Константин Радов - Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 5

Приехавший отчитываться Мишка Евстафьев сиял счастливой улыбкой, как медный грош. Или, все же, как золотой соверен? Суммы-то сквозь его руки проходили огромные.

— Теперь британским партнерам — пинка под зад?

— Зачем? Пусть походят в моей упряжке. Хотели на мне ездить, как на осляти… Самонадеянные глупцы! Теперь уже они сами в хомут затянуты. Чтоб из хомута этого вывернуться, надобно в кровь разодрать шкуру. Могут, конечно, попробовать — но полагаю, что смирятся.

Так все и вышло. Никто иной не мог предложить любезным партнерам лестницу, чтоб выбраться из долговой ямы. Кредитный груз тянул компанию на дно, как пловца — пудовая гиря. Значительную часть сих обязательств тоже приобрели мои люди (с большим дисконтом), и теперь выбор стоял между предъявлением заемных свидетельств к оплате и обращением в дополнительные акции.

Все прошло гладко: англичане покорились. Восстановив свою власть над заводом, я сразу сократил число мастеровых, переведя лишних в Россию. Зато приказал найти подрядчика на строительство портовых сооружений: Уилбуртаун должен был превратиться в складочное место и центр железной торговли для изрядной части Европы. Обработка металла сохранялась лишь в таком размере, чтоб компенсировать, при нужде, навигационные задержки.

Акинфий Демидов, бывший в ту пору в Москве и посвященный мною в перипетии сих коммерческих баталий, высказал сомнение: а стоит ли подобных трат и хлопот обладание этакой, по его мнению, пустышкой?

— Еще как стоит, Никитич! — Отвечал я. — Когда дело идет не о сырых произведениях, продать товар с выгодою бывает как бы не труднее, нежели его изготовить. Обширная сеть торговых связей, вот главное богатство сей компании! Кстати — ежели какие болты, или кницы, или что еще получится дешевле делать у тебя на Урале… Четверть мне, против цены для англичан — и мы поладим.

— Четверть — много, Александр Иваныч…

— Так ведь не полосовое железо. В расчете на пуд, готовые корабельные части дороже впятеро. Но получить правильную цену… Семь потов сойдет! Семейство Кроули-Гаскойн свои прибытки держит столь же крепкою хваткой, как хороший кузнец — поковку. Да и другие тоже не слабей. Растяп нету, не выживают они в тех краях!

— Все равно много.

— Ежели хочешь, сам попробуй. Делай корабельное железо, да и торгуй им в Европе. Чего проще?! Коли получится — буду только рад. Только увидишь: без местных посредников со связями не обойтись. Им же обобрать простодушных иноземцев труда не составит.

— На это охотников везде хватает. Однако… — Акинфий замялся, подбирая слова. Видно, что грубить сановнику на два ранга выше себя ему не хотелось, а выражаться деликатно властелин Урала не очень привык.

— Понимаю. Мол, невелика разница, наживается на тебе какой-то англичанин, или это делает граф Читтанов? Разница есть. Во-первых, англичанам ты отдашь от трети до половины — всяко больше того, что я запрашиваю. Во-вторых… Ты в каком году родился?

— В сто восемьдесят шестом. Это по-старому, от сотворения мира.

— Так мы с тобою ровесники, или почти. Кто долговечнее окажется, знать нельзя…

— Сие в руце Божией.

— Конечно. Только у тебя наследников — куча, у меня же — никого…

— Так может, не поздно заняться? Ты, Александр Иваныч, для своих лет еще зело крепок…

— Нет, поздно. Зачать — пожалуй; а вырастить и воспитать все равно не успею. Байстрюков приближать не хочу, не будет из этого толку. Из грязи в князи — в моем случае в графья — кто своим умом пробьется, тот может оказаться достоин. И то не наверняка. А если волею случая… Незаслуженные милости человека портят. Губят бесповоротно его душу.

— Конечно, строгость нужна…

— Да я не о том хотел сказать. А о том, что выморочное имение в казну отходит. Кого поставят начальствовать над железоторговой компанией, или кому оную отдадут… Бог весть. Разорить же миллионное дело не труднее, чем гривенник пропить. Это строить тяжко, а разрушать… Вот если б ты в долю вошел, можно бы в хартии компанейской оговорить преимущественное право твое и твоих наследников приобрести мою часть на льготных условиях.

— Что взамен хочешь?

— Денег свободных у тебя нет, это известно. Все в деле. На обмен долями тоже не согласишься, так ведь?

— Не соглашусь, при всем почтении к тебе.

— Так и думал. Значит, единственный обоюдоприемлемый способ — оплатить пай поставками железа, с рассрочкою лет на пять или на десять.

— Это бы можно, коли по цене согласимся; только ведь…

— Да уж договаривай, не стесняйся.

— Сказывают, у тебя скоро свое железо в избытке окажется?

— Врут, как обычно. Чугун — да, неограниченно. Однако тот чугун в передел не будет годен. Только на литье. Так что, ежели я тебя и потесню, то совсем немного. Взамен того, полосу готов брать с изрядной прибавкою количества. Если, конечно, цену задирать не будешь. А хочешь, так присоединяйся: завод в Богородицкой провинции на паях строится.

— Там и без меня, как слышно, веселая компания: даже англичане участвуют, у коих ты, Александр Иваныч, вывозную привилегию отнял.

— У Шифнера с Вульфом? Одно отобрал, другое дал. С этими, как с приблудившимися псами: сначала палкой по хребту, потом вкусной косточкой угостить — тогда будут знать, кто в доме хозяин. Вот с тобой, Акинфий Никитич, совсем другое дело. С тебя, в знак большого уважения, даже ни рубля за участие в том деле не возьму. А попрошу — угадай, чего?

— Нетрудная твоя загадка. Мастеровых, что ли?

— Их, родимых. Особенно каменщиков, которые могут домны складывать. К зиме понадобятся. У меня, конечно, есть свои — да только такого размера печь, какую там буду строить, они еще не делывали.

— Людей не продам. Самому нужны.

— Одолжи на время. Год или два. Вернутся, все мои секреты тебе выложат. Сам увидишь, выгодный обмен!

— Ладно, дам артель с тагильских заводов. По кондициям — пускай приказчики сговариваются. А коли не поладят, снова встретимся. Вот еще что: не рано ли каменщиков просишь? Обычно завод года три строится, не меньше.

— Слишком долго. По английским понятиям, непростительное омертвление денег. Полтора, много — два года, вот правильный срок. Нынешним летом отсыплют главную плотину и выстроят казармы для работников; прочее все можно делать и зимою. В шахте уголь рубить — какая разница?! Или кокс выжигать? В паводок заполнят пруды, пустят колеса. Ежели домну сложат к тому времени, можно ее сразу и задуть. Но, скорее всего, задержки будут. Набор и обучение людей, вот больное место. Инженеры и мастера к простым исполнителям должны быть примерно в армейской пропорции: офицер на пятьдесят рядовых, унтер на тридцать. Однако, чтоб составить хороший полк, нужны еще старослужащие солдаты, чем больше — тем лучше…