Иван Васильев - Еще один шанс [СИ]

— Чего думать? — охотник на миг остановился, повел плечами. Сыто икнул. — Разделать его. Засолить и в холодный погреб.

— Прости глупую, соколик наш! — Авдотья повинилась и быстро спрятала руки за спину. — В холодную столько мяса не влезет. Рассолов с солениями там много. Кормилец, облагодетельствуй! Разреши, замариновать, а потом закоптить. Глядишь до весны сохраниться! И на зиму будет, что поесть и гостям на праздничный стол поставить. Поверь мне… Такую вкуснотищу изготовлю, что пальчики оближись. Соли думаю, хватит, а за травками для вкуса схожу в лес с утра. Знаю одну полянку, где нужные растения растут для засола.

— Подожди… — Рязанцев дойдя до двери, остановился. — А у нас, что коптильня есть?

— Как не быть… Вон, на придворье, за баней, — кухарка показала рукой в нужную сторону, сквозь стену.

— Х-хэх, — от неожиданности закашлял Алексей. Путник стремительно обернулся. И непонимающе посмотрел на повариху. — Ого, вы, что… — тут [8] Примечание автора. Имелось в виду в этом далеком времени и в этой глухой забытом богом деревне! уже мясо коптите и рыбу? А может быть! И колбасы начали производить? Или сыры копченые в косу плетете?

— Не знаю! Про, что ты кормилец сказываешь, — Авдотья по-деловому подперла бока руками. — Но, коптильня у нас есть. Да такая, что вся твоя добыча поместиться. Старый барин любил вкусно покушать. Рецептов насобирал — много! Да и я немало хитростей знаю. Мне ещё бабка рассказывала как с разными травами вкуснее мясо готовить.

— Так всё интереснее и интереснее… Коптильня — это хорошо! А умелица в придачу к коптильне! Это просто замечательно!

Рязанцев задумавшись, совершил круг по кухне. Остановился и нервно закусил губу. Прищурился, а потом хитро посмотрел на собеседницу. Снова сел за массивный, дубовый стол.

— Послушай, меня! С сегодняшнего дня подбери двух — трех умелых помощниц и начинаете коптить мясо, рыбу… Ну… И всё остальное чего вы там ещё умеете.

— Да где же мы рыбу возьмем, Алексей Петрович? Реки-то у нас нет? Рыбку если хочешь — у соседей придется покупать! Или с ярмарки привозить, — от внезапного предложения хозяина искусница присела на краешек стула стоявшего рядом с печью.

— Озеро, вон за деревней. Вчера там рыба — кишмя кишела, — в экстазе Рязанцев приподнялся. Глаза его заблестели. — Я с Москвы как раз несколько рыболовных снастей привез. Покажу мужикам как правильно и много рыбы ловить.

— Негоже нам рассуждать так, сердешный. То владения Киреева. А он к водичке никого не подпускает, — собеседница попыталась образумить барина.

— Ничего… Разжигай коптильню… Теперь это озеро — наше! Поэтому с завтрашнего дня будет рыба и будет много. Может быть… даже… ещё две или три коптильни построим рядом… Да, так и сделаем! Расширяться пора! А там глядишь, и конвейер запустим. Ну, и цех само сабой!

— Ко… ко… ко… кого запустим — работница закудахтала, растерявшись от озорного напора барина.

— Эх… Тут главное не скромничать. А то быстро опередят, — Алексей встал со своего места и воодушевленно начал ходить по комнате.

— У нас соли и специй не хватит, — Авдотья совершила последнюю попытку образумить начинающего предпринимателя.

— Ничего… Соли и специй тоже скоро будет много… Есть одно место на свете — где они под ногами за так валяются… Бери — не хочу!

— Господи! — повариха недоумевала. Она широко открыв глаза и с удивлением посмотрела на молодого хозяина. Запричитала. — Ох, и непутевое времечко. И куда мы столько копченостей девать то будем?

— Хороший вопрос… И главное своевременный, — идейно помешанный новатор выдержал концертную паузу, пристально посмотрел в глаза женщины. — Голод в деревне от засухи… — вот — вот начнется! Плюс у родного и обожаемого помещика денег не хватает на любимую ляльку! Да по нынешним временам… Странник широко раскинул руки. — Ему вообще жить не на что, уже не говоря о том, на чтобы ей цацки покупать! А она задает вопросы дурные… — Рязанцев изменил голос парадируя несчастную повариху. — «И куда мы вкусное мясо и рыбу девать будем?».

Кормилец остановился. Свел брови. Сжал губы. Строго посмотрел на женщину, — Думай кудесница! Ду-май… А я пошел производство организовывать! Это же какое дело поднять надо! Ох, боюсь, до ужина не управлюсь…

У Настеньки Матвеевой сильно болело горло. Выпитая три дня назад кружка холодного молока, привела к тому, что девушка захворала, и её уложили в постель. Вчера днем в горле начало сильно першить, потом стало больно глотать. А с вечера пропал голос. Потому кроме сопения и шипения она ничего не могла произнести. Общаться с родными приходилось жестами и еле слышным шевелением губ.

Беспокоясь о здоровье воспитанницы, Матрена с утра пошла в Немецкую слободу, звать иноземного лекаря. И уже скоро должна была вернуться и привести домой этого противного немчуру Пффафера со своими склянками.

В узком кругу больных лекарь Олбрект Пффафер был известен как безжалостный борец с недугами. Он славился обязательным назначением горемычным страдальцам по поводу и без больнючих клизм. А также был любителем проведения слабительного кровопускания.

От ожидания предстоящих процедур девушке становилась ещё хуже и невыносимо тоскливо.

— Господи, ну почему мне так плохо и одиноко. Почему я такая несчастная, и не кем не любимая — глазки красавицы услышав о себе много разных глупостей, собрались расплакаться. — Одна! Одинешенька, я! — На всем белом свете! — Побледневшие от печали губки сложились по-детски. Они тоже, по-видимому, собрались, плакать вместе с глазами. А немного погодя дошло дело до мокрых щёк, лба и покрасневших ушей.

Наконец-то вернулась Матрена, которая с разрешения отца привела двух человек. Настя, не желая их видеть, спрятала зарёванное лицо под подушку. Приход медика обозначал неприятное время осмотра и лечения.

— А тут этот изверг пришел не один, а с подмогой. Как будто один не справиться, — возмутилась мученица и ещё глубже зарылась под одеяло.

— Вот, уважаемый дохтур, наша больная козочка, — воспитательница произнесла жалобно, на распев. — Плохо ей касатушке! Любушке — голубушке. Недужиться ей. Измучилась кровинушка вся. Горлышко сильно болит, у нашей лебедушки. — Воспитательница нежно погладила одеяло любимой «малышки».

Гости подошли и остановились возле кровати больной.

— Данке… Вас ист лос? Как чувствует себя наш больной? — скрипучий голос противного эскулапа — старикашки прозвучал с иноземным акцентом. Он колюче уставился на несчастную больную.

— Плохо ей дохтур! — наставница ответила за несчастную девушку. — У нашей звездочки горло болит. Говорить не может, голос пропал. Плачет. Молочка холодного на днях испила вот и болеет. Отварами разными попоили — пока без результата. — Матрена в мольбе прижала руки к груди.