Шумилин Ильич - Ванька-ротный

– Без умысла, конечно. Нас послали, мы и пошли.

– Прямо анекдот! Раздевайся, чего стоишь? Теперь мы тебя разглядывать будем.

– Кальсоны снимать?

– Разрешаю остаться в кальсонах. Рассказывай, где болит?

В госпитале я пробыл недолго. Меня вызывали к врачу ещё раза два. И через неделю я получил документы, что я здоров. Жалоб у меня особых не было. И валяться на койке в госпитале, как другие, я не хотел. Получив документы, я вышел на большак и стал ждать попутной машины. Я хотел вернуться в свою дивизию, (но попасть при случае в другой полк).Машины в сторону Смоленска долго не было. По большаку проходили иногда отдельные солдаты и офицеры.

– Вы не на Смоленск ждете попутную? – спросил меня, проходящий мимо, пожилой солдат.

– На Смоленск! А что?

– На Смоленск машины не ходят. Мост разбомбило. Нужно идти далеко в обход. Машины будут ходить, когда наведут переправу. Видно судьбе было угодно (изменить) повернуть меня в другую сторону. Откуда-то со стороны проселочной дороги на большак выползла грузовая машина. Я стоял на дороге долго и сильно простыл, стоял переступая и постукивая нога об ногу. Шофер заметил меня и тут же притормозил. Открыв дверцу машины, он обратился ко мне.

– Капитан прыгай ко мне в кузов, за пару часов до Москвы довезу. Здесь теперь транспорта не дождешься. Он как будто читал мои мысли. Хотя в душе у меня были сомнения. Я хотел вернуться из госпиталя в часть. Я на секунду задумался, правильно ли я делаю. Но тут же махнул рукой и направился к кузову. В два прыжка я нагнал машину, подтянулся на руках, перекинул ногу через задний борт. Теперь было всё решено. В кузове, покрытым брезентом, было тепло. Я пробрался ближе к кабине, лег на что-то мягкое и тут же заснул. Как провел я время в Москве с военной точки зрения значения не имело (но несколько дней проведенных с…для меня были праздничным днем «О если б то было навечно»). «Если б навеки то было!» Я пробыл в Москве вместе с дорогой туда и обратно ровно семь дней. (Как по Христовым стопам). Поездом обратно я доехал с билетом в плацкартном вагоне до Смоленска. В Москве по отметке военного коменданта по приезде я получил на неделю продуктов и сменил продатестат. Свой из госпиталя я сдал и на продпункте получил новый, московский.

Из Смоленска…я пошел пешком. От вокзала повернул в сторону Павловской горки и зашагал по зимнему большаку куда-то в сторону Духовщины. В предписании из госпиталя было сказано, что я должен явиться в запасной полк 3-го Белорусского фронта. Машин попутных не было. Всю дорогу, двенадцать километров, пришлось идти (пилить) пешком. Разыскав деревню где стоит офицерский резерв, я сдал свои документы и меня направили в избу. Там размещались прибывшие из госпиталей младшие офицеры.

В избе сидели лейтенанты, старшие лейтенанты и один капитан. Всего было человек десять (не больше). Пополнение из госпиталей шло совсем небольшое (не жирное). В день прибывало по два по три офицера. И это на целый фронт. Офицеры меня встретили хорошо. Разведчиков среди них не было, и они смотрели на меня с любопытством, когда узнали, что я из полковой разведки. Чем мы занимались? Бегали в столовую, получали свой скудный и жидкий паёк. В столовой нам выдавали по черпаку жидкого хлебова (баланды), по куску черного хлеба и по кружке полусладкого чая. Из столовой мы возвращались в избу, забирались на нары и играли в карты. Игра шла переменно, то с шумом и гамом, то с унылым безразличием и дремотой. Играли на деньги для азарта и интереса. Прошло несколько дней, в резерве появились новые лица и несколько бывших здесь уехало на фронт. На следующий день прибыли ещё трое, а я по-прежнему оставался в избе. Ребята стали подшучивать надо мной, – тебя капитан назначили комендантом нашего общежития. Через день все ребята разъехались по своим полкам. Из новеньких появился один. Ещё один ст. лейтенант сидел в резерве. Он прибыл раньше меня.

– Ну что капитан! Все ребята разъехались, а ты всё сидишь? – сказал он.

– Ты тоже сидишь. У тебя такая работа! Тебя посадили сюда, ты и присматриваешь за мной.

– Ну что ты! Ты ошибаешься, капитан! Я рапорт подал на медицинскую перекомиссию. У меня что-то внутри болит, а медики пишут здоров.

– Не заливай! За всеми ты (нюхаешь). Я тебя с первого дня заметил (увидел). Ты делаешь нужное дело. Задаешь ребятам (провокационные) вопросы, ловишь каждое слово налету, ждешь что человек тебе ответит. В столовой ты встречаешься со своим сотрудником (и ему что-то передаешь). Ты не знаешь, что я разведчик. А разведчики народ (люди) наблюдательный, каждый шорох, шепот и мелочь подмечают. Ты, на мой взгляд, работаешь топорно и грубо. Тебя сразу видно по бегающим глазам и отвисшим ушам. Мне (тебя) таиться нечего. Причина есть, почему я тут долго сижу (почему меня тут долго держат). Я прогулял срок явки… Ответ на запрос из госпиталя придет и решат что делать со мной. Видишь, ты мне задал туманный вопрос, а я (говорю всё на чистоту) ответил тебе исчерпывающе и всё на чистоту. Мне нечего таиться. Что заслужил то и понесу. А ты мне заливаешь про какую-то комиссию.

Старший лейтенант скоро ушел и больше в избу не вернулся. Возможно вместо него прислали другого. А мы сидели на нарах, играли в карты и рассказывали случаи про войну. Никто из ребят на свою судьбу не жаловался, и даже наоборот, бардачок на войне преподносили как (шутки) бравые похождения, как юмор и как забаву. Сидевшие в резерве офицеры по-разному воевали. Одни получили ранения и успели побывать на передовой. Были и такие, что отсиживались в тылу, служили в прифронтовой полосе, пороха не нюхали и страшно фронта боялись. Всяк дорогу войны шел по своему пути. А кто зацепился крепко руками и зубами, боялись передовой как кромешного ада. Я знал, что меня засекли с поездкой в Москву. Я (правда) это и не скрывал, у меня на предписании из госпиталя был поставлен штамп московского военного коменданта. Продовольственный аттестат, выданный в госпитале, мне заменили в Москве при выдаче продуктов. Предписание и аттестат я сдал по прибытию в резерв. Теперь я сидел и ждал, когда меня вызовут для объяснений. Прошло несколько нудных и однообразных дней. И вот однажды утром за мной прислали связного. Меня вызвали в штаб запасного полка.

В большой комнате за длинным столом сидели: полковник, подполковник и два майора (и капитан). На вопрос где я был, я без заминки и секунды промедления ответил – В Москве!

– Где ты там жил?

– Дома!

– Сколько суток?

– С дорогой туда и сюда ровно семь!

– Ладно иди! Будет решение вызовем.

Когда я услышал слово «Рушение» – сердце на секунду сжалось и остановилось. Я почувствовал, что внутри что-то давит. Но я тут же сделал глубокий вдох, повернулся и вышел. Они смотрели мне в спину и выжидаючи молчали. Я вернулся в избу. – Ну как? – спросили меня ребята.