Дмитрий Абрамов - Большой Песец [litres]

9—10 марта 1943 год. г. Кандалакша.

Ещё до рассвета меня разбудил посыльный из штаба. Срочно требуется комкор на узле связи. Пришла шифрограмма из Москвы. Быстро собираюсь, попутно расталкиваю не выспавшуюся Татьяну. Скорее всего из Москвы пришёл условный сигнал на начало операции, так что и начальнику медслужбы корпуса имеет смысл подрываться и дуть на рабочее место. Собрался-оделся и бегом в штаб, благо до него всего метров сто от моего снежного жилища. Сапёры расстарались и соорудили-замаскировали кучу быстровозводимых снежных укрытий-землянок. Что-то среднее между эскимосским иглу 149 149 Куполообразное жилище народов севера, изготавливается из блоков слежавшегося снега или льда. и собственно землянкой. Вот в одной такой и ночую, когда поспать время выдаётся. Штаб корпуса тоже в нескольких больших иглу разместился.

Узел связи. Принимаю от дежурного по узлу бланк шифровки, расписываюсь за получение и с ускорением в свой кабинет-иглу. Расшифровываю своим ключом текст. В нём именно то, о чём подумал. Бои в Выборге ещё идут, но генерал-полковник Говоров уже отдал приказ завтра ударить по Хельсинки. Насколько знаю, там будет авиаудар по городу, будет воздушный десант и рейд морских пехотинцев на буерах и аэросанях из Таллина, ну и удар собственно соединений Ленфронта вдоль Финского залива к старинному русскому городу Гельсингфорсу.

Вот, значит и нам пора. Вызываю дежурного по штабу и отдаю приказ срочно вызвать всех командиров частей и соединений задействованных в операции. Собственно, мне им надо будет только сказать когда и во сколько начало, всё остальное они уже итак знают и не один раз сценарий-алгоритм первого дня рейда отработали. На остальные дни сценарии-планы тоже есть, но там уже начнут ветвиться варианты-вероятности.

Начнём по немецкой традиции в четыре утра, за три с половиной часа до восхода солнца. В самый раз успеет наша артиллерия и авиация по переднему краю суоми-дойчей хорошенько отработать, и наши танки и мотострелки поближе к их переднему краю по темноте подтянутся.

Весь день деловая суета. Маргелов из узла связи не вылазит, рулит оттуда процессом. В воздухе над нами чаще чем обычно летают истребители. У нас началась движуха, от наблюдения с воздуха её уже не скрыть, так что бдят пилоты, перестраховываются, вдруг какого авиафрица локатор не заметит. До линии фронта от района сосредоточения корпуса двадцать-тридцать километров. Вот наша приданная реактивная и крупнокалиберная артиллерия начинает готовиться к старту, им идти первыми, сразу после заката. Позиции для них у передовой уже давно подготовлены, запас снарядов малыми партиями завезён, но надо ещё развернуться на месте, снарядик-другой стрельнуть для привязки-пристрелки. По остальным частям-подразделениям после обеда сон-отдых до полуночи. Сам по очереди с Маргеловым тоже поспал-отдохнул.

