Евгений Красницкий - Отрок (XXI-XII)

- Да где же я таких людей возьму? - дед дурашливо охлопал себя, заглянул по очереди под обе полы кожуха, даже приподнял отстегнутый протез, словно под ним мог кто-то спрятаться. - Или ты опять людей из головы рожать собрался?

- Ага, деда. Из головы! - Жизнерадостно согласился Мишка. - Ты - граф, тебе нужны бароны! Пожалуй десятникам, которым доверяешь, земли в твоем воеводстве и по пятку холопских семей из добычи. Поверстай их в воеводское боярство. Из твоих рук получат, за тебя стоять и будут, а придет время (прости деда, жизнь есть жизнь) и за твоего наследника. Потому, что нет Лисовинов на воеводстве, нет ни их боярства, ни земель.

- Кхе… Вот оно как… Лавруха, ядрена Матрена… Михайла, ты это…

Дед непритворно растерялся, зрелище было совершенно удивительное.

- Что ж я как князь? Со своими боярами… Да-а-а… Кхе! Поганец!!! Удивил! Нет, ну как измыслил! Лавруха, ты слыхал? А? Поганец! Умница! Поди сюда, внучек, дай я тебя… Эх, Фролушка бы, покойник, порадовался. Ну как измыслил! Лавруха, да ну его к лешему это сбитень, вели… Там у нас в погребе, вроде бы, пиво еще оставалось, вели принести, и закусить чего-нибудь.

"Ну и как Вам, сэр, в шкуре змия-искусителя? Нет, но правильно же все! Надо, надо феодализм строить, по нынешним временам - передовое общество!".

- Деда, кого в бояре-то поверстаешь?

- Ну, придумаем… Потом.

- Сейчас надо решать, - возразил Мишка - чтобы завтра дядя Лавр мог выбрать: кого из холопов нам оставить, кого твоим боярам пожаловать.

- Кхе! Лавруха, да пошли кого-нибудь за пивом! Ну… Луку можно, Алексея Рябого еще… Люди верные. Кого ж еще-то?

- Может, Игната? - Предложил Мишка.

- Молод больно.

- Зато верность проявил, - поддержал племянника Лавр - и ратники его десятником выбрали.

- Ну, допустим. - Неохотно согласился дед. - Трое выходит. Эх, мало верных людей.

- А Тихона? - Попытался пополнить список Мишка.

- Да он, может, еще и с десятком не управится. - Отмахнулся дед. - Нет, рано, потом, может быть.

"Ну, сэр, сейчас или никогда!".

- Значит, трое. Четвертая - Нинея.

- Что-о-о?!! - Корней и Лавр одновременно изумленно уставились на Мишку.

- Она и так боярыня. - Надо было ковать железо, пока горячо. - Древлянская боярыня Гредислава.

- Ты-то откуда?… - Начал было дед, и сам себя прервал: - Ну, да. Понятно. Только… Нет, не примет. Зазорно ей мне поклониться. Я для нее не смерд, конечно, но и не ровня. Ей даже природные Рюриковичи не ровня.

- Я попробую уговорить. - Попытался настоять на своем Мишка. - Она ко мне хорошо относится, говорила, что любят меня Светлые Боги.

- Да мало ли кого Боги любят! Здесь гордость такого древнего рода, что нам и не вообразить! Она через это не переступит. Подыхать будет, но не переступит.

- Она боится, деда.

- Чего боится?

- Что придут попы с воинами и убьют, как ее наставницу. Что умрет и преемницу себе не воспитает. Что внуков вырастить не успеет. Ей каждый день будущий страшен. Защита Нинее нужна, опора, надежность. - Мишка высыпал ворох информации и, пока дед ее не переварил, задал провокационный вопрос: - Мы же можем ей твердо обещать, что не придут и не убьют, что внуков сиротами не бросим, что будущее ее, сколь ей там еще отпущено, бедой не обернется?

