Андрей Ерпылев - Запределье. Осколок империи

— Лапин? Вы?

Иван Лапин жестами показал бывшему начальнику, чтобы тот вышел во двор, и Валерий Степанович повиновался, ничего не понимая: весь прошедший год оба рабочих сторонились его и Льва Дмитриевича. Да геологи, честно говоря, и не тяготились этим — слишком уж неприятны обоим были речи, что те вели после пленения экспедиции.

— Доброй ночи, Валерий Степанович, — чуть ли не в пояс поклонился вчерашний ренегат бывшему начальнику. — Не разбудил я вас часом?

— Я еще не ложился, Лапин, — Зубов не скрывал своей неприязни к источающему елей мужику. — У вас ко мне какое-то дело?

— Да какое у меня может быть дело? Это у вас дела, а у нас делишки…

— Бросьте словоблудие, Лапин. Или говорите, зачем пришли, или я откланиваюсь, — он взялся за ручку двери, иллюстрируя свои намерения.

— Постойте, постойте, Валерий Степанович, — заторопился Лапин. — Я слышал, что надоело вам тут?

— Да уж, — не стал кривить душой геолог. — Засиделись мы в этом месте… Вы что-то можете предложить?

— Да что мы можем предложить… Мы люди маленькие…

— Тогда перестаньте отнимать мое время.

— Ну куда вы торопитесь, товарищ Зубов…

«Ага! — подумал Валерий Степанович. — Я уже товарищ! Какой прогресс!»

— Местные куда-то собираются, целые обозы угоняют… Крестьяне уже почти все убрались отсюда, горожане тоже пакуются… Народишку едва треть осталась.

— Я это заметил, — кивнул Зубов. — Это все, что вы хотели мне сказать?

— А заметили, что вояки тоже куда-то собрались? — прищурился Лапин. — И не вслед за мирными жителями.

— Куда же?

— А бог его знает. Но только лагерь они вчера на берегу озера разбили. Прямо напротив той дырки в горе, что к нам ведет. В СССР.

— И что?

— А сейчас там нет никого. Ни палаток, ни лошадей.

— Куда же они делись?

И тут до геолога начало доходить. Белогвардейцы, окопавшиеся здесь, затеяли какую-то военную операцию в том, привычном мире! Не такую ли, как десять лет назад, когда, внезапно появившись из болот, напали врасплох на Кедровогорск? Их немного, но внезапность удара может удесятерить его силу. И поэтому они уводят от греха подальше мирное население, опасаясь справедливого возмездия… В таком случае оставаться здесь просто-напросто преступно — нужно предупредить своих любой ценой!

— Я тут с одним солдатиком перетакнулся, — гнул свою линию Лапин. — И он мне по дружбе намекнул, что охрана «дефиле» этого ихнего сейчас — всего несколько человек.

Он не стал говорить начальнику, что разговорчивость стражника была оплачена, и оплачена весьма дорого — золотом. К чему ему знать, что они с дружком теперь вовсе не те нищие поденщики, какими были год назад? Жаль только, что караульный тот должен был отправляться в глубь Запределья для охраны обоза с ценным имуществом, а то можно было попытаться обойтись и без ученых голов — золотишка бы хватило с лихвой…

— И связи у них через проход нет. Если прорвемся — погони можно почти не опасаться.

— Я знаю.

— А я знаю, где провод телефонный к воротам проложен… — Лапин принялся изучать звезды в небе.

— Значит…

— Значит, мешкать не стоит, Валерий Степанович. Будите вашего еврейчика — отсюда слыхать, как он подушку давит, — собирайте манатки и — деру! Другого случая может и не быть. Утащат нас в глубь страны и каюк. Навсегда тут останемся. Мы с Мякишевым давно готовы — дело за вами.

— Надо поговорить со Славой… С Вячеславом Игоревичем.

— Эка хватили! Нет уже тут вашего Славки. За девкой своей утащился пацан ваш. Увезли его давным-давно.

Зубов с досадой вспомнил, что давно уже не видел младшего товарища. Любовь — страшная штука, это он знал по себе. Влюбленный юноша вполне мог забыть о долге и о товарищах…

— Мы не можем оставить тут нашего товарища.

— Ну и оставайтесь тут! — окрысился Иван. — Мы с Колькой и вдвоем выберемся, пока вы тут будете искать своего малахольного да от юбки его отрывать.

Иван блефовал: он не доверял своей смекалке и вряд ли смог придумать, как обмануть охрану и пробраться на ту сторону. Да и кто бы из караульщиков стал разговаривать с чужаком? Другое дело — образованные геологи, которых частенько видели в компании местных офицеров и чиновников. Нет, без них и пробовать не стоит — враз завернут взад пятки.

«Придется выбирать… — лихорадочно думал тем временем Валерий Степанович. — Один молодой, недисциплинированный, прямо скажем, геолог или судьба областного центра, или даже большее… Да и сама информация о Новом Мире стоит десятка… да какого десятка — тысячи таких, как этот юный разгильдяй!..»

Зубов распалял сам себя, отлично зная, что, оставляя здесь одного из своих спутников, совершает подлость. И это требовало веского оправдания…

— Ну? Решились?

— Да, — отмел все сомнения геолог. — Я иду собираться, а вы зовите Мякишева. Где встречаемся?

— На берегу озера, — обрадованно затараторил Иван: его план пока удавался полностью. — Там еще дерево есть огромное…

— Платан?

— Бог его знает — Платон, не Платон… Одно оно там такое.

— Да знаю я… В общем, встречаемся там через час. Поклажи много не брать, чтобы не тормозить отряд. Оружие у вас есть?

— Имеется винторез.

— Возьмите обязательно. Постараемся проникнуть через проход без стрельбы, но кто знает, как все повернется… Опоздавших ждать не будем.

— Смотрите, сами не опаздывайте, — буркнул Иван, скрываясь в темноте. — Через час…

— Ну что? — кинулся к приятелю Мякишев, едва тот вошел. — Как оно?

Вернувшись из своей «экспедиции», старатели неожиданно стали обладателями просторной ухоженной избы. Конечно, без мебели и утвари — рачительные крестьяне, покидая деревню, забирали с собой все, вплоть до гвоздей из стен и оконного стекла. Да в них по летней поре и нужды не было — разве что комары досаждали.

— Да не трясись ты! — захохотал Иван, хлопнув Николая по плечу. — Уговорил я их. Потрудиться, правда, пришлось… Ни в какую не хотел Степаныч идти. Без Славки, говорит, нипочем не пойду.

— А чего? Надо было и его позвать.

— Позва-а-ать? А ты знаешь, что сопляк наш с местной девкой стакнулся. Может, и оженился уже. Ты бы бабу свою бросил?

— Может, поговорить…

— Пока уговаривать будем, судить да рядить, вояки возвратятся и все — плакали наши задумки горькими слезками. И золотишко зарыть в землю можем смело. Тут оно нам не понадобится. Ну? Остаешься?

— Сдурел, что ли! — Мякишев принялся суетливо продевать руки в лямки небольшого, но увесистого вещмешка. — Я с тобой.

— А то я ведь и один могу уйти, — криво усмехнулся Иван, вертя в руках винтовку, будто невзначай смотрящую в живот Николаю.

— Ты брось так шутить! — Мякишев, побледнев, попытался отвести ствол в сторону.