Андрей Величко - Будем жить!

И вот все готово. Просторная плоскодонка с тремя испытателями стоит на грунте и урчит мотором. Зрителей немного, здесь только люди, занятые в настройке и проверке оборудования.

Старший команды, убедившись, что на экране отмечен только один маячок, показывает жестом, что готов. Отмашка. Старт. Действительно, площадь перенесенной поверхности заметно больше. Вместо истоптанной при подготовке испытания травы — голая пыльная земля. И на ней…

— Люды! — Этот выдох исторгли разом несколько глоток.

С полсотни мужчин в коротких просторных, держащихся на бретелях, платьях до колен. У некоторых еще что-то наброшено на плечи. Отдельные личности — в железных шапках. Короткие мечи, длинные копья, прямоугольные щиты. Растерянно смотрят на зрителей, а потом, сноровисто сомкнув ряд, бросаются в атаку.

Ну у кого же из людей поднимется рука на люда? Развернувшись, все бросились наутек. Добежали до лошадей, вскочили в седла и, прихватив животных, на которых приехали испытатели, оторвались от погони.

Когда обернулись, увидели стоящую на старом месте лодку с активатором и в ней живых и здоровых испытателей, смотрящих вслед превратившейся в толпу шеренге, бегущей вслед за их товарищами. А за шеренгой вооруженных мужчин — толпа женщин, успевших покинуть зону переноса до возвращения посланцев.

— Поистине, удача улыбнулась нам так, как никогда, — Тарк счастлив. — Это означает — в квадрате прибытия оказалось именно то, что им требуется, да еще и до обратного обмена участками поверхности Земли и Мэлтера. К тому же толпа людов вышла из области, откуда была бы возвращена в пункт убытия при обратном перемещении лодки с аппаратурой. Словно в тележке приехали, и вышли из нее до того, как та вернулась.

А испытатели уже пускают в спины добычи дротики с усыпляющим. Хорошие охотники. Быстро соображают. И Никон Глоб прямо на скаку вызывает из усадьбы охотников.

Отличных людов к ним перекинуло, вон уже сколько времени бегут и все никак не отстанут. Да как много сразу! Будут, будут рождения в Мэлтере. Даже если удача не повторится — все равно они сумеют добиться приплода от этого племенного материала и решат свои проблемы на ближайшие тысячелетия. Новому поколению быть.

Теплым февральским вечером на окраине Спасска, у обрыва с его восточной стороны, прогуливались двое. Один был известный всем русичам Защитник Слав. Другой — друг Защитника, недавно чудесным образом появившийся в Спасске, и его имя — Андрей Федорович — знали только несколько монахов да жена Защитника Ольга. В процессе прогулки Андрей что-то рассказывал, Защитник слушал. Потом Патрикеев замолчал, а старшина спросил:

— Значит, после того как наша бригада им вломила, эти людоеды больше не пытались силой забирать народ с Земли? Это хорошо.

— Это, Слава, как раз очень даже плохо, — покачал головой Петрик. — Потому как попытались бы — им бы еще добавили, уровень вооружений-то у агров несравним даже с самой занюханной армией нашего мира. Но они ведь торговать хотят. И с нашей стороны уже, кажется, встретили понимание.

— То есть как торговать, людей, что ли, покупать?

— Вот именно.

— Да кто же у вас там командует, если такое стало возможно?! У нас только римские патриции до такого додумались, да и то им недавно рога пообломали.

— Это и в семидесятые тоже было возможно — кстати, у власти сейчас либо тогдашние комсомольские работники, либо их дети. Правда, не сплошняком, есть и их духовные близнецы из других слоев общества. Вспомни нашего ротного комсорга — так он на их фоне может показаться даже в чем-то симпатичным человеком.

— Да ты что, такая гнида — и симпатичным?

— Это ты еще настоящих гнид не видел. А уж когда они дорвались до серьезной власти, из них получились такие патриции, что не чета вашим римским. Один даже ухитрился печатно заявить, что понижение пенсий ниже прожиточного минимума есть положительное явление — мол, от этого естественным путем произойдет оздоровление нации. Правда, его одернули, потому как рано еще народу говорить напрямую, кем его считает наша элита. А тут агры предлагают им по тридцать-сорок лет дополнительной жизни за двух человек. Вот так, поймал двух бомжей, или бичей, как они во времена нашей молодости назывались, сдал, получил дозу, и живи на здоровье еще плюс три десятка лет к отмеренному тебе сроку. Скажешь, тогда не нашлось бы, кому этим заняться? И сейчас тоже есть, просто больше. И желающих пожить за счет чужих жизней, и бомжей. Но это еще не самое страшное. Не только в одну сторону работает этот поганый механизм! За двух наших агры дают дозу для одного, ту самую, прибавляющую тридцать лет жизни. А наши, те, кто на самом верху и в курсе, за двух агров не пожалеют вообще ничего, что только будет в пределах досягаемости их лап! Потому что из них можно получить дозу совсем другого препарата, продлевающего жизнь человека лет как минимум на пятьсот, если не на тысячу.

— Так теперь что, наши тут начнут на агров охотиться? — офигел Малой. — Знаешь, они хоть и фашисты, но как-то оно… ну нельзя нам так, а то станем хуже них.

— Рады бы начать, но прыгать в этот мир они не умеют. Очень, конечно, хотят научиться, но пока не получается. Чего на меня так смотришь? Я — это не они. Не был даже отдаленно похожим и никогда не буду! Так вот, я — умею. Они — нет, и у меня есть возможность искусственно затянуть такое положение дел. Впрочем, это не остановит полет, так сказать, пытливой мысли лучших представителей человечества. Уже идут переговоры не о торговле людьми за суррогатный препарат, а о натуральном обмене. Агры хотят тысячу человек за одного своего, а наши предлагают двести. Ничего, думаю, где-то на пятистах сойдутся. Но и это еще не самое плохое…

— Господи, да что же хуже-то может быть? — чуть не взвыл старшина.

— Много чего, — хмуро глянул на него Патрикеев. — Ведь то, что у нас сейчас происходит, это инициатива небольшой группы лиц. Правда, очень влиятельных… Их мало, они получат десяток агров, переработают их на препарат и обретут долгую жизнь. Спрашивается, какую? По их понятиям, весьма хреновую. Потому как придется таиться, их свои же мгновенно из чистой зависти порвут, если узнают. А доз, полученных из агров, на всех не хватит! Просто потому, что агров мало, а уж отдадут они и вовсе ничтожную часть от общей численности. Значит, что? Уже начаты работы по синтезу этой гадости! И, по моим сведениям, такое вполне реально. Вот это и есть то самое страшное, что грозит человечеству.

— Но почему? — не понял Малой. — Все будут жить по пятьсот лет или даже по тысяче… Ну, со временем, конечно, может получиться перенаселение, но ведь тогда наверняка уже смогут и в космос летать, на Марсы там всякие, или еще чего придумают. Мэлтер, например, почти совсем безлюдный.