Кир Булычев - Наследник

– Коля, я как раз хотел. Я тебя искал для этого… Вот… – Андрей наконец-то нащупал пакет, и ему пришлось отстранить Колю. – Тут тысяча рублей.

– Деньги? Ты достал? Где?

– Не важно, правда же, не важно.

Коля мгновенно протрезвел. Посмотрел на Андрея с узнаванием в смягчившемся взгляде и сказал:

– Спасибо. Конечно же, спасибо. Ты оказался лучше, чем я думал.

Он резко повернулся и пошел, потом побежал обратно.

Андрей сделал шаг следом, но остановился. Маргарита выбежала из укрытия.

– Я все слышала, – громко прошептала она. – Это так ужасно. Вам надо пойти за ним. Вы должны быть рядом. Идите, идите.

И Андрей, хоть и не хотел этого, поспешил за Колей. Он не стал его догонять, а шел на некотором расстоянии, потом, чтобы отсрочить момент визита в дом Беккеров, убедил себя, что ему надо переодеться, и свернул к себе. Тети Мани не было – она-то, конечно, у соседей. Андрей неприкаянно бродил по комнатам, потом стало стыдно – Андрей спохватился, что ведет себя плохо – надо идти к Беккерам. И он пошел туда.

Колю он не видел – тот заперся у себя, в доме появились незнакомые старушки, ждали батюшку, но тот не шел, потому что приближалось Рождество и все были заняты событиями куда более радостными. Андрей помыкался в большой комнате, затем решился и увел тетю Маню, которая также не знала, что ей делать, но не смела уйти.

На следующий день Андрей не спешил к Ахмету, полагая, что тот появится сам. Но раньше, в полдень, появился Беккер.

Он был бледен, веки распухли от слез, одет он был в поношенный гимназический мундир, который был ему тесен.

Снова набежали сизые облака, грозили снегом. Коля долго вытирал ноги в прихожей, он говорил тихо и вел себя приниженно, словно был князем, давшим обет мыть ноги нищим.

– Мне некуда идти, – сказал он. – А дома нет сил оставаться. Не прогонишь?

– Я поставлю самовар? – спросил Андрей.

– Нет. Я бы сейчас выпил рюмку водки.

– Прости, ты же знаешь отношение тети к спиртным напиткам.

– Знаю, знаю. – Коля вялым движением подтвердил свои слова.

Они прошли в комнату к Андрею. Коля закурил.

– Это жизненное крушение, – сказал он тихо, – которое ниспослано мне в наказание за все…

Андрей молчал. Коле надо было выговориться.

– Я уже никогда не буду таким, как прежде, – сказал Коля. – Тебе не приходилось видеть, как умирает человек: еще мгновение страданий… жизнь не отпускает… и тут же наступает умиротворение. Ей сейчас хорошо, правда?

– Наверное, хорошо. То есть наверняка.

– Всегда нужно помнить, чем завершается жизнь. – Коля поднялся со стула, подошел к окошку. – Все наши терзания, спешка, гонка за счастьем, за деньгами… как это мелко!

– Пока живем, куда денешься, – сказал Андрей, стараясь попасть в тон приятелю. Собственные слова казались Андрею лицемерными и искусственными.

– Мама была единственным связующим звеном между мной и этим городом, – сказал Коля. – Больше меня ничего не удерживает.

– А как же Нина с отцом?

– Раньше мы все жили на пенсию отца. Вдвоем им легче.

Коля не смотрел на Андрея. Он погасил папиросу в ящике с цветком и долго вертел окурком в земле, будто стараясь закопать – с глаз долой.

– Коля, – произнес Андрей, надеясь, что Маргарита хочет, чтобы Беккер узнал правду. – Коля, деньги для тебя достала Маргарита. Она здесь.

– Ты думаешь, я не догадался! – Коля сардонически усмехнулся и произнес: – Ха-ха-ха.

– Она просила меня не говорить тебе.

– Лучше бы ты сдержал слово! Я не просил ее влезать в мои дела. Она отлично знала, что от нее я не принял бы денег, даже если бы умирал от голода. Но теперь поздно…

– За что ты на нее сердит? Она примчалась тебе помочь…

– Она хотела меня купить. Может, ты прикажешь мне теперь на ней жениться?

– Это твое дело.

– Андрей, не сердись. Я пришел к тебе как к другу. – Коля, очевидно, сделал над собой усилие, подавив гнев и вновь прибегнув к оружию смирения. – Я хочу, чтобы ты понял психологию бедного благородного человека, который может грешить и даже преступать закон, но который не может продаться! Вспомни Достоевского, с какой гениальной силой он открыл наш русский характер.

Андрей плохо вслушивался в монолог. В ушах шумело – видно, еще не до конца прошла болезнь.

Андрей думал о том, что их с Лидой ничто теперь не разделяет. Можно сесть в автобус и поехать в Ялту. Прийти по адресу Иваницких и сказать: «Можно позвать Лиду? Я ее добрый знакомый из Москвы». – «К сожалению, – ответит ее мать, – позвать Лиду я не смогу, потому что она уехала в свадебное путешествие с поручиком Банкиным». «Ax!» – воскликнет молодой человек и умрет от разрыва сердца!

Воображаемая картинка неожиданно удручила Андрея, и он понял, что единственная возможность избавиться от сомнений – ехать в Ялту. Но как поедешь, если послезавтра похороны Елизаветы Юльевны, а на следующий день он уезжает в Москву?

Остается единственная возможность – уехать завтра с утренним автобусом, чтобы возвратиться вечером. Это означает – три часа в Ялте. Более чем достаточно, чтобы увидеть человека и услышать от него, что он тебя забыл и знать не желает…

Коля, словно почувствовав, что Андрей не слушает его, замолчал, потом сказал, что ему надо на деловое свидание в город, и ушел. Андрей ощутил облегчение. Он стоял у окна, глядел вслед Коле, который поежился на пороге, кутаясь в шинель, и быстрыми шагами направился к воротам.

Продолжая размышлять о том, как он поедет в Ялту, Андрей рассеянно наблюдал за Колей и равнодушно отметил для себя, что, когда Беккер отворил калитку, за ней кто-то стоял, поджидая Колю. Коля, видно, не ожидал встречи и остановился, придерживая открытую калитку. Андрей узнал человека, который заговорил с Колей, – это был кочегар Тихон, можно сказать, собутыльник Андрея, – более невероятной встречи было не придумать.

После первой секунды удивления Коля явно успокоился и мирно беседовал с кочегаром. Потом опомнился, закрыл за собой калитку. Андрея подмывало пойти следом, но он удержался – это было бы неблагородно.

Он заставил себя взять с полки книгу – попались «Записки охотника», невыносимые еще с гимназических лет. Нет, он не пойдет на улицу, а заставит себя выздороветь, чтобы завтра в Ялте быть молодцом.

Отложив книгу, Андрей пошел на кухню, поставил чайник.

Время текло невероятно медленно.

Хотелось плюнуть на болезнь, выйти на мороз, отвлечься от бестолковых мыслей… Андрей чувствовал, что готов уже сдаться, даже направился к вешалке, но тут постучали, пришел опечаленный Ахмет.

Андрей, обрадованный отвлечению, поил Ахмета чаем, а тот пожаловался, что Маргарита не явилась вчера вечером на свидание, а только что, разыскивая ее, он заглянул на вокзал и там, в станционном буфете, увидел Маргариту с Колей. Они пили кофе с пирожными и мирно беседовали.