Дмитрий Шидловский - Ритер

– Неизвестно, – снова передразнил его наместник. – Все вы, ритеры, из себя невинных корчите. По роже же видно, что вор. Хотя, если в Нес пришел, видать, перед Веским князем безвинен. А если что у других сотворил, так то не наше дело.

Он зашагал дальше и вдруг остановился как вкопанный напротив Тани.

– Красивый мальчик… Погоди, или это девка в штанах? Ну-ка, сделай шаг вперед.

Заметно смутившись, Таня шагнула, и все присутствующие разглядели, что на ней действительно широкие штаны.

– Это моя ученица Таня, – пояснил Рыбников.

– Ученица?! – наместник прыснул от хохота. – С каких это пор ритеры баб в ученики берут? А в одежду мужскую зачем нарядил? На мужской манер зачем остриг?

– В моей стране в этом нет ничего необычного, – спокойно ответил Рыбников.

– Да будет сказки рассказывать, ритер, – хихикнул наместник. – Ну, захотел бабу. Дело житейское. Чего в ученика-то ее рядить, порты на нее надевать?

Таня покраснела и потупилась.

– Сиятельный боярин, Татьяна – моя ученица, – холодно произнес Рыбников. – Не более и не менее.

– Да ладно тебе. Хотя, если у вас и впрямь баб ратному делу учат, то не удивляюсь, что боги вашу землю затопили. Против законов это, людских и божеских, баб бою учить, – он сделал паузу, во время которой бесцеремонно разглядывал Таню. – А девка справная. Слушай, ритер, в наших землях все одно бабу не то что ритером, а и оруженосцем не признают. Так что и толку нет ей у тебя учиться. Продай-ка ты мне ее в наложницы. Я тебе десять гривен золотом дам. А она не в чухонских лесах прозябать будет, а во дворце жить, в шелка одеваться. Согласен?

– Я не хочу ни к кому в наложницы, – чуть не выкрикнула Таня. – Я останусь… со своим ритером.

– Да кто тебя спросит, девка, – хохотнул наместник.

– Я свободный человек, – гордо подняла голову девушка.

– Татьяна – вольный человек, – заявил Рыбников. – Она вольна уйти от меня по доброй воле. И я не могу ее продать.

– Значит, у нее нет ни опекуна, ни мужа? – В глазах у наместника мелькнул недобрый огонек.

Рыбников на секунду запнулся.

– Я отвечаю за нее.

– Значит, все же ты ее опекун? – Кажется, наместник был раздосадован, что не прошла какая-то его хитрость.

– Да, – чуть помедлив, ответил Рыбников.

– Ну, тогда продай. Во всех росских княжествах опекун может женщину замуж выдать или в наложницы продать и против ее воли.

– А в моей стране нет, – отрезал Рыбников. – Сиятельный боярин может сам сделать предложение моей ученице. Но если она откажется, я буду защищать ее свободу и честь своим мечом и своей жизнью.

Собравшиеся вокруг зеваки ахнули.

– Дурак ты, ритер, – огрызнулся наместник. – Чтобы я о чем-то бабу просил! Ты на земле Веского князя и по его законам живешь. Ну, соглашайся, не зли меня.

– Тогда я вынужден отказать тебе, сиятельный боярин. – Рыбников буравил взглядом собеседника.

– Ну, ты совсем из ума выжил, – взвизгнул наместник. – Не будь ты ритер… Да, а кто сказал, что ты ритер? Инку и украсть можно. Эй, Арис, не хочешь проверить, ритер этот Ни… Никута или нет?

– Нет, не хочу, – с насмешкой в голосе отозвался начальник внешней стражи. Он стоял, скрестив руки на груди, и с улыбкой наблюдал за разворачивающейся перед ним сценой.

Наместник дернулся так, будто его ужалила змея.

– А я тебе говорю, что сомневаюсь, что он истинный ритер.

– Истинность или ложность ритера может определить только ритер, – Арис явно цитировал какой-то текст, который считал священным. – При сомнениях же, что назвавший себя ритером таковым является, ритер должен вызвать этого человека на бой, и да рассудит их великая тайна. Ритер Арис не сомневается в том, что благородный Никита – истинный ритер.

– Дый вас всех раздери, – зло выругался наместник и зашагал к носилкам. – С сегодняшнего дня всем чухонцам вдвое поднять налог за торговлю в Несе и плату за постой втрое, – бросил он на ходу и плюхнулся в носилки. – Во дворец.

Шторка задернулась. Носильщики подхватили портшез, развернулись и потащили к пристани, стараясь держаться между отрядами охраны. Подмигнув Рыбникову, следом зашагал Арис.

Заметно погрустневшие финны потянулись к складу. Зеваки тоже начали расходиться. Дружинники напротив собрались вокруг Рыбникова и Тани. Девушка стояла, потупившись, и кусала губы.

– Вот видишь, что бывает, если штаны надеть, – хохотнул Ставр. – Можно даже наместника пленить. Вот редкость, боярин Урята наложницу захотел! Наместник-то он девок не больно жалует. Все больше мальчиков привечает. А на тебя вот запал. За штаны, видать.

– Укороти язык, – рыкнул на него Рыбников.

– Я-то укорочу, – протянул Ставр. – Но и вы полегче забирайте. Здесь вам, чай, не чухонский лес. Ты, Танька, про то, что свободна, не сильно-то кричи. В Веском княжестве женщина без отца, мужа или опекуна, который за нее отвечает, жить не может. Не сказал бы благородный ритер Никита, что он твой опекун, тотчас бы Урята объявил, что город берет над тобой опеку. А потом сам себе в наложницы бы и продал. И никто бы и не пикнул. Он в своем праве. Но и тебя, благородный Никита, нынче только инка спасла. Не будь ты ритером, уже бы в застенок шел. Нельзя так с наместником говорить. Учти, Урята мстительный. Так что год, а то и поболее, тебе бы лучше здесь не появляться. Да и чем скорее уйдем из Неса, тем лучше.

– Старшина финнов тоже сказал мне, что по новым ставкам здесь оставаться не выгодно, – заявил подскочивший к ним Чубенко. – Лучше продать все сегодня же купцу Леодру, по той цене, что его приказчик предложил, и уйти.

– Продавайте, – кивнул Рыбников. – Завтра уходим.

Он повернулся к Тане и явно хотел что-то сказать, но тут откуда-то сбоку грохнул голос:

– Расступись.

Словно разбросанные мощным ударом, дружинники подались в стороны. Один Рыбников остался на месте и лишь повернулся в сторону говорившего. Перед ним стоял рослый мужчина, почти старик. Его обветренное морщинистое лицо, обрамленное седой бородой, и такая же седая шевелюра и старческие руки резко контрастировали с великолепной осанкой и мощью, исходившей от его фигуры. Одет он был в кожаную куртку и матерчатые штаны, заправленные в высокие сапоги до колена. За поясом и за спиной у него торчали два изогнутых ритерских меча. На шее висела золотая инка с изображением глаза. Он шагнул вперед, поклонился и представился с легким акцентом:

– Странствующий ритер Альберт.

– Ритер Никита, – поклонился ему в ответ Рыбников.

– Кое-кто пришел ко мне сегодня утром и сказал, что ты не являешься истинным ритером, – без обиняков объявил Альберт. – Мне даже предложили деньги за то, чтобы я вызвал тебя на поединок. А в случае победы мне обещали вассалитет трех финских племен.