Александр Борискин - Лукинский фактор [litres]

Когда открылась Всемирная выставка в Париже, в Российском отделе в павильоне попаданцев в разделе «Радио» были представлены передатчик и приёмник радиосигналов, а также на отдельном стенде выпускаемые радиокомпоненты. В виде блок-схемы было показано, как функционирует радиосвязь.

Ежедневно с 10 до 13 часов проводились трансляции выступления симфонического оркестра из Москвы в Париж. Причём трансляция велась на мощные динамики, расположенные как в павильоне, так и на улице. Это собирало огромные толпы народа. Французская пресса специально направляла своих репортёров в Москву, которые находились в зале «радиодома» и слушали концерт, после которого нескольким репортёрам было разрешено в прямом эфире рассказать, что исполнялось. Некоторые из них передавали специальные фразы, чтобы исключить фальсификацию передач и подтвердить проведение их в реальном времени.

Представители различных стран осаждали руководителей павильона, в частности Петра Ивановича и Александра, с просьбами изготовить для них несколько комплектов радиоаппаратуры. Все заявки принимались, но договоры пока не подписывались. Было объявлено о начале продажи лицензий с января 1901 года в Санкт-Петербурге, что ещё больше усилило ажиотаж.

В целом задача была решена, Россия закрепила за собой первенство в радиовещании, показала свои возможности самостоятельно ставить и решать сложнейшие задачи на мировом уровне.

По окончании выставки все инженеры получили обещанные премии, а Саше Пётр Иванович предложил исполнение его любого желания, в пределах разумного, конечно. Саша долго думал, но так и не смог сформулировать, что бы он хотел получить больше всего. Предпочёл оставить своё желание на будущее, что ему и было обещано.

После демонстрации первых фильмов в саду «Эрмитаж» и на нижегородской Всероссийской промышленной выставке в 1896 году на постоянной основе фильмы в России не демонстрировались, и Игнат получил задание от Александра заняться усовершенствованием кинематографа. Для этого он изучил аппараты для киносъёмки и показа фильмов, которые имели место быть в 1898 году в Санкт-Петербурге, и летом того же года съездил во Францию, где встретился непосредственно с изобретателями синематографа братьями Люмьер и внимательно ознакомился с их киноаппаратурой.

Вернувшись домой и перечитав всё, что смог найти во всех справочниках, энциклопедиях и книгах, перенесённых из будущего, а также внимательно рассмотрев конструкцию детского проектора для демонстрации диафильмов, завалявшуюся среди игрушек на чердаке дачи, Игнат приступил к реализации поручения Александра. Также он перебрал все имеющиеся у попаданцев старые фотоаппараты от «Смены» до «Зенита» и поковырялся в фотоувеличителе для печати фотографий. Здесь его интересовали имеющиеся объективы. Всё это дало ему определённую пищу для размышлений.

С самого начала было ясно, что главнейший вопрос – это носитель изображения, то есть киноплёнка. Она должна быть абсолютно прозрачна, не горюча, гибка, свободно перфорироваться, не сильно изнашиваться от многочисленных прокруток в киноаппаратах, не деформироваться со временем, не мутнеть, на неё легко нанести и закрепить не разрушаемый также со временем светочувствительный слой, быть негативной для возможности тиражирования фильмов и т. п.

За основу Игнат выбрал 35-мм киноплёнку с кадром 16×21,77 мм и местом для записи фонограммы, изготовленную на базе триацетата целлюлозы (а не нитроцеллюлозы, как было повсеместно), с прямоугольной перфорацией с двух сторон. «Если уж делать что-то, то такое, что не надо переделывать через некоторое время. А 35-мм киноплёнка просуществовала более пятидесяти лет и очень широко использовалась», – решил Игнат и обратился к единственному инженеру-химику в их компании, тёте Лене, с просьбой оценить реальность производства киноплёнки с указанными параметрами. Через неделю получил ответ:

– Реально! Все химические материалы имеются, надо только разработать технологию.

Лена сразу взялась за эту работу, и в августе были получены первые образцы. А в октябре заработала опытная линия для её производства. Оборудование было использовано то, которое применялось для производства киноплёнки из нитроцеллюлозы, но с существенными изменениями и добавлением новых химических материалов. Также была доработана и аппаратура для нанесения светочувствительного слоя на киноплёнку. Был разработан новый химический состав этого слоя и тоже запущен в производство. Сразу были оформлены соответствующие патенты.

Игнат разработал кинематическую схему съёмочного аппарата под новую киноплёнку с использованием объектива «Гелиос-33» от фотоаппарата «Зенит», произвёл его деталировку, нарисовал сборочный чертёж и заказал изготовление аппарата на опытно-экспериментальном участке СМЗ с помощью Александра.

Привод аппарата осуществлялся от малогабаритного электродвигателя постоянного тока, работающего от автомобильного аккумулятора. Поэтому съёмочный аппарат получился довольно компактным и переносным, поскольку аккумулятор переносился вторым человеком и соединялся с аппаратом съёмными проводами.

А к началу октября первый опытный образец нового съёмочного аппарата, опережающий время на десятилетия, начал проходить испытания. За два месяца были устранены конструкторские ошибки и недоработки, и в начале декабря аппарат был готов к пробной эксплуатации для съёмки кинофильмов.

К этому времени Игнат подготовил кинематическую схему и проекционного аппарата, начал заниматься его деталировкой и сборочным чертежом. По его прикидкам, в январе 1899 года можно будет сделать заказ на изготовление опытного образца на СМЗ. Начаты разработки и другой необходимой аппаратуры: для печати копий фильмов, проявочные машины, аппарат для монтажа фильмов.

Надежда, наконец-таки нашедшая в организации съёмок кинофильмов применение своей творческой натуре, также развила бурную деятельность. Пришедшая к ней домой на следующий день после «большого сбора» Катя застала Надежду за чтением сценариев пьес о любви из сборника, оставшегося из будущего.

– Ты подыскиваешь сценарии для фильмов?

– Можно и так сказать. Вообще-то я сначала прочитала книги, которые взяла у твоей матери ещё два года назад. Только сейчас появился стимул их читать. Раньше открою, прочитаю несколько страниц – и клонит в сон. А сейчас пытаюсь найти в них что-то стоящее.

– Что ты пытаешься там отыскать? Насколько я понимаю, истории о любви в этом времени и в XXI веке разнятся, как небо и земля. Я прочитала несколько женских романов, изданных в XXI веке и в конце XIX, и могу однозначно сказать: ни по содержанию, ни по стилю, ни по отношениям между мужчиной и женщиной, о которых допустимо говорить без обвинения в распутстве, ни даже в отражении юмористических сцен на уровне комедии положений нет ничего, что соответствовало бы вкусам, этике и психологии людей этих различных эпох. Настолько женская эмансипация продвинулась вперёд, настолько раскрепостились в своих действиях и поступках люди в XXI веке, что жители XIX их просто не поймут.