У каждого была стандартная армейская фляга на один и семь литра, Вадим наполнил все четыре, повесил к себе на пояс, рубанул по тянущейся руке.

– Пей, сколько хочешь, но не из фляги. Все равно тут воды много.

Толстяк встал на колени и под пристальным взглядом пуштунов стал пить из ручья, как пить он знал – зачерпываешь ладонями и пьешь. А вот Вадиму было стыдно. За что? Нет, не за это…

Ему было стыдно за то, то пуштуны, сородичи которых похитили его и торговали им как скотом, смотрели и видели такого русского пацана, слабака и рохлю. Они смотрели на него – и делали для себя выводы.

А знаете, чем заканчиваются подобные выводы? Войной – вот чем! Такие как этот – не более чем добыча.

Наконец, толстяк поднялся

– Дай – сказал он, протянув руку

– Тебе будет тяжело, ты и так еле идешь. Когда я буду пить – дам и тебе, а то ты опять все высосешь, а больше воды мы не увидим до следующего дня.

– Ты хочешь все один выпить, да?

Вадиму сначала показалось, что он ослышался. Для него такой поступок был не просто подлостью – он был непредставим, он в жизни бы не подумал сделать такое! Ни он, ни кто-либо другой в отряде, он мог бы поручиться за каждого.

Молча, Вадим отстегнул обе фляги, одну за другой, бросил их под ноги толстяка. Потом пошел в голову каравана.

– Ну извини… – заторопился за ним толстяк – правда, я не хотел.

Третий раз он разнылся, когда солнце уже медленно, почти незаметно для невооруженного глаза покатилось на закат – но жара была максимальная. Он вдруг ускорился, Вадим дернул его за рукав

– Ты куда? Второе дыхание открылось?

Сопя, толстяк попытался вырвать рукав

– Да куда ты?!

– Пусть меня посадят на осла. Я больше так не могу.

Вадиму снова показалось, что он ослышался

– Чего? Ты чего – дурак?

– А что?! Я все равно больше идти не могу!

– Вон девчонка! Она может, а ты – нет!?

Толстяк с ненавистью глянул вперед.

– Она сильная…

– А ты – нет?

– А я – нет! – его вдруг как прорвало, он бросился на камни, и как только лицо себе не раскровенил – я нет! Я не такой как ты, понятно!? И не смей меня погонять, ты мне – никто! Я просто хочу домой!

Бес, проходящий мимо, остановился

– Трудности?

Вадим утер пот со лба

– Разберусь.

Пожав плечами, Бес снова пошел вперед, ему надо было следить за окрестностями, и времени разбираться не было.

Вадим сел рядом, двое пуштунов, которые видимо были назначены опекать персонально их, остановились дальше на тропе.

– Почему ты считаешь, что тебе кто-то что-то должен? Почему ты даже не пытаешься сделать что-то сам?! Почему ты думаешь, что из всех нас именно ты должен ехать на осле?