Иван Васильев - Еще один шанс [СИ]

Третье — торжественное награждение победителей, с посвящением в витязи — чудо богатыри. Вот здесь наконец-то мужикам можно, немного, выпить — за победу или проигрыш любимого бойца.

Рязанцев оценивающе осмотрел старосту.

— Кстати, отец родной, подготовь зажигательную, патриотическую речь. Все-таки ты представитель общественности! Да такую — чтобы народ прослезился от значимости происходящего действия!

— Это мы могем! — Кирьян мгновенная согласился с барином. — Извольте не кручиниться. Сделаю все как надо.

— По итогам народных забав — гуляний будут отобраны десять человек, — командир — затейник на миг задумался, что-то подсчитывая в уме. — Они станут деревенскими дружинниками. Основой моего будущего отряда. Победителей поставлю на довольствие, выдам амуницию. Установлю жалование в размере двух… Даже нет! Трех гривен в месяц.

— Алексей Петрович! — мученик оживился от неожиданной информации. Его покинули сразу все боли и недуги. — Да коли за дары, оплату да харчи — так, тутачки, завтра вся деревня соберется! Все захотят в твоей дружине служить. Сладко есть — пить. Да ещё денюшку получать за это!

— Захотят-то — все… — отец — командир произнес значимо. — Да не все смогут! Запоминай список испытаний:

Подтягивание верхней части тела на ветке — раз.

Поднятия коромысла с ведрами наполненными песком — два.

Бег наперегонки вокруг деревни. Думаю, там как раз километров пять будет — три.

Ну, и напоследок кулачный бой каждого добровольца с двумя или тремя противниками. Так сказать… — изюминка торжества для развлечения публики. А-то какой же праздник без драки — скукота — скукотища!

Прослушав список состязаний староста, от удивления открыл рот и полностью оправдал свою фамилию — Карачун. — Да-а-а… — Кирьян расстроился. — Коли так, тады я не смогу участвовать… И вашим дружинником мне не стать не удастся.

— А тебе и не надо, — молодой военачальник парировал. — У тебя других поручений будет навалом.

Алексей подошел к старосте вплотную и с серьезным видом начал задавать вопросы.

— Вот скажи, отец родной, почему наши мужики ходят на заработки в соседнюю деревню? У нас, что дома работы нет?

— Дык? Как не быть? Есть. — Кирьян замахал руками, показывая гигантские объемы невыполненных работ. — Сам посуди… Улицу подмести надо. Штакетник поставить возле вашего дома. Сарай вычистить от грязи. А в поле — там вообще…

— Значит так! — Рязанцев твердым командным голосом начал давать указания. — На следующий день после праздника начинай набирать работников. Стройка у нас начинается. Большая! Много народа потребуется.

— А чего строить-то будем, кормилиц? У нас всё есть — вроде? — Кирьян открыл рот от удивления и непонимающе посмотрел по сторонам.

— Учебный полигон с полосой препятствий для отряда необходим! Казарма нужна. Клуб. Школа. Дорога хорошая от села до тракта потребуется… — молодой помещик, вскинул голову и задумчиво уставился вдаль. Пристань, например нужна на лесном озере… — Да много всего!

Алексей Петрович, а пристань-то зачем? — Карачун переспросил откуда-то со стороны. Ничего не понимая, он влез с вопросами и разбил розовые мечты влюбленного романтика.

— Зачем… Зачем? — сельский реформатор улыбнулся своим мыслям. — Военная тайна! — Путник с загадочным видом посмотрел по сторонам. — И вообще, много будешь знать — шпионы украдут! Так, что давай поменьше говори! И побольше делай! И ещё — внимательно смотри по сторонам! Мало ли, что…

Две недели спустя. Окраина деревни Таганово. Трудовые будни дружинников.

Недалеко от деревни, на вытоптанной площадке в два ряда, друг за другом расположились несколько человек. Чуть присев они приняли стойку всадника и выполняли упражнения из неизвестной японской борьбы под чудным заморским названием, карате. Занятие проводил старший ученик, заслуженный обладатель первого дана — Федор. Голова босого «гуру» была повязана белой лентой. Выпущенная из штанов рубаха несколько раз была обмотана длинным белым поясам. В разговоре учителя с учениками постоянно проскальзывали незнакомые, иностранные слова. По-русски преподаватель старался говорить мало. А если говорил, то слова произносил резко, с выдохом. (Чтобы было непонятнее). Иногда сэнсэй выдавал какую-нибудь философскую мудрость поддерживая новичков и повышая свою значимость.

Посмотреть на «диво заморское» — тренировку новых дружинников барина собралось большое количество ребятишек и молодых девушек. Зрители, стоявшие в стороне от занятий, с большим интересом обсуждали происходящие событие. Некоторые пытались повторять неизвестные движения. А многие просто хихикали, зыркали глазам и томно вздыхали, приглядываясь к потенциальным женихам! Тем более посмотреть было на что.

— А итить как бьють жгуче и ретиво! — горячо шептала какая-нибудь молодушка и, вдруг примолкнув, думая, видно, про что-то своё, бабье, глубоко, сожалеюще вздыхала, не спуская тоскующего, зовущего взгляда с запотевшей шеи или упруго шевелящихся под холщовой рубахой лопаток.

Не обращая внимания на восторженную поддержку болельщиков, со стороны занимающихся доносились недовольный ропот и стоны.

— Федор! Чтобы мне свету божьего невидать, — длинный Василий возмущался громче всех. Он одышливо сопел. Его грудь шумно вздымалась, словно кузнечные меха.

— У меня уже силушки нетути! — новоявленный воин, чуть присев, превозмогая боль старался стоять ровно. — Ну, её к бесу, эту «новгородскую» учёбу! От неё ноженьки трясутся, и спина затекла.

Будущий ниньзя расставил ноги коромыслом и попытался изобразить наездника на лошади.

— Я сейчас, точно умру! Силушки нет, терпеть! Сколько можно, издеваться над людьми! Ну, дозволь я на лужайке полежу? Или хотя бы вон у той березки посижу?

«Заслуженный монах — наставник», прибывающий в позе для медитации, медленно приподнял веки, задрал голову и задумчиво посмотрел на недовольного ослушника. Глаза его хитро прищурились. Он покачал головой. Поцокал языком.

— Долгий путь к совершенству длиться многими днями овладения мастерством… И ещё большим познанием мудрости, — Федор поднялся с земли. Развел в стороны руки, разминая затекшее тело. Несколько раз присел. Глубоко вздохнул и медленно выдохнул. — У сильных учителей вырастают сильные ученики. Тридцать отжиманий! Маваттэ!

— Я и так больше всех отжимаюсь и бегаю! — недовольно начал жаловаться Василий. — И не заслуженно страдаю за всякие ерундовые провинности. Где справедливость? Недовольны все, а наказывают меня одного! Да и девчонки будут смеяться надо мной! Ишь, рты поразявили, коровы!

— Пламя изнуряющих тренировок завсегда растопит эгоистические желания… и отсутствие веры в свои силы! — строгий тренер был непоколебим. — Пятьдесят отжиманий. А после занятий два круга вокруг деревни.