Андрей Максимушкин - Советская Британия

Короткие команды, доклады старпома и командиров боевых частей. Все в порядке. А иначе и быть не может. Идем в боевой поход. Командир командует: «По местам!» Сам спускается в центральный пост вслед за людьми. Радостно фыркают дизеля. От выхлопных труб идет сизый дымок. Боцманская команда отдает концы, и подлодка медленно отваливает от борта «Умбы».

Д-3 «Красногвардеец» идет восьмым. Первыми военную базу покидают быстроходные «эски», следом идут комбинированные «Ленинцы». За ними два «Декабриста». Последними от причалов и плавбаз отваливают «Щуки». Колонны кораблей движутся неторопливо. Фарватер считается сложным, ни у кого нет желания опозориться перед лицом трех бригад и налететь на камни в двух шагах от пирса.

— Как прокладывать курс? — словно невзначай интересуется у Котлова штурман. Лейтенант Серебряков хитрит. Знает же, что о цели похода не ведают даже командир и помполит, а все равно на всякий случай интересуется. Наивно.

— В море. Выводи нас в открытое море, — добродушно усмехается Котлов, — а там посмотрим.

— Есть идти в открытый океан. — Лицо Серебрякова расплывается в улыбке.

Командир недовольно косится на старпома, коротко подбадривает наблюдателей и отворачивается к зенитному полуавтомату. Двое артиллеристов держатся рядом с пушкой. Сам командир БЧ-2-3 прохаживается по палубе рядом с носовым орудием. Пусть мы в норвежских водах, но война есть война — бдительность не терять. Мало ли что?

Во фьорде чувствуется небольшое волнение. В глубь залива тянет легкий ветерок. Погода хороша, редкий спокойный день для поздней осени в Северной Атлантике. Правда, спокойствие и благолепие моря обманчивы. Курсирующие над Атлантикой, забирающиеся в высокие широты вплоть до Исландии и Гренландии, облетающие по большой дуге с запада осажденную крепость Британских островов тяжелые самолеты дальней разведки передали, что со стороны Гренландии и Лабрадора идет шторм.

С одной стороны, непогода заставит сбавить ход, а то и загонит на глубину, но зато крейсерским патрулям будет не до подводных лодок, да и не разглядишь среди пенных валов невысокую, скрывающуюся между волнами рубку подлодки, и авиации можно не опасаться. Если погода позволит, можно будет проскочить Северный Барьер в районе Фарерских островов днем, в надводном положении и крейсерским ходом.

Хотя у Котлова возникло нехорошее ощущение, что в этом походе им не придется прорываться в Атлантику. Он пока вообще не знал, куда они идут. Полученный перед отплытием в штабе бригады пакет полагалось вскрыть после форсирования фьорда, на удалении 50 миль от берегов Норвегии, погрузившись на глубину, в присутствии помполита и старпома, о чем все трое должны расписаться на конверте.

Предосторожности, непривычные даже для советского флота. От этого капитан-лейтенанту Котлову было не по себе. Вида он при людях не показывал, даже наедине со старпомом отшучивался, что, дескать, шпиономания-с. В душе же командир побаивался предстоящего похода.

Все сходилось один к одному, Котлов даже сам с собой поспорил, что им выделили позицию у Оркнейских или Шетландских островов с приказом атаковать только тяжелые боевые корабли английского флота. Кузнецов и Редер, похоже, решили дать надменным лайми эскадренный бой. Пусть бой будет на наших условиях, по планам штабов, но Котлов опасался, что в итоге все произойдет, как всегда, через известное место.

Противник силен, он сильнее соединенных немецкого и советского флотов. Говорить об этом не рекомендуется — распространение панических слухов, так это называется. В условиях военного времени пахнет трибуналом. Сам же для себя Котлов как разумный человек готовился к худшему варианту. Самому худшему, по его разумению. Командир «Красногвардейца» еще не знал, что все его опасения, все его наивные расчеты окажутся сущим пустяком по сравнению с тем, что на самом деле им уготовило союзное командование.

— Новости есть? — деловито поинтересовался командир, просовывая голову в люк, ведущий в центральный пост.

— Чисто, товарищ капитан-лейтенант, — отрапортовал штурман, не отрывая головы от окуляров перископа.

— Есть радиограммы с базы, — высунулся из своей конуры радист.

— Добро. — Котлов прошел через отсек, на ходу ловко обогнул старшину отделения рулевых и лейтенанта Серебрякова, умудрился разминуться с ввалившимся на центральный пост заспанным помполитом и втиснулся в радиорубку.

В помещении корабельных Маркони и без того было тесновато. Все пространство занимала радиоаппаратура. Немного места оставалось для шкафов с журналами и кодовыми таблицами. Сам командир отделения радистов Антон Черемизов скорчился за крохотным столиком, заваленным журналами и таблицами. Как там еще поместился Котлов, уму непостижимо!

Первым делом радист протянул командиру сводку погоды, затем последовали два запроса о местоположении подводной лодки. Черемизов и дежуривший до него радист Седлецкий сразу же после получения отбили квитанции. Заурядная процедура, благодаря которой командование знает, что на корабле получили сообщение и все живы — здоровы, подлодка боеспособна.

Последним, на самое сладкое, Черемизов приберег приказ по бригаде, требующий сменить позицию сегодня ночью. Судя по завитушке подписи на бланке, старпом уже успел ознакомиться с этим приказом. Это как раз было его дежурство. Будить командира ради сомнительной радости прочесть несколько коротких строчек старший лейтенант Соколов не стал. И правильно сделал.

Перечитав радиограмму дважды, Котлов негромко выругался и, выскочив из радиорубки, поспешил к штурманскому столику. Да, все точно, указанный в приказе квадрат позиции находится северо-западнее Оркнейских островов, как раз у выхода из Скапа-Флоу.

Кроме того, в приказе рекомендовалось быть осмотрительным — в квадрате должны быть наши подводные лодки. Сколько и кто именно, не уточнялось. Конспираторы фиговы!

— Прикинь курс, Серебряков, — ворчливо бросил командир.

— Четырнадцать часов хода в надводном положении.

— А если экономическим?

— Я рассчитывал на девять с половиной узлов. Это здесь, у берега, волнение слабое, стоит выйти из-под защиты острова — придется побултыхаться.

— На нет и суда нет, — пробурчал Котлов.

Подводная лодка провела на позиции двое суток. Над Атлантикой бушевал шторм, и капитан-лейтенант специально держал свой корабль близ береговой линии острова Мейкленд. Здесь, в тени скалистой громады острова, волнение было терпимым. Можно было крейсировать вдоль побережья в надводном или полупогруженном положении, не превращая стальные отсеки корабля в грохочущий, вибрирующий и вырывающийся из-под ног ад. Вражеских самолетов Котлов не боялся. В такую погоду только сумасшедший рискнет подняться в небо, и только очень везучий человек сможет это сделать.