- Можем-то, можем… - дед неопределенно пошевелил пальцами в воздухе. - Но тогда получится, что не она нам, а мы ей служим. В каком-нибудь ином случае, такому древнему роду и послужить не грех, конечно, но если пройдет слух, что мы волхву покрываем… Даже не покрываем, а прислуживаем ей! Нет, Михайла, не дело ты предлагаешь!

- Хорошо, тогда последний аргумент…

- Что последний?

- Последний довод. Белояра с людьми кто-то ждал. "Людей в белом" кто-то послал. Нинее кто-то поля сжал и деревню в порядке содержит. Ты веришь, что это три разных "кто-то"? Или это один и тот же?

Лицо деда мгновенно сделалось жестким, он снова подхватил ножны с мечом и переложил их на другое место.

- Так, вот, значит, что… Людей, значит, под себя собирает, силы копит. Для чего?

- Помнишь, деда, откуда у меня самострел?

- Как же не помнить? Баба с "Громовой стрелой"… Кхе! Так ты думаешь и она к ЭТОМУ ехала?

- Вполне могло быть. - Подтвердил Мишка.

- А Нинея-то ему зачем?

- Если готовится восстание язычников, то во главе должен быть кто-то из очень древнего рода, а если волхв, то еще лучше. Сам "кто-то", видимо, из худородных. Умный, умелый, сильный, но без длинного списка предков. Нинея - то, что ему надо. Лучше бы, конечно, мужчина, но, похоже, не нашлось подходящего. А может быть, все еще круче: хотят возродить совсем древние порядки, когда во главе родов женщины стояли. От поклонников Перуна, ведь, тоже баба ехала. Во всяком случае, если грянет, то в Турово-Пинском княжестве начнут именно с нас. И время подходящее: Великий Князь при смерти, среди Рюриковичей, вот-вот, усобицы начнутся.

- Ну, это мы еще посмотрим: кто с кого начнет. - Дед грозно пошевелил бровями. - Нам местной погани мозги вправлять не впервой. Но Нинея-то при таких делах с нами вообще разговаривать не станет!

- Наоборот, деда.

- Как это?

- Не такие уж мы и худородные. - Мишка решил идти ва-банк. - Во мне, например, четверть крови от Рюриковичей.

- И это прознал, поганец? - дед в растерянности развел руками и глянул на Лавра, словно ища поддержки. Тот в ответ тоже развел руки и пожал плечами, демонстрируя полную непричастность к осведомленности племянника.

- Языки людям даны, чтобы болтать, а уши - чтобы слушать. - Пояснил, ничего не объясняя, Мишка. - Однако и без Рюриковичей, я - восьмое колено рода десятника Лисовина. Не простого ратника, а того, кто других в бой водил. И не важно, что только десяток. Главное - повелевал и за людей отвечал. И роду нашему два века.

- Ты - восьмое колено, а Нинея двадцатое, - парировал дед - а может и больше!

- Наверняка больше. - Не стал спорить Мишка. - Славяне живут здесь десятки веков, кто знает: когда начало складываться боярство? Может и тысячу лет назад. За одно поколение принято считать 25 лет. Значит, Нинея, запросто может быть и из тридцатого, и из сорокового колена.

- Тем более! - Победно утвердил дед.

- Вовсе нет. - Продолжил дискуссию Мишка. - Нинея, будучи боярыней такого древнего рода, да еще волхвой, прекрасно знает, что род может стать древним, если не выродится и не ослабеет в третьем-четвертом колене. Ну, или если не пресечется почему-либо. Вот Данилин род дал четырех сотников, но четвертый сам от сотничества отрекся. Ты же не отрекся, хотя тоже увечен!

- Увечья, внучек, разные бывают!

- Да, но дурного сотника зарезал прадед Агей, а не Данилин дед, и сотню из ничего поднял тоже Агей. И ты сейчас, тоже, сотню поднимаешь, а Данила только и смог, что свой десяток угробить. Энергетика утрачена напрочь, а у нас сохранилась.