Иван Васильев - Еще один шанс [СИ]

Злые глаза подростка светились безумством. Многим показалось, что он только что вырос на две головы и уперся плечами в небо.

— Только, что объявлена мобилизация! — сопливый воевода осмотрел всех с головы до лаптей и сделал важное заключение. — А вдруг завтра война? А если завтра в бой? Все должны быть готовы к несению воинской службы. К тому же необходимо срочно построить и испытать полосу препятствий. — Задира грозно помахал кулаком. — И не дай бог кто не придет!

«Военком» произведя впечатление на «золотую» молодежь, резво повернулся и быстро пошел по улице в сторону помещичьего дома. Новую «военную доктрину» надо было срочно согласовать с вышестоящими органами.

К следующему свиданию Варвара причипурилась. Снова надела новую косынку и раньше всех пришла к приметной березе. Хромоношка тихонько сидела на завалинке: Она то улыбалась, словно видела кого-то близкого, то вдруг становилась задумчива, а взгляд делался незрячим, будто глаза смотрели внутрь, о чем-то вспоминая.

Постепенно стали подходить другие девушки. Время шло. Удалые молодцы не появлялись. Лебедушки затянули грустную песню…

— А почему ребят не видать? — Маринка обратилась к подругам. — На улице пасмурно. И песни петь — желания нет. И на душе тоскливо.

— Да как их увидишь? — Аленка вступила в разговор. Стала разгневанно махать руками. — Загонял их рыжий изверг — до смерти!

— Какой ещё изверг? — невысокая Галина проявила интерес. Она ничего не знала о событиях произошедших накануне.

— Какой… — какой? — Алена произнесла недовольно. Обиженная влюбленная недовольно кивнула в сторону сидевшей возле дома девушки. — Это ты, вон, у Варьки — заразы, спроси. У этой кулёмы — хромоногой. Её хахаль — наших ребят попортил. Лежат дома, теперь. Ходить не могут. Мозоли кровяные у всех. — Глаза красавицы метали молнии. — И где она только нашла его? И главное сидела на грядке пять лет — как редька. Не слазила с завалинки своей. А теперь — ту да же! Любовь, видите ли, у неё. А мой Мишаня… Он такой слабенький. Такой беззащитный. Ох! Ему так больно — меня даже не пустили домой к нему!

Из-за угла лукерьиной избы, как всегда внезапно появился рыжий влюблённый. Он подошел к Варваре и молча, протянул ей букет больших красных тюльпанов. Девушка взяла невиданные ранее цветы и стала разглядывать их с замиранием сердца. На улице наступила тишина. Такого никто не ожидал.

Хромоношка подняла на рыжего паренька большие, широко раскрытые глаза, и он прочел в них изумление, страх, нежность, счастье — всё вместе. Лицо ведуньи залила бордовая краска. Она низко опустила лицо, повернула голову в сторону и отгородилась от парня широкой пушистой косой.

— Цветы возьму, — нежный голос зазвенел в ушах Пехоты серебряным колокольчиком.

Варя наклонила лицо к букету и ощутила приятный, обвораживающий запах.

— Очень красивые! А знакомиться не буду, — неприступная гордо подняла голову. Широко открыла большие глаза. Захлопала ресницами. У неё почти до боли забилось сердечко.

— Нельзя знакомиться с незнакомцами на улице, да ещё в первый день. Не хорошо это. Не по-людски.

Молодой человек покраснел, сжал губы, недовольно развернулся и расстроено пошел прочь по улице.

— Нет, ну вы видали, а??? — Аленка через минуту обратилась к подругам, недовольно хлопнув себя по румяным бокам.

Придя домой, Варя помолилась перед иконой и быстро уединилась на лавочке в углу избы. Девушка то заливалась краской, то бледнела, то шептала охолодевшими губами: «Чур меня… Чур меня… Чур…»

Сладкие, душистые, наполненные яркими красками переживания не давали ей покоя. Щеки красавицы горели огнём от волнения, как будто были изцелованы. Он смущенно улыбалась, глядя куда-то вдаль.

И если бы кто-то мог увидеть Варю в это самое время, он понял бы, что в её робкой улыбке было что-то новое, затаённое.

— Сказать бы кому! — стонала душа девушки. Сердечко надрывно стучало.

— А кому такую важную новость доверишь? И радость не в радость, когда про себя держишь. И рассказать страшно: Ведь ему, дай бог, тринадцать, а ей осемнадцать — разница чуть не в два раза! А вдруг узнают? Слухи по деревне поползут нехорошие — застыдят, осудят, засмеют.

На колени к «старой деве» запрыгнула пестрая любимица Мурка. Кошка умильно поглядывая, вытянулась, зевнула и удобно разлеглась на ногах красавицы.

— Му-усенька… Лапу-усенька… — Варя обрадовалась, нежно прижала животное, начала гладить её и хитро шепча одними губами, стала рассказывать своей лучшей подруге последние события произошедшие на гуляние.

После небольшого вступления и описания «погоды» наконец-то сготовилась шепнуть важное словечко про свое житье — бытье и… затомилась. Заволновалась. Взяла паузу. А потом произнесла, будто чужую новость:

— Парень, тут, по деревне ходит, — Варя нашарила на груди косу и, заводила её кончиком по губам. — Такой молоденький, волосы огнем горят. Ненашенский. Всё чагота, на меня смотрит. Проходу не даёт. Не знаешь, чей?

Кошка продолжала довольно «тарахтеть» под ласками рассказчицы, вкрадчиво мурлыкать. Будто произнося в ответ: Знать не ведаю… Какой-такой парень? И вообще, как такое важное событие прошло мимо меня? Варенька, подруженька моя, срочно расскажи мне про него.

— Представляешь!!! — с охоткой согласилась на уговоры «ведунья». — Цветов подарил — большущий букет! А цветы то дивные! — Ни в сказке сказать, ни словом описать.

Хромоношка повертела головой по сторонам. Румянец загорелся на её щеках. Лихорадочно заблестели глаза. Она перестала гладить любимицу, сказала, как будто обижаясь: «Как считаешь, я ему понравилась?»

Мурка пошевелила усами, сжала — разжала коготки на передних лапах. Повела одним ухом. Выгнулась, прося девушку продолжить ласки.

— Вот и я так думаю! — Варя, не узнавая себя в радости, крепко сдавила кошку. Подняла её, стала трясти, целовать в хитрую усатую мордашку.

— Батя, глянь! — удивленный голос старшего брата раздался с печи. — Наша Варька с ума сошла! Она Мурку целует!

На следующий день Пашка на свидание не пришел. Через день его не было снова. Девушка, искусав губы от обиды, сидела на своем прежнем месте. К ней осторожно подошла Лукерья. Робко присела рядом.

— Ох, Варвара! — собеседница глубоко вздохнула растроганная горем девчушки. Она заправила выглянувшие волосы в платок. Покачала головой. Положила руки на колени.

— Ну и глупая же ты баба! Верно про таких сказывают… Были гуси, да улетели. В кои-то веки парень попытался познакомиться с тобой, а ты ему от ворот поворот. Чего ты добиваешься? Ждешь, когда красный молодец за тобой на белом коне приедет? Так можешь не дождаться! Будешь всю жизнь старой дурехой на завалинке сидеть — смотреть через пень на колоду. Погляди на себя! Кому ты хромоногая нужна? Кто тебя, старую деву, возьмет? А он найдет себе другую! Вон, Ульяшка Истомина — цельный божий день про него распрашает.