Александр Борискин - Лукинский фактор [litres]

– Что ты имеешь в виду?

– Я понял, что он тоже собирается принять участие в нашем плане.

– Послушай, Александр, я не хотел тебя огорчать, но, по-моему, твой план прекратил своё существование из-за отсутствия исполнителей.

– Ты тоже это заметил? Один только Павел хоть что-то делает, да ещё ты. Все остальные потеряли интерес. Особенно мне непонятно, что случилось с Сашей и Игнатом. Они так рьяно выступали за осуществление плана, а сейчас с их стороны полная индифферентность!

– Ну, с ними-то мне всё ясно. Когда принимался план, им было около семнадцати лет. Юношеский максимализм, жажда приключений, здоровый авантюризм. Сейчас они оканчивают университет. Поумнели, поняли, что в жизни много интересного кроме претворения твоего очень неоднозначного плана в жизнь. Например, создание собственного дела, приносящего приличный доход, или изобретательство, уважение окружающих за ум и необычность мышления, любовь красивых девушек, в конце концов!

– То есть ты предлагаешь прекратить заниматься этим делом? Но впереди революция, кошмар для страны, для нас, для наших детей!

– Не забывай, что за эти годы я и вы создали очень приличную «подушку безопасности» для своих семей. И теперь революция не является для нас жупелом, размахивая которым мы пойдем в бой за сохранение самодержавия. Тем более вы уже убедились в его полной неспособности защитить себя. Да и что мы можем сделать? Мы ежедневно сталкиваемся с глупостью, тупостью, жадностью и безынициативностью большинства государственных чиновников, потерявших страх и стыд, набивающих свои карманы за счёт казны. А те из них, кто ставит во главу угла служение отечеству, только исключение из правила.

– Но на встречу с митрополитом ты пойдёшь?

– А зачем? Ему известно о тебе, Алексее и ваших семьях. Думаю, мне, Надежде и Павлу лучше пока не высовываться. Мы всегда в случае необходимости подключимся. Будем «засадным полком». А тебе надо съездить в Москву и повидаться с митрополитом, попытаться понять, что им движет, что он в действительности может и будет ли союзником в твоих начинаниях.

Они просидели за разговором до самого вечера, оприходовали бутылку коньяка, отобедали. Разговор с Петром Ивановичем значительно успокоил Александра. Он по-другому взглянул на создавшуюся ситуацию и теперь просчитывал варианты развития событий, продумывал своё поведение при встрече с митрополитом.

Москва встретила Александра дождём и раскатами грома.

Молний не было видно, но грохотало знатно. Разместившись в пролётке, Александр назвал адрес Алексея, и извозчик тронул лошадку. Июльское утро, смоченное дождём, и наполненный озоном воздух заставляли думать только о хорошем, загоняя в уголки сознания все неприятности, настоящие и будущие, что ожидали его в Белокаменной.

Алексей встретил брата на пороге дома.

– Как добрался? Смотрю, поезд не опоздал. Вчера из столицы возвратился митрополит Владимир, так поезд задержался на два часа. Говорят, несколько рельс было снято. Пока восстановили полотно, поезд стоял в районе Бологого. Хорошо, обходчик заметил и успел остановить поезд, а то неприятностей не избежать!

– Всё нормально. Как сам-то? Дети, жена, работа?

– Проходи в гостиную. Настя подаст завтрак, за ним и поговорим.

Приведя себя с дороги в порядок, Александр направился в гостиную, где его ожидал Алексей, расположившись за столом. Настя поздоровалась с гостем, поставила на стол скромную еду и стала собираться на работу. Мужчины остались одни.

– Не обессудь, пост ещё не кончился.

– Не волнуйся, с дороги всё пойдёт. Не томи, рассказывай всё по порядку, не пропуская ничего. Мне всё важно знать.

Алексей передал почти слово в слово свой разговор с митрополитом и его реакцию на услышанное.

– А зачем он ездил в столицу?

– По делам синода. Не думаю, что он кому-нибудь рассказал о нашем разговоре. Пока не поговорит с тобой и не узнает, что ты предлагаешь делать, и не определит своё место во всём этом, никаких действий не произойдёт. Он мне сам об этом сказал.

– Твои слова да Богу в уши! Когда и где он нас ждёт?

– Сегодня в три часа пополудни в своём кабинете в Успенском соборе.

– Нас пропустят?

– Все предупреждены, никаких задержек не должно быть.

– Я в ваших обычаях не силён. Могу предстать перед митрополитом в этой одежде или надо надеть что-то другое?

– Всё нормально. При встрече я возьму у митрополита благословение. Он предупреждён, что ты атеист. Так что можешь только поклониться.

– Он этим не удивлён?

– Если и удивлён, мне никак этого не показал. Молча выслушал и только кивнул.

– Митрополит Владимир не слишком большой ортодокс? Не шокирую его своими планами и предложениями?

– Больше, чем я его шокировал, по-моему, сделать невозможно. Думаю, он готов к любым предложениям.

– Если он не согласится с моим планом, каких действий от него можно ожидать?

– Не знаю. Однако уверен, ничего плохого от него ожидать не стоит. Если он будет с чем-то не согласен, то прямо об этом скажет. Если к консенсусу прийти не удастся, то ты всегда сможешь покинуть Россию. Препятствий тебе никто чинить не будет. Только возьмут слово не разглашать всё, что тебе известно о будущем.

– Что ж, и это не мало. Как-то неспокойно у меня на сердце в ожидании этой встречи. А против тебя никаких репрессий не будет?

– Думаю, нет. Митрополит Владимир очень умный человек… Переговорив о событиях дома, жизни племянников и племянниц, братья стали собираться в Успенский собор.

Ровно в три пополудни они были в кабинете митрополита Владимира.

– Ваше высокопреосвященство, это мой брат Александр, о котором я вам рассказывал.

Митрополит Владимир смотрел на Александра пристально и жёстко. Его взгляд буравил душу, стараясь понять сущность человека, стоящего перед ним.

– Здравствуй, сын мой! Всё ли хорошо у тебя? Проходи, садись.

Александр в ответ на приветствие скромно кивнул и сел за стол напротив митрополита. Рядом разместился Алексей.

– Отец Алексей поведал мне о ваших делах, и я счёл необходимым встретиться с вами обоими, чтобы понять, что я могу ожидать от вас в связи с теми знаниями и умениями, которыми обладаете. И как вы собираетесь воспользоваться своим послезнанием, в каких целях и каким образом.

– Ваше высокопреосвященство, попадание в это время для нас самих стало непредвиденным событием, весьма нежелательным и необъяснимым. Но что случилось, то случилось. Я принимаю это как данность, с которой надо смириться. Но, обладая послезнанием будущего во всех его проявлениях, просто наблюдать события и не попытаться хотя бы немного изменить их ужасный ход – свыше моих сил. Я много раздумывал, как поступить. И только после того, как более-менее вписался в это время, с нуля за шесть лет пройдя путь от практически неимущего до человека, имеющего значительный капитал и занявшего определённое положение в обществе, доказав себе, что тоже кое-чего могу добиться в этой жизни, и довольно быстро, позволил себе задуматься над моим местом в этом мире. Думаю, если бы я ничего не мог предъявить вам в качестве моей успешности, то и разговаривать вы со мной не стали бы.