В 18—30 артиллерийские колонны двинулись к передовой. Впереди них пошли тяжёлые инженерные машины разграждения, прокладывают колонные пути. Нужные машинки получились. И самое главное ничего сложного. Шасси от Т-34, облегчённое, корпус тот же, только существенно тоньше броня, широкий складной бульдозерный нож-отвал и стрела крана-манипулятора, снабжённая ко всему ещё здоровенной бензопилой, мощная лебёдка. Ещё в колоннах имеются самоходные мосты, изготовленные на заводе №27 в Ленинграде 150 150 Танки-мостоукладчики в Советском Союзе производили и до ВОВ, но в малых количествах, во время ВОВ Ленинградский танковый завод №27 изготовил для нужд Ленфронта небольшое количество мостоукладчиков на базе Т-34, так что с дополнительным заказом для Карельского фронта справился без проблем. . Тоже простое, но очень нужное в тутошней местности нововведение. База лёгкого Т-60 или Т-70 или даже чего-то лёгкого трофейного, сверху устанавливается раскладная ферма колейного моста, высоту моста можно регулировать установленными на корпусе танка домкратами и раскладными опорами собственно моста. Пролёт моста в разложенном состоянии достигает двадцати метров. И была ещё одна маленькая придумка у этих мостоукладчиков, они могли стыковаться друг с другом как секции понтонного моста, и тем самым значительно увеличивать ширину форсируемого препятствия. Кроме того при значительной глубине препятствия, большой овраг или высокие берега реки, мостоукладчики могли заезжать друг на друга и увеличивать высоту моста, а для спуска в эти самые овраги танки-мосты тоже имели мощные лебёдки.

В 23—00 вперёд двинулись танкисты, мотострелкам начало движения назначено на час ночи. Корпус в наступающую ночь по большей части будет на вторых ролях. Начинает артиллерия, затем включается авиация штурмовая и бомбардировочная, потом вперёд пойдут сапёры-штурмовики, а за ними стрелковые части 19-й армии и танковая бригада этой же армии, и только когда все они вместе займут вторую полосу обороны противника корпус рванёт вперёд.

В том что раскатаем передний край немцев особых сомнений не было. Линия соприкосновения армий едва достигала 25 километров. Участок прорыва – пять. Против нас стоял 36-й армейский корпус вермахта. В двух его дивизиях было всего шесть пехотных полков, два артполка и один противотанковый артдивизион с 36-тью самоходками. Танков в этом корпусе не было от слова «вообще». На участке на котором пойдём в прорыв у немцев всего два полка, два артдивизиона и дивизион противотанковых САУ.

В нашей же 19-й армии имелось тоже как у немцев шесть стрелковых полков и два артполка, но к этому добавлялось два гаубичных артполка, две стрелковые бригады и бригада морской пехоты, танковая бригада, и штурмовая инженерно-сапёрная бригада. Кроме того охренеть какой мощи 5-й арткорпус прорыва. Всего в нашей артиллерийской группировке было под тысячу стволов калибром 76мм и более, из них 288 152мм гаубиц-пушек МЛ-20 и 96 203мм гаубиц-пушек Б-4. Так что, как сказал кто-то из будущих маршалов – «Когда ты имеешь 200 стволов артиллерии на километр фронта, то о противнике докладывать не нужно, нужно просто доложить о выполнении поставленной задачи и запросить у командования новую задачу».

Штаб корпуса выдвинулся на передовой пункт управления в десять вечера. К полуночи КШМки штаба уже разместились на номерной горушке-высотке стоящей на берегу озера Толванд. После полуночи в небе прошуршали приглушёнными движками У-2. Они пошли засеивать немецкие тылы рациями-глушилками. В три часа ночи высоко-высоко в небе в сторону Финляндии прошло два наших высотных разведчика. У них задачка от ГРУ. Наши скандинавские «штирлицы» подготовили несколько подрывов складов ГСМ и боеприпасов на финских аэродромах и арсеналах. Вот с этих наших самолётов и поступит сигнал на подрыв радиоуправляемых фугасов. Взрывы на аэродромах произойдут минут за пять до подхода к ним наших штурмовиков и бомбардировщиков. Каждый финно-арийский аэродром будут обрабатывать по два полка. Кроме того самый опасный и мощный аэродром-авиабазу в Алакуртти обработают ещё и полсотни американских «летающих крепостей». Аэродром в Рованиеми бомбить не будем, там другая история. Туда будет высаживаться посадочный десант. А, ещё ГРУ обещает, что большая часть личного состава на всех ближайших к району прорыва аэродромах будет в ночь начала нашей операции страдать от жесточайшего поноса и пищевого отравления. Так что чистое небо на первое время нам, надеюсь будет обеспечено.