Шумилин Ильич - Ванька-ротный

Когда и где артиллеристы поддерживали огнем полковую разведку? Так что, одно неосторожное движение, пустяковая оплошность или нелепая случайность, часто приводили к гибели людей.

А еcли немец зазевался и ты ввалился к нему в окоп, то он от одного твоего вида цепенеет от страха и от ужаса. Он сам бросает оружие на землю и с восторгом, перекосив свое лицо, поднимает лапы и бормочет – Гитлер капут! И дело, как видно, до ножа не доходит. Кивнул ему в сторону головой. Мол, давай не шуми и вылазь наверх и он стервец все понимает без слов. Бежит по нейтральной полосе в охотку, назад на своих не оглядывается. Каждому жизнь дорога!

А если немец стоит на посту и случайно, обернувшись, увидит, что ты идешь на него с обнаженным ножом, то можешь быть спокоен, он без всякого крика всадит тебе пулю в упор.

Ну, ткнешь ты его ножом! А дальше что? Проткнутый ножом он ни кому не нужен! Логика простая. С ножами разведчики бегают только в кино.

Подойди к немцу незаметно и тихо, бодни его автоматом в бок, приложи палец к губам и он поймет сразу, с кем дело имеет. Поддень его мушкой легонько под зад, и он как натренированный выпрыгивает из траншеи. Вот это классический пример как надо брать без шума немецкого часового.

Без хорошего, острого ножа разведчику тоже не обойтись в боевой обстановке. Нужно обрезать немецкую телефонную связь, разрезать сапог при ранении в ногу, срезать аккуратно дерн и поставить мину.

Прибежит немецкий связист, ткнется к оборванному проводу, а конец провода к взрывателю подвязан. Подумают, что подорвался на собственной мине.

Последний снег сошел в апреле. Цвет земли менялся с бурого на зеленый. В апреле мы получили партию маскхалатов, сшитых из тонкой материи. Штаны с резинкой по типу пижамных пятнистые и рубахи с капюшоном с разводами, с зеленоватой марлевой накидкой на лицо.

В апреле было еще довольно холодно. Разведчики в нейтральной полосе лежали подолгу. Под маскхалаты надевали стеганые телогрейки. Зимние шапки были тоже в ходу. Только наш старшина Волошин ходил в картузе и не снимал его. Он, как и повозочный каски не носил.

Кстати о касках. В разведке не принято было носить ниши железные каски. Если не считать случаи, когда ребята надевали немецкие каски. В немецкой каске ночью не разберешь, кто идет по немецкой обороне, свой или чужой. Форма у немецких касок была особая. На нашу не похожая. Напялишь ее на шапку и можно вплотную подойти к фрицу, в немецкой траншее. А дальше она не нужна. Ее можно сбросить. И для своих она опасна, когда возвращаешься назад.

У нас на фронте носили каски солдаты стрелки, артиллеристы, телефонисты, саперы, снабженцы, портные и парикмахеры, и прочие военные специалисты полкового тыла. Артиллеристы ни только в них спали и ели, они нехристи, ходили в кусты не снимая их.

Противогазы и каски носили все, кроме разведчиков. Солдат любого подразделения не мог без противогаза показаться на поверхности земли. Если в тылах полка попадался солдат без каски и противогаза, то все сразу знали, что им навстречу идет полковой разведчик.

Всех солдат в полку стригли наголо. Только разведчики и денщики большого начальства не подлежали оболваниванию.

Разведчики гордились этим. Из-под каски прическу не видать. Железная каска мешала разведчику и по делу. Из-под нее не только прически не видно, но она на голове сидела как хомут на шее у кобылы.

Какие там ночные шорохи! Надень каску, и она со звоном гудит на голове. Ветер звучит в ней унылой мелодией. Стальная каска звенит от удара сучка. В ней ты как под колпаком. Она даже думать мешает.

И еще хочу заметить. За год войны из взвода разведки мы потеряли многих. Но ни один из ребят не был ранен или убит в голову.

Я сам был ранен пять раз. Имел контузии и ранения в лицо, шею, живот и в ноги. Осколки до сих пор сидят кое-где под кожей. Но ни разу меня не ударило выше бровей. Каску, я всю войну не носил. У каждого своя судьба, не угадаешь, что и где может случиться.

У разведчиков отрывало ноги и руки, выворачивало челюсть, пули пролетали грудь навылет, но прическу они никогда не портили. Может это специфика нашей работы? Пули чаще всего били только по ногам. У меня тоже большое количество ран на ногах.

Если перечислить все правила принятые в полковой разведке, то им не будет конца. Каждый день появлялось что-то новое, каждую ночь приносили что-то, над чем нужно было посидеть и подумать. Каждый раз вырисовывалась необычная ситуация и проблемы.

Да и немцы стали попадаться разные. После тотальной мобилизации, проведенной в Германии, в окопах у немцев появились старики и юнцы. Нам вроде дышать и проворачивать свои делишки стало легче. Но мы часто нарывались на кадровые дивизии, которые прибывали на восточный фронт из Европы.

28.10.77 г.

Прошло некоторое время. Мы получили распоряжение из дивизии захватить контрольного пленного. Все было продумано и учтено. Боевые группы каждую ночь выходили под проволоку и занимали исходное положение. Разведчики должны были привыкнуть к мысли, что им предстоит идти на насыпь и брать языка.

Когда человек первый раз подходит близко к окопам противника, у него всякий раз появляются сомнения и естественный страх. Волнение проходит с каждым новым выходом. Переживания мешают. Их надо преодолеть.

Кажется всё просто. Подошел незаметно. Лег где-нибудь в лощинке. Лежи, наблюдай, слушай и смотри. А сомнения грызут тебя.

Сейчас в нейтральную зону уходят одновременно три группы. Они действуют соответственно вместе. Каждая группа занимает своё исходное положение. Они изучают объект до утра. Они знают, что в один из таких выходов им предстоит подняться и пойти на насыпь.

Окоп, где сидят немцы на насыпи, небольшой. В нем находятся двое немцев. Можно бы пойти нахрапом. Какой смысл долго настраиваться? У каждого из разведчиков может быть чувство боязни, страх и предсмертная мука. Нарвешься на пулемет и жизни конец. Может, у немцев нет пулемёта – напрасны все сомнения! А может и есть, из которого они ни разу не стреляли? Но такого не бывает, чтобы немцы не попробовали свой пулемёт. Это у наших славян он может покрыться ржавчиной. К нему никто не подойдет. Так как стрелять нет ни какой охоты (можешь в ответ получить). А немцы народ дисциплины. На то и пулемёт, чтобы стрелять. А раз нет пулемётной стрельбы – нет и пулемёта!

У меня лично бывали тоже разные сомнения, когда приходилось идти и подолгу лежать под проволокой, под носом у немцев. В какую-то ночь я мог встать и спокойно дойти до самой этой насыпи, чтобы самому во всем убедиться. Посмотреть, послушать как там, что там?

А в другой раз меня брала за душу тоска, появлялся страх, терзали сомнения. Хотя особых причин для этого не было. Единственно, что нас угнетало, это массированные обстрелы немецкой артиллерии и упорное молчание наших пушек.